Марина Мнишек. Невероятная история авантюристки и чернокнижницы - Ядвига Полонска Страница 17

Представив, какое унижение испытал царевич, когда ему сообщили о бегстве поляков, она разрыдалась еще сильнее. О его страданиях говорил тон письма. Странно было читать от такого гордого человека, настолько резкое и полное сарказма письмо. И это не была насмешка над предателями. Письмо насквозь было пропитано чувством оскорбленной любви, как казалось Марианне. За те три раза, что они встречались после знакомства, им обоим стало понятно, что они созданы друг для друга.

Марианна оторвала ладони от заплаканного лица.

– Что же? – прошептала она. – Что же ты наделал?!

Она вышла из комнаты для занятий, побежала к себе, схватила перо и лист бумаги, и принялась за письмо.

«Дорогой батюшка! Я обеспокоена вашим здоровьем. Гонец из Московии принес страшную весть – вы были тяжело ранены и бежали. О, простите, вернулись на Родину. Счастлива, что вы все еще живы. Уверена, ваша отвага и выдержка еще не раз послужат на благо нашего рода, ровно, как и сплотит шляхтичей, решивших помочь мне взойти на московский престол. С нетерпением жду вашего прибытия в Самбор, для обсуждения наших дальнейших действий.

В противном случае, я без сожаления сообщу Его Величеству, на что, по каким долгам, и каким кредиторам Вы раздали казенные деньги, выделенные Вам из королевской казны за последние годы.

Также прошу Вас, как можно быстрее прислать сюда Войцеха, дабы я могла выкупить у него шубу моего мужа, и тем самым спасти честь нашей семьи».

Марианна отложила перо, перечитала письмо и сложила его в виде цветка розы. Пока служанка несла ей подарочную коробку, найденную Марианной несколько лет назад в библиотеке, посыльный ждал указания за дверью. Марианна слышала его нетерпеливые шаги и вспоминала его рассказ об унижении, которому подвергся царевич.

Наконец, коробка была у нее. Покрытая розовой эмалью с алой крышкой, с фривольными картинками, на которых полуголые куртизанки пили вино и танцевали вокруг античного бога Пана, она была быстро обернута в шелковый отрез. Кроме письма, Марианна бросила туда горсть конфет из вазы. И несколько злотых.

– Вези в Варшаву. Передашь лично пану Ежи. – Марианна передала коробку посыльному и закрылась у себя в комнате.

– Ваш отец, сам того не понимая, все-таки, помогает нам, – пошутил Корвус.

Они шли по густому лесу. Маленький карлик, аккуратно перешагивая ветки и кочки, проворно передвигался на своих коротких ногах. Марианна отставала. Она то и дело цеплялась платьем за какие-то сучки и коряги. Два раза споткнулась и чуть не упала на землю. Вдалеке на холмах выли на закат волки, а в самом лесу проснувшиеся ночные животные постоянно шуршали за спиной, издавали странные звуки или посвистывали.

Марианна была напугана.

– Что ты хочешь этим сказать, Петр? – спросила она, пытаясь придать голосу беззаботные нотки.

– Он приютил в Самборских лесах столько разбойников и магов, что недостатка в висельниках в нашей округе не наблюдается.

– Это точно, – выдохнула Марианна.

Мысль о том, что они могут нарваться на беглых преступников или банду головорезов, вызвала у нее панический страх. Она в ужасе стала оглядываться вокруг, пытаясь не упустить ни малейшей подозрительной детали. Но день подходил к концу, на улице быстро темнело, и дальше двадцати пяти шагов ничего не было видно. Даже яркие оранжево-бордовые лучи солнца, освещавшие кроны деревьев, уже не пробивались вниз.

– Сколько нам еще? – спросила она.

– Осталось совсем чуть-чуть.

– Что это за повешенный?

– Какой-то краковский купец. В позапрошлом году несчастный одолжил денег вашему батюшке. Ну, а потом решил истребовать их через суд…

– Да? А кто именно? – спросила Марианна.

– Какой-то Тадеуш. Торговал коврами, – ответил монах. – Его похитили, ограбили и привели сюда.

– Бедняга… – весело сказала Марианна, чувствуя, что ей становится противно. – Как думаешь, долго еще мой отец сможет так безнаказанно обманывать всех вокруг?

– Ровно столько, сколько ему разрешит король, – сказав это, Корвус остановился и, сделав знак Марианне остановиться, подошел к большому дереву, стоявшему впереди.

Рядом послышался какой-то шорох.

Корвус тихо свистнул, и в ответ они услышали скуление.

– Вот он! Наш песик! – обрадовался Корвус. – Ну, все, пани, дошли. Через сто шагов нас ждет висельник.

Марианна прибавила шаг и догнала монаха. Тот подошел к привязанной к одному из деревьев собаке.

– Ух, ты, мой хороший! – Корвус погладил пса по голове. – Изголодался? Ну, ничего-ничего. Я тебе сырого мяса принес.

Марианна молча наблюдала за тем, как монах вел обрадовавшееся их приходу животное к месту казни.

И через две минуты они уже стояли на небольшой опушке, в центре которой рос большой толстый клен. На одной из ветвей, хорошо освещаемое заходящим солнцем, висело опухшее тело. Оно раскачивалось на веревке от ветра, и когда налетал особенно сильный порыв, раскачивая его свободные руки, казалось, что казненный с кем-то разговаривает.

– Ну, что же, моя красавица, раздевайся, – сказал Корвус.

Он привязал собаку к толстому стволу дерева, достал из сумки кусок мяса и бросил его в отдалении – чтобы оголодавший пес видел и чувствовал запах еды, но не мог дотянуться. После этого, бернардинец вытащил небольшой кувшин с оливковым маслом, сбросил с себя рясу, разделся и намазал им свое сухое стареющее тело.

Марианна к этому времени, ежась от холода, уже стояла обнаженной. Бесцеремонно рассматривая ее красивую фигуру, матовую кожу, отражавшую лучи заходящего солнца, Корвус подошел к ней и молча протянул кувшин.

– Отвернись, – сказала Марианна.

– Все, что мне интересно, я уже неоднократно видел на наших мессах, – рассмеялся Корвус.

Натерев тело маслом, Марианна, взволнованная и еще не отошедшая от испуга, подняла с земли лежавшую рядом с ее вещами блестящую и еще ни разу не использованную шпагу. Подойдя к стеблю мандрагоры, росшему под ногами повешенного, она нарисовала острием вокруг торчащих широких острых листьев три круга и, встав лицом к заходящему солнцу начала шептать заклинания, раскачиваясь из стороны в сторону.

Пока Марианна молилась, Корвус привязал хвост собаки к стеблю растения. И, когда молитва подходила к концу, а шепот Марианны стал быстро переходить в крик, он отвязал пса от дерева и закрыв уши руками.

Страшные визги оглушили их обоих – рванувшая к куску с мясом голодная собака выдернула мандрагору с корнем, а из ямки, оставшейся в земле, вырвались стоны грешников, мучающихся в аду. Марианна не особо верившая в подобные «страшилки», была сильно удивлена и даже испугана. Она не понимала – послышались ли ей крики мучающихся в аду душ или это было по-настоящему.