Корнилов - Владимир Федюк Страница 17

В это же время, в апреле 1915 года, германское командование проводит наступательную операцию на северных склонах Карпат у польского городка Горлице. Оборонявшаяся 3-я армия генерала Радко-Дмитриева оказалась сломленной. 21 апреля, вследствие прорыва фронта на линии Тарнов—Горлице, отсутствия боеприпасов и тяжелой артиллерии, начался отход русских войск из-за Карпат. Это общее отступление затронуло и войска 8-й армии. После победы у Горлице объединенные австро-германские войска под командованием генерал-фельдмаршала фон Макензена стали наступать на Перемышль и далее на Львов. Войска Юго-Западного фронта под командованием генерала от артиллерии Н.И. Иванова не сумели правильно использовать имевшиеся резервы, и русская группировка в Карпатских горах оказалась под угрозой быть отрезанной от основных сил фронта.

Весной 1915 года русские войска в Карпатах, в числе которых была и Корниловская дивизия, держали позиционную оборону. Наступавшие австро-венгерские войска выходят во фланг и тыл корпуса генерала Цурикова, и тот вынужден был отдать приказ об отступлении. В штаб 48-й пехотной дивизии приказ пришел с запозданием, что и сказалось на последующих событиях.

Вынужденные отойти назад на 25—30 километров, полки «Стальной» дивизии 23 апреля начинают окапываться и устраивать артиллерийские позиции. Вечером этого же дня Корнилов получает новый приказ из штаба корпуса — оставить занятые позиции и переместиться еще на 20 километров на рубеж Роги — Сенява. Уставшим частям дивизии предстояло сделать ночной марш-бросок, ориентируясь только на донесения полковой разведки и полагаясь на собственную интуицию.

В сложившейся ситуации войскам дивизии Корнилова отводилась роль прикрытия отхода других частей XXIV корпуса, без обеспечения с флангов. В результате, не успев вырваться на равнину с Карпатских гор, дивизия оказалась в клещах 2-го германского и 3-го австро-венгерского корпусов. Историки отмечают, что 48-я дивизия могла избежать окружения. Е.И. Мартынов пишет, что дивизия «имела полную возможность отойти и погибла лишь вследствие безобразного управления войсками со стороны командира корпуса Цурикова, и особенно самого Корнилова, который неверно оценивал обстановку, не исполнял приказаний, не поддерживал связи с соседней 49-й дивизией, не сумел организовать отступательное движение, а главное, неоднократно менял свои решения и терял время». Во многом теоретически Мартынов прав. Генерал Корнилов неверно оценил сложившуюся оперативную обстановку в результате отсутствия информации как о соседях, так и о противнике. «Неисполнение приказаний» выразилось в том, что он задумал нанести отвлекающий контрудар во фланг противника, сильно теснившего соседнюю 49-ю дивизию. Пытаясь выручить соседа, Корнилов не смог предугадать численность неприятельских войск, которая составляла два армейских корпуса. Тем временем немцы уже заняли господствующие высоты на пути движения 48-й дивизии, на реке Дукла. Узнав об этом, он приказывает Рымникскому полку, двум батальонам Очаковского и батальону Измаильского полков выбить с высот неприятеля. Однако атака таких малых сил против целого корпуса, да еще без артиллерийской поддержки, была заранее обречена на неудачу. Неся тяжелые потери, русские пехотинцы вынуждены были окопаться и залечь перед высотами.

Только лишь утром 24 апреля Корнилов смог полностью оценить сложившуюся ситуацию, когда из опросов пленных и захваченных документов стали известны положение противника и его реальная численность. Тем временем немцы и австрийцы, наращивая свои силы, продолжали окружать «Стальную» дивизию, оказавшуюся в ловушке на берегах Дуклы. Вырваться из западни можно было исключительно ценой огромных потерь. Лично проведя рекогносцировку позиций противника на наиболее угрожаемых участках, командир дивизии решает пойти на прорыв, иначе кольцо окружения окончательно замкнется.

