Бутырка. Тюремная тетрадь - Ольга Романова Страница 17

Во-вторых, Калинин рассказал, что количество заключенных в тюрьмах сокращается, так как за мелкие правонарушения уже не арестовывают, а избирают другие меры наказания. Видимо, у руководства нашей страны действительно есть такие мысли, но на деле более 70 процентов всех заключенных сидят, образно говоря, за попытку вынести бутылку из супермаркета. Мало того, что ущерба они не нанесли, я вообще не понимаю, что тогда является более мелким правонарушением? Попытка войти в супермаркет без денег?

Последний сюжет юбилейной передачи касался приезда в Бутырку Микки Рурка. Комментируя увиденное в Бутырке, Микки Рурк объяснил, что слышал о российских тюрьмах много страшного, что здесь грязно, шумно, сидит много народа и т. д. А на самом деле здесь очень тихо, чисто и хорошо — чуть ли не уютно. Все было бы ничего, если бы Рурка не отвели в одну образцовую камеру на Большом Спецу. Он и не мог увидеть общих камер, где содержится по 20 и больше человек, где отсутствует горячая вода и часто отопление, где на окнах нет рам, не говоря уже о стеклах, где грязь и полная антисанитария на каждом квадратном сантиметре. Не мог он вжиться в атмосферу камер, где порой могут «спросить» — то есть избить в образовательных целях. Я был свидетелем нескольких подобных уроков, которые преподавались тем, кто не соблюдает негласные правила и порядки.

21.03.09

Вчера ко мне не смог попасть адвокат, ему вместо меня через несколько часов ожидания привели однофамильца, но с другим именем. Когда это обстоятельство вскрылось, то старшие решили не напрягаться лишний раз и меня не искать. Хотя между моей камерой и адвокатским корпусом всего метров 20. Но главное, выяснилось, что еще 14 марта, оказывается, мне вручили приговор! Так как мне его не вручали, это большое нарушение — ведь на подачу кассационной жалобы у меня вместо 10 дней, положенных по закону, осталось всего 4. И это еще хорошо, что вовремя пришел адвокат — и что он у меня вообще есть. Узнал я все это только благодаря телефонному разговору вчера вечером с женой. Так что огромный плюс наличия телефонной связи налицо — и понятно, почему: телефон — главный враг тюремщика. Утром я написал подробную жалобу на имя начальника тюрьмы. Жена смогла попасть на прием к одному из заместителей начальника тюрьмы, который помог решить проблему с получением приговора, причем, с ее слов, он потратил на поиск документа достаточно много времени. Вот истинный пример «ручного управления», в режиме которого живет вся страна. Жалко одно, что достаточно неглупый и приличный офицер вместо исполнения своих непосредственных обязанностей вынужден исправлять ошибки своих руководителей, которые просто не заботятся о системном подходе в контроле выполнения служебных обязанностей и норм закона сотрудниками ФСИН. Дело в том, что замначальника тюрьмы, который нам помог, отвечает здесь за воспитательную работу, а не за вручение документов. Вот ему и приходится воспитывать сотрудников СИЗО, а не заниматься перевоспитанием заключенных.

