Без ума от шторма, или Как мой суровый, дикий и восхитительно непредсказуемый отец учил меня жизни - Норман Оллестад Страница 17

– И ни разу не упал? – спросил я.

Отец поглядел на дорогу и покачал головой.

– Зато ты заработал денег, – заметил я, пытаясь подбодрить его.

– Ну да… Они-то и помогли мне попасть в колледж, – сказал он.

Мы остановились перекусить и заправиться, а затем продолжили путь. Теперь дорога шла вверх, по гористой части страны. Остаток дня прошел в знойной пелене: я клевал носом, то и дело пил воду и пялился в окно на однообразный пейзаж – земля, заросли чапараля [17] и кактусы. Я ныл, что приходится все время глотать пустую воду. Мне хотелось чего-то другого, какого-нибудь сока. Отец приподнял бровь и отхлебнул из бутылки с водой.

– Ммм, – промычал он, облизываясь. – Фруктовая водичка! Вкуснота!

И передал бутылку мне.

– Ну конечно, фруктовая водичка! – возмутился я.

– А ты попробуй, – посоветовал отец с таким видом, словно это блестящее открытие, которое неплохо бы отпраздновать.

Я сделал глоток.

– Ммм, фруктовая водичка! – только и сказал я.

* * *

Ближе к закату дорога опять завернула вниз, к морю, и ту ночь мы провели в отеле, где был слышен прибой. Из-за жары я ворочался с боку на бок и, силясь заснуть, все представлял, что брожу где-то на холоде. Я неотвязно думал о нашей с отцом поездке в Альту, штат Юта, в прошлые пасхальные каникулы.

Он чистил зубы перед зеркалом в ванной отеля «Литл Америка» в Солт-Лейк-Сити. В зеркале отражался его висящий член. Ягодицы были куда бледнее ног, мускулистую спину рассекала крутая ложбинка.

Душ выключился, и в облаке пара возникла Сандра. Я видел ее призрачный силуэт: вот она потянулась за полотенцем и обернула его вокруг груди. Полотенце прикрывало ее ниже пояса. Ноги казались совсем тощими – «цыплячьи ножки», дразнил ее отец. Сандра вынырнула из тумана, увидела, что я за ней наблюдаю, и глаза ее сузились. Интересно, догадывается ли она, что прошлой ночью я смотрел с другого конца комнаты, как она скачет на моем отце? Лицо ее искажала гримаса боли, но во вздохах звучало блаженство.

– Норм, – сказала она, обращаясь к отцу. – Не мог бы ты одеться?

– Как скажешь, дорогая, – с улыбкой отозвался он.

– Такое впечатление, что у нас тут хлев, – бросила она.

Он рассмеялся, а Сандра пошла в туалет и закрыла за собой дверь. Отец подошел к окну и отдернул шторы.

– На нашем «Порше» слой снега сантиметров в тридцать, не меньше, – сообщил он.

Резко подул ветер, и стекло запорошило снегом. Отец взглянул на меня. В глазах его я увидел азарт.

Сандра вышла из туалета в длинном термобелье. Увидев в окне метель, она замерла на месте.

– Ты прикалываешься, да? – сказала она.

Отец отошел на другой конец комнаты. В предвкушении заснеженного спуска взгляд его заволокло дымкой. Он протянул мне мой лыжный костюм.

– Пошли, Чудо-Мальчик.

– Норм, к чему такая спешка? – спросила Сандра. – Ты только посмотри на это!

– Вот именно. Ты только посмотри! Это ж мечта, ставшая явью!

Мы уселись в первое кресло подъемника. В лицо мне летел колючий снег, а я все ломал голову, почему Сандра осталась попивать коньяк в баре гостевого дома «Альта Лодж».

На вершине подъема мы с отцом сошли с кресла и заскользили вперед, борясь со встречным ветром.

– Иди по моим следам до следующего подъемника, – сказал отец.

На втором подъемнике тоже никого не было, и работник долго не хотел нас пускать. Раскачиваясь на ветру, наше кресло лязгало о головную подъемную башню. Тут облака прорезала вспышка молнии, и я прижался к отцу. Он уютно спрятал мою шею у себя под мышкой.

– Подъемник сейчас закроют, – заметил он. – Нам еще повезло, что мы прорвались.

– Повезло?

Прогремел гром, и отец ничего не ответил, а лица его я не видел. Для этого пришлось бы вылезти из-под крылышка, чего мне ужасно не хотелось.

На вершине мы слезли с подъемника. Стоя спиной к ветру, я ждал, пока отец разведает местность. Он поехал к гребню горы по следам лыжного патруля.

Отец появился на той стороне гребня. Он склонился над краем, и фигура его напоминала сосну, только совсем без иголок. Я ждал сигнала. Мне послышался свист, но это мог быть и ветер. Отец помахал рукой.

Я подъехал к нему. Резкий порыв ветра смел с продолговатых сугробов сухую снежную крошку, похожую на россыпь бриллиантов. На небе показалось огромное серебристое облако и тут же рассыпалось на множество мелких. Они завихрились, словно пустившиеся в пляс привидения.

– Ни черта не видно! – пожаловался я.

– Надо найти деревья.

– А где они?

– Где-то там, внизу.

– Я замерз.

Он потер мне спину рукой в перчатке.

– Вперед, Чудо-Мальчик. Испытай этот снежок.

– Мне кажется, нам лучше спуститься по обычной трассе, – сказал я.

Отец покачал головой.

Перемахнув через гребень, я оказался по колено в снегу, и он все прибывал. Мои ноги с трудом протискивались сквозь мириады белых кристаллов. Разлетаясь от груди, они окутывали меня сияющим ореолом. Мы с кристаллами двигались как одно целое. Ветер улегся, облака исчезли, и казалось, что за пределами моего хрустального шара вообще ничего нет. Я подтянул колени и с силой оттолкнулся вверх, а потом понесся вниз, и кристаллы разлетались из-под лыж в разные стороны. Я продолжал движение, не чувствуя никакого сопротивления, никаких толчков – только непрерывное парение наедине с метелью. Так вот о чем грезил отец, вот что приводило его в такой восторг – эта невероятная снежная пустота!

Я парил, как чайка в воздушном потоке, и ничто больше не имело значения – только это свободное падение да слепящий

снег.

Я услышал крик отца. Он скользил рядом со мной, и теперь мы оба были окружены одним сверкающим облаком. Я мог с трудом разглядеть его дубленку.

Вжиииииих! Облако рассеялось, и отец скрылся из виду, умчавшись вниз по скату. Я снова был один в своем низвержении в невесомость.

Впереди торчала гряда деревьев, они отражались на снежной поверхности. Тропинок нигде не было. В лесу снежные хлопья падали строго вниз, потому что там не было ветра. Я двигался вдоль кромки леса, пока не увидел прогалину. Я завернул и проехал внутрь. Облако растаяло у меня за спиной. Здесь было больше света. Вокруг стволов намело сугробы, и я лавировал между ними, как скаковая лошадь между шестами. Снежные подушки лопались, и перышки оседали у меня на лице. Мне очень нравилось это ощущение, и я выискивал самые большие подушки. Еще мне хотелось, чтобы все это увидел