Тамбовский волк - Виктор Юнак Страница 17

Срочная необходимость принятия немедленных и решительных мер для восстановления потрясённого государственного порядка побудило Временное правительство передать полноту своей власти по управлению пяти лицам из его состава во главе с министром-председателем.

Временное правительство своей главной задачей считает восстановление государственного порядка и боеспособности армии. Убеждённое в том, что только сосредоточение всех живых сил страны может вывести родину из того тяжёлого положения, в котором она находится, Временное правительство будет стремиться к расширению своего состава путём привлечения в свои ряды всех тех элементов, кто вечные и общие интересы родины ставит выше временных и частных интересов отдельных партий или классов. Временное правительство не сомневается в том, что эта задача будет им исполнена в течение ближайших дней".

7 июля 1917 года генерал-лейтенанта Лавра Георгиевича Корнилова назначили командующим Юго-Западным фронтом. В тот же день он послал довольно резкую телеграмму Временному правительству, в которой сообщал о беспорядочном бегстве русских войск. А всё из-за полного отсутствия воинской дисциплины. "Это бедствие, — писал в этой телеграмме Корнилов, — или будет снято революционным правительством, или, если оно не сумеет этого сделать, неизбежным ходом истории будут выдвинуты другие люди". Спустя всего четыре дня Корнилов подписал другую телеграмму, ещё более резкую: "На полях, которые даже нельзя назвать полями сражения, царит сплошной ужас, позор и срам, которых русская армия ещё не знала с самого начала своего существования. Необходимо немедленное введение смертной казни на театре военных действий. Смертная казнь спасёт многие невинные жизни ценою гибели немногих изменников, предателей и трусов". Если его требование не будет выполнено, Корнилов готов был уйти в отставку.

Но, несмотря на подобный тон в обращении к Временному правительству, Керенскому генерал понравился. И уже 19 июля Корнилова назначили Верховным главнокомандующим русской армией. Смертную казнь на фронте восстановили. После этого имя Корнилова стало очень популярным в офицерской среде, зато солдаты его возненавидели.

— Корнилов хочет войны, а мы желаем мира, — говорили они.

В конце июля Корнилову предложили войти в состав Временного правительства, но боевой генерал отказался.

— Нужно бороться, иначе страна погибнет, — беседовал он в эти дни со своим соратником, таким же боевым генералом Антоном Деникиным. — Предлагают мне войти в состав правительства... Ну уж нет! Эти господа слишком связаны с Советами и ни на что решиться не могут. Я им говорю: предоставьте мне власть, тогда я поведу решительную борьбу. Нам нужно довести Россию до учредительного собрания, а там — пусть делают, что хотят: я устранюсь и ничему препятствовать не буду.

Лавр Корнилов подал пример патриотизма и дисциплины, начав создание добровольных "ударных батальонов". Их иначе называли "батальонами смерти". Задавал тон в этом движении Корниловский ударный отряд, в августе выросший до полка. Была введена даже особая форма. Как и у всех бойцов "батальонов смерти", кокарда на фуражках корниловцев заменялась изображением черепа. Они носили черно-красные погоны с буквой "К" и эмблему на левом рукаве, которая представляла собой голубой (или чёрный) щит, на котором изображены белый (или жёлтый) череп со скрещёнными костями, два скрещённых меча и красная горящая граната. Поверху шла надпись: "Корниловцы". В армии по этому поводу сразу стали шутить:

Позднее, в Добровольческом корпусе Белой армии корниловскую форму возьмут за основу.

Тем не менее, постепенно Корнилов входил в силу и вскоре стал символом восстановления в стране истинного порядка. Когда 13 августа главковерх Корнилов прибыл в Москву на Государственное совещание, военные и либералы устроили ему торжественную встречу. Кадет Родичев на вокзале выступил перед Корниловым с целой речью:

— На вере в Вас мы сходимся все, вся Москва. И верим, что клич: "Да здравствует генерал Корнилов!" — теперь клич надежды — сделается возгласом всенародного торжества... Спасите Россию, и благодарный народ увенчает Вас!

Офицеры подхватили Корнилова на руки и перенесли в его автомобиль.

Керенский понял, что Корнилов готовит военный мятеж. В ночь на 27 августа министр-председатель разослал по всем воинским частям телеграмму, в которой объявил Лавра Корнилова мятежником и приказал сдать ему должность главнокомандующего. Но было уже поздно. Спустя всего сутки Корнилов отправил Керенскому свой, ставший тут же знаменитым, ответ:

"Русские люди!

Великая родина наша умирает. Близок час кончины.

Вынужденный выступить открыто, я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное правительство под давлением большевистского большинства Советов действует в полном согласии с планами германского генерального штаба... Тяжёлое сознание неминуемой гибели страны повелевает мне в эти грозные минуты призвать всех русских людей к спасению умирающей родины. Все, у кого бьётся в груди русское сердце, все, кто верит в бога, в храмы, — молите господа бога о явлении величайшего чуда, спасения родимой земли. Я, генерал Корнилов, сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне ничего не надо, кроме сохранения великой России, и клянусь довести народ — путём победы над врагом — до Учредительного собрания, на котором он сам решит свои судьбы".

Одновременно с этим, Корнилов приказал двинуть на Петроград Дикую дивизию и другие подразделения 3-го Конного корпуса генерала Крымова. Однако уверенности в победе ни у Корнилова, ни у Крымова, ни у многих офицеров всё же не было. К этому добавилось также нежелание солдат идти на явную гибель, причём во главе с генералом, восстановившим смертную казнь. Этот фактор и оказался решающим. 31 августа все посланные части, не дойдя до Петрограда, остановились. Генерал Крымов отправился на встречу и переговоры с Керенским. Беседа проходила довольно бурно, в результате чего Крымов застрелился. Это была единственная жертва корниловского мятежа. Самого Лавра Корнилова 1 сентября арестовали в Могилёве, где находилась Ставка Верховного главнокомандующего. Вместе с ним под арест попали двадцать три его единомышленника, в числе которых было девять генералов (Антон Деникин, Александр Лукомский и другие).

Александр Керенский мог вздохнуть спокойно. Уже ничто не могло помешать ему провозгласить Россию республикой.

Готовилась к вооружённому восстанию и тамбовская эсеровская организация. Эсеров всегда роднило с большевиками именно это стремление к экстремальному решению насущных вопросов: будь-то акты разного рода экспроприаций, террора или вооружённого захвата власти. И этим обе партии отличались как от всех правых партий, так и от своих коллег по левому политическому спектру — меньшевиков, народных социалистов, и даже анархистов. Именно поэтому партия эсеров — единственная, кто продолжал бороться за власть с большевиками, даже вооружённым путём, тогда, когда другие политические течения уже канули в небытие — то есть уже в Советской России. И именно поэтому единственная партия, которой большевики устроили политический процесс, пусть и в большей степени сфальсифицированный (впрочем, как и все остальные политические судилища, устраиваемые после этого большевиками), не посмев просто разогнать эсеров, был процесс над партией социалистов-революционеров в 1922 году, когда они навешали на своих политических оппонентов огромное количество "собак", заставив отдельных представителей эсеров сознаться в существовавших и в несуществовавших грехах этой партии.