Пророчество Черной Исабель - Сьюзен Фрейзер Кинг Страница 18

«Господи, уж лучше бы она ненадолго потеряла сознание», – подосадовал Линдсей, спускаясь с Исабель по прочной веревочной лестнице. Если бы она лишилась чувств, он мог бы, не тратя время на бесполезные уговоры, вскинуть ее к себе на плечо лицом вниз и спокойно спустить с утеса, что было бы для него очень удобно. Но нет, как ни уговаривали владелицу Аберлейди позволить Линдсею отнести ее вниз таким способом, как ни объясняли, что недолгое пребывание в такой позе ничуть ей не повредит, она не согласилась, настояв, чтобы ее привязали к Линдсею лицом к лицу. Он был вынужден уступить.

Уступил он и еще одной просьбе Исабель: захватить ее вещи, поскольку девушке требовалась одежда на смену. Поэтому уход из замка снова пришлось отложить, пока миледи и Юстас собирали большую дорожную сумку, которую верный управляющий и спускал сейчас с утеса на собственных плечах.

Хотя Исабель не жаловалась, Линдсей догадывался, как ей тяжело: ее бледное, истощенное лицо то и дело страдальчески морщилось от боли. Физически сильная от природы, она была донельзя измождена лишениями последних недель и двумя ранениями.

Спуск происходил в полной тишине. Мерно работая руками, Джеймс поглядел на людей, спускавшихся рядом с ним по веревкам. Ослабленные долгой осадой обитатели Аберлейди двигались по крутому, почти отвесному склону не так ловко и уверенно, как его закаленные, отдохнувшие перед походом товарищи, которым он велел всячески помогать солдатам миледи, чтобы избежать потерь.

Он снова посмотрел на девушку:

– Ну что, как вы?

– Не завидую птицам… – невесело усмехнулась она.

Ее бледное лицо было в нескольких дюймах от него; привязанная к Линдсею веревкой так, чтобы ноги и руки горца оставались свободными, Исабель обхватила его здоровой рукой за плечи, прильнув к широкой груди своего спасителя, как детеныш к матери-медведице.

– В таком случае обещаю, что летать мы сегодня не будем, – засмеялся он. Девушка ответила улыбкой, больше походившей на гримасу, потом посмотрела через его плечо вниз и тотчас, испугавшись, инстинктивно стиснула ему шею так, что он начал задыхаться. – Не смотрите вниз! – приказал он. – Спокойно, вы в полной безопасности!

Она повиновалась, ослабила хватку и спрятала лицо у него на груди.

Склон утеса, хоть и очень крутой, имел множество поросших мхом трещин и выступов, за которые можно было держаться; некоторые выступы были достаточно велики, чтобы на них мог встать человек. Как ни странно, это обстоятельство заставляло спускавшихся людей быть вдвойне осторожными, ведь ночью на освещенном лишь луной склоне вполне можно было принять за крепкий выступ пучок травы или шаткий камень. К тому же снизу поднимался туман, обволакивая утес неровной, клочковатой пеленой, которая делала спуск еще опасней.

Линдсей не ожидал, что дело окажется таким трудным. На закате он и его люди поднялись по этому обрыву в замок относительно легко, используя веревки со специальными крюками на концах: их закидывали вверх, чтобы закрепить на выступах или в расщелинах. За несколько часов пребывания в замке из имевшихся там веревок связали две длинные крепкие лестницы, а на оставшихся веревках сделали прочные узлы, чтобы облегчить спуск. Но дело осложнилось тем, что веревки оказались слишком короткими и не доставали до земли, поэтому их приходилось снова и снова закидывать и закреплять на крюках, пока спускавшиеся люди пережидали на выступах.

