Легионер. Книга 1 - Луис Ривера Страница 18

После десяти дней уминания плаца и выкрикивания всяких дурацких лозунгов и речевок, сочиненных Быком, нам наконец выдали учебное оружие. Нам предстояло обучиться основам владения щитом и мечом.

Учебное оружие по неписаным законам вдвое тяжелее настоящего. И, впервые взяв в руки увесистый деревянный меч и совершенно неподъемный скутум, [24]я, честно говоря, приуныл. Даже просто таскать на себе все это было нелегко, не говоря уж о том, чтобы как-то орудовать им. Впрочем, не только у меня были такие мысли. Лишь один человек из моего десятка, здоровяк Гавий Руф, которому в первый же день службы дали прозвище Кроха, легко вскинул щит, будто тот был из бумаги. Остальные только что не застонали…

— Значит, так, девчонки, отдых ваш закончился, — сказал Бык. — Пора заняться делом. С этого дня вы не расстанетесь со своим оружием. И нечего думать, что, если оно из дерева, можно с ним шутки шутить. Если увижу, что кто-нибудь из вас валяет дурака с этими деревяшками, — пеняйте на себя. Так отделаю, век будете помнить.

И начались новые мучения.

— Делай как я! — рычит инструктор и совершает молниеносный выпад, метя острием меча в живот воображаемого противника.

И вся сотня, построенная в каре, колет воздух.

— Делай как я! — инструктор подается назад и закрывается щитом.

И вся сотня, как один человек, старательно повторяет его движение.

Между рядами пыхтящих новобранцев прохаживался Бык, вооруженный таким же деревянным мечом. Это вовсе не в знак солидарности с нами. Меч был нужен для дела. Стоило кому-нибудь замешкаться — тут же следовал удар по незащищенному месту. Причем бил Бык едва ли не в полную силу, так что на ногах не устоять. И все это с комментариями вроде:

— Все, червяк, ты покойник. Считай, кишки на кулак наматываешь. Беременная корова и та ловчее. Отныне ты рекрут Корова, понял?

— Так точно, центурион!!!

— А ну-ка, как тебя звать?

— Рекрут Корова! Первая центурия, первого манипула, третьей когорты учебного легиона!

Еще один удар мечом.

— Ты что, плохо слышишь, рекрут?! Или никогда не видел коров?! Разве коровы разговаривают? Я тебя спрашиваю! Разве коровы разговаривают?!

— Никак нет, старший центурион!!!

— Так какого рожна ты не можешь ответить, как полагается отвечать корове?!

Удар мечом.

— Как тебя звать, рекрут?

Следует пауза, во время которой новобранец мучительно подыскивает нужный ответ. Наконец лицо его светлеет:

— Му-у-у!

— Молодец, рекрут Корова. И только попробуй еще раз что-нибудь сказать! Если хоть раз услышу, как из твоей поганой пасти вылетают человеческие слова, мало не покажется. Понял?

— Му-у-у!

Никому и в голову не приходило смеяться в таких случаях. Каждый знал, что в любой момент может оказаться новым козлом отпущения.

Бык был неистощим на подобные выдумки. Каждое утро он гонял нашу центурию бегом к находившемуся в двух милях от лагеря озеру и заставлял плавать до изнеможения. При первом же заплыве выяснилось, что трое новобранцев не умеют плавать. Бык тут же присвоил им клички Окунь, Карась и Пескарь и взялся за один раз научить их плавать не хуже «всамделишных рыб». Он столкнул всех троих с обрывистого берега в воду и, ловко орудуя древком манипулярного значка, начал их топить. Когда видел, что кто-то из них вот-вот захлебнется, давал ухватиться за шест и глотнуть воздуха, а потом снова отправлял на дно. После этого всем троим он запретил разговаривать, и те должны были в ответ на его вопросы молча разевать рот, подобно рыбам. И это была одна из самых безобидных его выходок.