Сегодня мне также удалось попасть в храм, где я смог переговорить с представителем администрации, а также с моим бывшим сокамерником, который уже получил 7 лет по ст. 159, часть 4 и ждет кассационного рассмотрения своего дела. Предмет разговора был один — организация этапа в какое-то конкретное место. Здесь, в тюрьме, ко мне обратился мой сокамерник, положенец централа И., с предложением помочь организовать этап в нужном направлении. Он дал мне понять, что готов договориться об этом с начальником тюрьмы, если я помогу тюрьме установить ТВ-антенну и закупить ТВ-кабель, который можно было бы развести по всей тюрьме (около 5000 метров кабеля). Предложение, по сути, нормальное, так как это не взятка, а польза всем. Но, во-первых, я не понял, зачем между мной и начальником тюрьмы нужен именно такой посредник, ведь у меня нормальные — вполне коммерческие — отношения со многими представителями администрации. Во-вторых, сделав мне это предложение, положенец стал обсуждать со своими партнерами (то есть с братежней), что бы взамен этого (оказание услуги по установке антенны) попросить у администрации. Получается, что при установке антенны в плюсе окажутся не только я и все арестанты централа, которые получат возможность смотреть ТВ в центре Москвы, — но в большом плюсе окажется и «блатное движение», что лично мне не интересно. Вообще предложение положенца стало возможно только потому, что в Бутырке до сих пор нет ТВ-антенны (2009 год!), а стены достаточно толстые и комнатные антенны работают очень плохо.

В любом случае, я собирался получить у знакомого мне представителя администрации ответы на вопросы, которые у меня в связи с этим встали. Он оказался в курсе ситуации с антенной, сказал, что этапов в нужную мне сторону из Бутырки нет, поэтому начальник тюрьмы никаких гарантий дать не может. В общем, как я и предполагал, тема с антенной — это, скорее, попытка местных криминальных лидеров получить какие-то бонусы из ее установки, чем попытка помочь мне. Более того: представитель администрации уточнил, что, по его информации, решить мой вопрос может только Управление ФСИН по Москве, но если обращаться к посредникам, то есть к руководству Бутырки, то это может стоить порядка 25–30 тыс. долларов.

Я поговорил со своим бывшим сокамерником, который рассказал мне о нашем третьем товарище по несчастью, Андрее. Именно Андрей в свое время помог мне переехать с Малого на Большой Спец к нему в камеру. Он уехал из Бутырки спецэтапом в Рязань, куда официально этапов тоже нет. Он решал вопрос напрямую с УФСИН по г. Москве, и ему это обошлось всего в 2,5 тыс. долларов, то есть в 10 раз дешевле.

После обсуждения вопроса с моим этапом представитель администрации спросил меня, не хочу ли я вернуться на Большой Спец, и сказал, что если я решу, это будет стоить 50 000 руб. в месяц. Я был искренне удивлен ценой, ведь на БС невозможно хранить телефон, как я это уже установил опытным путем. И за что тогда платить?!

После службы я получил пакет с продуктами, запрещенными к передаче и употреблению по непонятным причинам, переданные моей женой: сыр «Филадельфия», яйца, хороший чай, шоколад и многое другое. Спасибо за помощь представителям РПЦ.

22.03.09

Сегодня после свидания с женой меня привели в оперчасть тюрьмы. Здесь меня ждали два человека в штатском. Один из них оказался заместителем начальника УФСИН по г. Москве по оперативной работе. Их ко мне направил мой бывший сокамерник Никита, который общался с ними накануне, а еще раньше им подавал жалобы мой бывший сокамерник Андрей. Я написал официальную бумагу о том, что меня в Бутырке пытались склонить к даче признательных — и заведомо ложных — показаний по моему уголовному делу, а также склонить к даче ложных показаний на третьих лиц с использованием незаконных методов давления: угрозы, помещение в «плохие камеры» и т. д. Меня также спросили, не пытается ли кто в моей новой камере получить с меня деньги в воровской общак — что, по заверениям беседовавших со мной людей, является общепринятой практикой. Они также сообщили мне, что я в любое время могу обратиться к их представителю в СИЗО — оказалось, что я хорошо его знаю, так как именно этот человек помог мне в свое время защититься от мвдэшных оперов. В конце разговора я подошел к окну и впервые увидел Бутырку со стороны — так как здание, в котором мы разговаривали, стоит отдельно. Больше всего меня поразили огромные кучи мусора во внутреннем дворе тюрьмы. Такое впечатление, что мусор оттуда не вывозили года два. Я впервые увидел знаменитую Пугачевскую башню. Действительно, красивая.