Прикидывая шансы на успех, Линдсей посмотрел вниз: сквозь рваную пелену тумана кое-где проглядывала темная поверхность земли. Потом он взглянул вверх: над неровным краем обрыва нависала громада стен, на ночном небе полыхало зарево пожара. Лунный свет помогал побегу, освещая горцам путь, но мог и помешать, потому что англичанам ничего не стоило их заметить. Только туман и тьма внизу были надежными союзниками беглецов.

Неприятель мог обнаружить побег и атаковать их в любую минуту прямо на склоне утеса, что было бы равносильно убийству, ведь они не могли бы постоять за себя. Линдсей надеялся только на то, что пожар отвлечет внимание англичан, и они не станут в ближайший час посылать патруль для осмотра местности вокруг утеса, дав беглецам время скрыться.

Порыв холодного ветра взлохматил Линдсею волосы, они попали в глаза. Горец мотнул головой, отбросив мешавшую прядь, и сделал еще один шаг вниз, крепко держась за болтавшуюся из стороны в сторону веревочную лестницу. Исабель, казалось, почти ничего не весила, но ее длинные ноги, свободно болтавшиеся в воздухе, и стиснувшая его шею здоровая рука доставляли много неудобств; к тому же его били по спине лук и колчан со стрелами. Чтобы перевести дух, Линдсей остановился, держась одной рукой за веревку, а другой обхватив свою ношу.

Исабель досадливо охнула. Он повернулся к ней. Ее развившиеся косы, смешавшись с его волосами, полоскались на ветру, словно черное знамя. Новый шквал швырнул беглецов на утес, и девушка вскрикнула, ударившись о камень раненой рукой. Боль, по-видимому, была очень сильной, потому что прорицательница с глухим стоном уткнулась лицом в плечо своего спасителя.

Он обнял ее, прикрывая собой, и замер, чтобы дать ей прийти в себя. Наконец она подняла голову и кивнула, показывая, что он может двигаться дальше.

– А вы умеете держать себя в руках, – восхищенно заметил он. – Ничего, осталось недолго, считайте, что мы уже одной ногой на земле!

К его изумлению, Исабель рассмеялась – тонким, еле слышным голоском, как маленькая испуганная девочка. Но это, несомненно, был самый настоящий смех, и Линдсей невольно улыбнулся в ответ, возобновляя спуск.

Положив голову на плечо своего спасителя, Исабель разглядывала его чеканный, освещенный луной профиль. Умом девушка понимала, что смертельно рискует, доверив свою жизнь лесному изгою, но в ее сердце не было страха. Более того, крепко привязанная к мускулистому телу Линдсея, она ощущала себя в полной безопасности.

Но было одно неудобство – она не знала, куда девать глаза: смотреть вниз, на далекую землю, страшно, вверх, на родной дом, объятый пожаром, – больно, а влево и вправо, на товарищей по несчастью, отчаянно борющихся за жизнь, – невыносимо тяжело. Не могла она и закрыть глаза, потому что тогда ее обволакивала зыбкая пугающая тьма, заставлявшая еще острее чувствовать боль от ран.

Созерцание же мужественного лица Линдсея рождало в душе Исабель уверенность в благополучном исходе этого опасного путешествия. Сильный, надежный, он двигался на удивление легко, казалось, совершенно не замечая тяжести своей ноши.

Девушка прижалась щекой к его груди, наслаждаясь его теплом. Теперь она полностью в его власти, и единственное, что ей остается, – целиком довериться ему, по крайней мере сейчас.

Линдсей остановился, чтобы перевести дух.

– Как вы? – спросила девушка, подражая ему.

– Хорошо, – кивнул он. – Потерпите, осталось совсем немного.

Он набрал в грудь воздуха и продолжил спуск.

Исабель с замиранием сердца представила себе, как они в предрассветной темноте парят между небом и землей, тесно прижавшись друг к другу, щека к щеке, бедро к бедру, сердце к сердцу, и у нее от волнения побежали по коже мурашки. Линдсей в буквальном смысле держал в своих руках ее жизнь и ради ее спасения рисковал своей собственной.