Святослав. Возмужание - Юлия Гнатюк Страница 17

— Эге, брат, да ты никак с волком серым повздорил! — Старый волхв говорил серьёзным тоном, пряча улыбку в белую бороду. — Давай-ка я раны твои мазью смажу…

— Я в терновнике оцарапался, — морщась от боли, пока старик смазывал ему раны, сердито обронил Святослав.

Когда пообедали и сидели подле огнища на широких колодах, Велесдар вновь вспомянул про терновник. Сидя с прикрытыми очами лицом к солнцу, волхв чуть покачивался, будто плыл на невидимой лодии.

— Видишь, запамятовал я про терновник, а он тут как тут, про себя напомнил. Он многой премудрости научить может…

— Какой премудрости, дедушка?

— А такой, чтоб ни зверь лесной, ни острия вражеских клинков не могли тебе вреда причинить.

— Не уразуметь мне, деда Велесдар, при чём зверь лесной да клинки до терновника?

— А при том, что и зверь лесной, и терновник, и враги — все чуют, когда человек боится. И тогда уж несдобровать ему, быть битому, поцарапанному и поверженному. Потому как только затянутся твои раны, начнём постигать науку бесстрашия. Без той науки не быть воину, не быть князю Руси Великой, не быть просто славянину, следующему тропой Прави.

«Понятное дело, — думал Святослав, — враг и зверь лесной чуют, когда страх во мне, а как же терновник, разве он тоже разумеет, боюсь я или нет?» Отрок не торопился всё выспросить у старого волхва, потому что тот уже научил его, — прежде чем спросить о чём-либо, нужно постараться разобраться самому. В первые дни пребывания в Кудесном лесу часто в ответ на вопрос ученика старый волхв отвечал вопросом: «А ты сам как думаешь?»

Утро выдалось туманным, серая мгла запуталась в кустах и заполонила ложбины. Святослав стоял перед тропкой, что вела сквозь терновник, в нерешительности. Следы от первой пробежки сквозь колючий кустарник едва сошли, и не верилось, что можно преодолеть его без новых кровавых отметин. Но показать стоящему подле деду Велесдару свой страх княжич не мог, уж лучше пусть снова царапины и боль, чем позор. Он сделал несколько не очень твёрдых шагов в направлении колючей тропы.

— Стой! — Оклик волхва остановил в тот миг, когда первые острые шипы только коснулись тела. — Не годится так! — Голос старого кудесника был строг. — Ты кого обхитрить собрался, терновник или себя? Мы не греки и не хазары, хитрость нам не к лицу. — Кудесник воздел руки, постоял так, глядя в Сваргу, и отрок с изумлением увидел, как небо над их головами прояснилось, хотя вокруг по-прежнему было хмуро и сыро. — Мы не имеем страха, потому что мы дети и внуки богов светлых, коих славим от века до века! И течёт к нам от богов наших сила немереная, и нет той силы сильнее! — Слова Велесдара рокотали, будто отзвуки грома, а из очей, казалось, струился свет.

Старый волхв снял рубаху и двинулся прямиком через терновник, как будто шёл через свой огород подле избушки. Святослав сразу вспомнил огненную тропу в Купальский день, когда он пробежал по ней легко и невесомо, не страшась Огнебога. Слова и пример кудесника как тогда, так и сейчас воспламенили в сердце юного княжича какой-то чудный огонь. Огонь этот был так силён, что сжёг без остатка и страх перед терновыми шипами, и внутреннюю неуверенность. Гордая сила богов, которую призвал старый кудесник, подхватила его и легко понесла сквозь кустарник. Он чувствовал, как скользят острые шипы по телу, но ни боли, ни страха не было вовсе. А когда, пройдя сквозь колючий частокол, взглянул на своё тело, то с удивлением обнаружил, что на нём нет ни единого кровоподтёка или ссадины, только лёгкие, едва заметные царапины. Старый кудесник стоял подле, и глаза его сияли радостью за ученика.

Потом у Святослава ещё не раз были кровавые следы от пробежек сквозь терновник, но он знал, что, собрав волю и приобщившись к силе богов, можно пройти эту тропу невредимым. И это со временем стало получаться всё чаще и чаще. Когда же случались царапины, Святослав понимал, — терновник просто даёт знак, что он где-то оплошал, не вполне собрался с духом и мыслями, и княжич благодарил его за науку.

Сидя на бревне и держа в руках дощечку, покрытую воском, Святослав корпел над письменами. Покусывая кончик костяного стила, он долго раздумывал, прежде чем вывести слово.

— Видишь, — говорил Велесдар, — варяжской речи и письму рунами тебя Асмуд и Свенельд научили, это хорошо, поскольку ты из рода Рурикова, но мать твоя — славянка, и править ты будешь Русью, потому русские письмена должен знать как свои пять пальцев!

Старик принёс несколько свёрнутых кож. Когда развернул, там оказались ряды букв, и отец Велесдар стал показывать, как писались те или иные знаки раньше и как они пишутся теперь.

— Слово для человека имеет великую силу, — поучал кудесник. — Им можно ободрить унылого, излечить немощного, а можно и здравого ввергнуть в смертную тоску и даже убить. С древнейших времён люди передавали друг другу знания изустным словом. Человеческая жизнь коротка, но память Рода вечна. И текут сказания и былины от прадавних Пращуров к правнукам, а от них — к грядущим потомкам, как река полноводная. Но на земле случаются войны, пожары, землетрясения, иные беды, в которых может погибнуть целый народ, и некому будет передать зёрна накопленных знаний и опыта. И потому Велес-бог открыл русам чаровные знаки, с помощью которых слова можно записать и сохранить знания на многие века. Потому издавна кудесники ведут летописание о временах и событиях, повествующих, кто мы есть и откуда. В письменах хранятся Свароговы законы, звёздные науки, премудрости лечения людей и животных, секреты трав, варения зелий, заговоры и многое-многое другое. Без сих письмен стали бы мы безродным племенем, пустым, как перекати-поле…

— А о чём тут писано? — осторожно касаясь других свитков, спросил Святослав.

— Сие повествование о том, как жили наши предки в глубокую старину, с кем сражались, в какие земли переселялись.

— Деда Велесдар, почитай мне! — Глаза отрока загорелись голубыми огоньками пытливости.

— Почитать-то можно, — ответил волхв, — да не уразумеешь ты. Эти древние письмена писались так давно, что, кроме нас, кудесников, никто их не прочтёт и не растолкует, — язык с тех пор изменился и знаки. А есть ещё более древние писания, которые хранятся у Великого Могуна, и только сам Могун да ещё несколько кудесников на всей Руси их читать умеют.

— И ты тоже, деда Велесдар? — не унимал любопытства отрок.

— И я. Жрецу Велеса, бога Мудрости, по чину положено все премудрости знать, в том числе и чаровными знаками ведать. Я про древнее хотел с тобой позже речь вести, но если у тебя возникло желание…

— Возникло, отче, весьма сильное желание! — не унимался Святослав. — Почитай и растолкуй мне древние книги!

— Почитать? — Старик призадумался. — Нет, — поднял он палец, — лучше покажу. Не всё, конечно, но кое-что из написанного тут, — Велесдар обвёл рукой свитки, — сам увидишь…

— Где увижу? — не понял отрок.

— В зерцале времён, — загадочно ответил старик и больше об этом не говорил.