Я со страхом ждал, когда очередь дойдет до меня. В том, что это рано или поздно случится, я почему-то не сомневался. Все-таки я был самым молодым рекрутом во всем легионе. А когда ты хоть в чем-то «самый», внимание тебе обеспечено. И вместе с ним — неприятности. Так уж обычно бывает. Если хочешь жить спокойно, ничем не выделяйся. Быть таким, как все, — это самый лучший способ избежать большущих проблем. Позже на войне я убедился в этом. У рядового легионера больше шансов уцелеть в бою, чем у знаменосца, которого защищает весь манипул.

Я прилагал все усилия, чтобы не дать Быку даже малейшего повода придраться. Может, я был о себе слишком высокого мнения, но мне вовсе не хотелось до самой присяги изображать корову или рыбу. Так что я из кожи вон лез, лишь бы сделать все как следует. И пока мне удавалось быть не хуже других.

Правда, лучшим я тоже не был, хотя очень хотелось бы так сказать. Обычно, когда кто-нибудь рассказывает о своей жизни, диву даешься, с каким великим человеком свела тебя судьба. Каждый любит прихвастнуть. Раньше и я любил. Но теперь мне хочется быть честным с самим собой. И если честно, то был я самым обыкновенным рекрутом. Не лучше и не хуже других.

Однако мой страх перед Быком, вернее, перед возможностью стать объектом одной из его гнусных выходок, сыграл со мной злую шутку. Как обычно бывает, неприятности пришли вовсе не оттуда, откуда их ждешь. Может, будь я повзрослее и чуть лучше разбирайся в людях, мне удалось бы вовремя заметить, как начало меняться отношение ко мне у моих товарищей по контуберниуму. И меняться не в лучшую сторону. Но я был слишком занят собой и службой, чтобы обращать внимание на шутки по поводу «старого служаки» и «будущего центуриона».

Прошел уже месяц, как мы были в лагере. Но, против моего ожидания, легче не становилось ничуть. Наоборот. С каждым днем Бык все больше свирепствовал, тренировки отнимали последние силы. Наряды на работы по обеспечению лагеря были самым настоящим отдыхом, а уж заступить в караул считалось просто праздником.

Как раз в карауле и состоялся первый неприятный разговор с сослуживцами. Мы тогда стояли у западных ворот. Я и двое ребят из моего десятка. Один из них был Луций Фауст, тоже, как и я, сын солдата. Только если мой отец женился уже после службы, отец Луция завел семью, будучи еще «под орлом». [25]Согласно закону, легионеры не имели права жениться, а ребенок, родившийся в гражданском браке, являлся незаконнорожденным. Так что когда Луцию исполнилось семнадцать, ему не приходилось выбирать свое будущее. Стать полноправным гражданином он мог только добровольно вступив в легион. Что и сделал. Но, собственно, я упомянул о происхождении Луция вот к чему. Сын солдата, выросший среди солдат и пропитанный по традиции военным духом, Луций был лучшим новобранцем в центурии. И очень ревностно относился к этому званию.

В отличие от меня, ему не приходилось прикладывать особых усилий к тому, чтобы быть образцовым рекрутом. Получалось у него все само собой. Но быть хорошим солдатом — это вовсе не значит быть хорошим человеком. Думаю, дослужись Луций до центуриона, из него получился бы второй Квинт Бык. А то и похлеще. Грубый, жестокий, тщеславный и недалекий — таким был лучший рекрут нашей центурии. Он считал, что если ловко управляется с мечом и не падает от усталости к концу марша, то имеет полное право посматривать на всех свысока и, мало того, вести себя с остальными новобранцами так, словно его назначили центурионом. Понятно, что поступал он так только тогда, когда Быка и других офицеров или сержантов не оказывалось поблизости. Как ни странно, рекруты охотно слушались Луция. Впрочем, достаточно было посмотреть на его кулаки, чтобы пропало всякое желание сопротивляться. Даже городские и те предпочитали делать вид, что так все и должно быть.