В первую очередь Корнилов решает спасти свою артиллерию, ибо потеря артиллерийских орудий «порочила» командира любого ранга. Лавр Георгиевич меняет маршрут движения артиллерийской бригады, которая теперь отходила с гор через Дуклу и Ясионку на Ивонич. Через некоторое время выяснилось, что путь уже прегражден немецкими войсками. Командир артиллерийской бригады открывает огонь по атакующему противнику и посылает донесение командиру дивизии, который, получив его, посылает на подмогу Измаильский полк, наиболее близкий по дислокации. Подоспевшие на подмогу артиллеристам пехотинцы, спешно развернувшиеся для штыковой атаки, неожиданно попадают под мощный пулеметный огонь противника. Спасаясь от обстрела, солдаты бросились в лес, роты смешались, а командир полка полностью потерял управление. То же случилось и в расположении артиллерийской бригады. Вечером того же дня, близ деревни Тилова, после «беспорядочного сопротивления» австрийцы берут в плен около трех тысяч артиллеристов и пехотинцев 48-й дивизии.

Оставшиеся полки «Стальной» дивизии вечером того же дня идут на прорыв, но превосходство немцев и австрийцев в бою на реке Дукла оказывается подавляющим. Только Ларго-Кагульский полк и один батальон Очаковского полка сумели вырваться из окружения, вы неся все знамена дивизии. Сохранение знамен прославленной суворовской дивизии, даже при почти что полном ее уничтожении, позволяло восстановить ее под прежним названием.

Генерал Корнилов, взяв на себя командование одним из батальонов Рымникского полка, прикрывает прорыв уцелевших частей дивизии. Практически весь батальон был уничтожен, в живых осталось только семь человек с дважды раненным в руку и ногу генерал-лейтенантом Л.Г. Корниловым. Четверо суток, израненные и обессиленные, скитались они по незнакомой местности, пытаясь прорваться к своим, пока их не взяли австрийцы, прочесывавшие леса Дуклы.

События этих дней так описывались в сообщении германского штаба. «7 мая (24 апреля) остатки этой дивизии появились на высоте Хировагора, перед войсками генерала ф[он] Эммиха. На предложение немецкого парламентера сдаться начальник дивизии ответил, что он не может этого сделать, сложил с себя командование и исчез со своим штабом в лесах. Вслед за этим 3500 человек сдались корпусу Эммиха. После четырехдневного блуждания в Карпатах генерал Корнилов 12 мая (29 апреля), со всем своим штабом, также сдался одной австрийской войсковой части».

Несмотря на трагичный исход прорыва 48-й пехотной дивизии, ее действия в Карпатских горах были высоко оценены командующим войсками Юго-Западного фронта генералом Ивановым, направившим Верховному главнокомандующему великому князю Николаю Николаевичу-младшему ходатайство «о примерном награждении остатков доблестно пробившихся частей 48-й дивизии и, особенно ее героя, начальника дивизии генерала Корнилова». Ведь, по сути, своими действиями Корнилов спас от полного разгрома XXIV армейский корпус, в частности, и 3-ю армию, в которую корпус был переведен из 8-й, в целом. Указом императора Николая II от 28 апреля 1915 года генерал-лейтенант Л.Г. Корнилов был награжден орденом Святого Георгия 3-й степени.

После взятия в плен раненого генерала Корнилова первоначально помещают в элитный лагерь для высших и старших офицеров — замок Нейгенбах, недалеко от Вены. Там его держат до ноября 1915 года. Затем, после попытки бежать, захватив аэроплан, его перевозят в замок князя Эстергази в селении Лека, в юго-западной части Венгрии. Этот замок, в котором находилось несколько десятков пленных русских генералов, был окружен парком с прилегавшими лесами, охранялся значительными внутренними и внешними караульными постами и был практически лишен всяких сношений с внешним миром.