История любви в истории Франции. Том 3. В интимном окружении королев и фавориток - Ги Бретон Страница 18

Маргарита обезумела от горя. Она писала ему письма, выдававшие ее отчаяние: «Нет ни справедливости на небе, ни верности на земле! Торжествуйте, торжествуйте над моей слишком пылкой любовью! Похваляйтесь тем, как вы меня обманули, смейтесь надо мной, насмехайтесь вместе с той, которая служит мне утешением лишь в одном: в том, что ее ничтожные заслуги станут для вас вечным укором за вашу вину. После того как вы получите это письмо, последнее, умоляю вас вернуть его мне, потому что не хочу, чтобы во время предстоящей вам встречи оно послужило поводом для отца и дочери поговорить на мой счет».

Вследствие перевозбуждения, в которое ее ввергло бегство Шанваллона, она почувствовала сильный приступ злобы и восстала против брата, присоединившись к дружному хору тех, кто осуждал Генриха III за его более чем странные причуды.

Вынужденная волею судьбы вести целомудренный образ жизни, она хотела, чтобы и все вокруг жили так же. Короля страшно раздражали ядовитые издевки сестры, и он ждал только случая, чтобы отомстить ей за это.

Прекрасным июньским днем 1583 года Шанваллон, изгнанный герцогом Анжуйским в наказание за болтливость, явился с опущенной головой искать убежища у Маргариты.

— Я — презренный негодяй, — лепетал он. — Простите меня…

Не дав ему договорить, она стремительно потащила его в постель, где все кончилось, к обоюдному удовлетворению, и в течение нескольких недель оба любовника, уединившись на улице Кутюр-Сент-Катрин, проводили время в таком дурмане, что забыли о необходимости появляться в Лувре.

Генрих III, заинтригованный тем, что не видит своей сестры, расспросил горничную, и та сообщила ему о возобновившейся связи Маргариты с Шанваллоном. Горничная оказалась такой услужливой, что добровольно выдала королю имена всех любовников, бывших у Маргариты до этого, добавив к списку еще и кое-какие подробности, которые могли бы вогнать в краску даже солдат в казарме.

Король от всего, что узнал, пришел в страшное неистовство и решил изгнать из Парижа королеву Наваррскую, но прежде нанести ей публичное оскорбление.

В воскресенье 7 августа при дворе должен был состояться большой бал. Генрих III пригласил на него и сестру, которая, ничего не подозревая, явилась во дворец и заняла место под королевским балдахином.

Внезапно, в самый разгар праздника, король, окруженный своими милашками, приблизился к Маргарите и громким голосом отчитал ее при всех, обозвав «гнусной потаскухой» и обвинив в бесстыдстве.

Бледная, с опущенными глазами и дрожащими губами, Маргарита стояла под балдахином, окаменев, в то время как король с искаженным от злобы лицом называл имена всех ее любовников, о которых ему сообщила горничная. Наконец, пересказав все подробности ее интимных отношений, вплоть до самых непристойных, он воскликнул:

— Ваша распущенность отравляет столицу. Я приказываю вам освободить двор от вашего присутствия и немедленно покинуть Париж. Отправляйтесь к вашему мужу, если он еще вас желает [12].

Не произнеся ни слова, Маргарита встала, прошла сквозь молчащую толпу и добралась до своего дома, где, ее ждал еще один удар: Шанваллон, опасаясь за себя, сбежал, даже не простившись с ней…

Женщины обладают тайным оружием, с помощью которого они способны брать крепости.

Кардинал де Ретц

Всю ночь королева Марго занималась уничтожением компрометирующих писем, которые ей писали неосторожные любовники, а на рассвете спешно покинула Париж в сопровождении м-м де Дюра и м-м де Бетюн, без которых она не могла обходиться.

Солнце было уже высоко, когда карета королевы Наваррской выехала на дорогу, ведущую в Палезо.

Маргарита плакала:

— Нет в мире принцесс несчастнее, чем я и королева Шотландская, — говорила она. — Неужели не найдется никого, кто бы дал мне спасительного яда?

Приятельницы пытались как могли утешить ее, а тем временем из леса неожиданно появился отряд стрелков, вооруженных аркебузами, и выстроился поперек дороги. Карета остановилась.

Офицер приблизился к дверце и спросил, находится ли в карете королева Наваррская.

— Это я! — сказала Маргарита.

[13]

— По приказу короля снимите вашу маску и пусть то же самое сделают те, кто вас сопровождает [14].

Три женщины подчинились.

— Эти две дамы, без сомнения, мадам Дюра и мадам Бетюн?

— Да!

— Тогда от имени короля я должен передать им вот это.

Сказав так, офицер влепил обеим дамам по увесистой пощечине. Марго и шевельнуться не успела, как вслед за этим вся группа стрелков окружила карету и выволокла оттуда обеих приятельниц королевы, которые, разумеется, истошно вопили.

— Посадить их на лошадей и привязать к седлам, — скомандовал офицер.

После этого, поприветствовав совершенно растерявшуюся королеву Наваррскую, приказал кучеру продолжить путь.

Когда карета, скрипя колесами, вновь покатила по дороге на Палезо, Маргарита выглянула в окошечко и увидела, что королевские солдаты, связав м-м де Дюра и м-м де Бетюн, развернули лошадей и умчались во весь карьер вместе с пленницами.

Что же означало это событие?

Оно было лишь частью задуманного Генрихом III плана, который, потеряв всякое достоинство, думал только о том, как бы еще больше унизить и опорочить королеву Маргариту.

Обе ее приятельницы были доставлены в Феррьерское аббатство, неподалеку от города Монаржн, и там подвергнуты допросу. Король сам задавал им вопросы, требуя подробностей, касающихся любовников сестры, тех мест, где Маргарита встречалась с ними, и «тысячи мелких деталей, зачастую крайне непристойных, которые заставляли обеих дам краснеть от смущения».

— Вы просто вредоносная нечисть, — заявил он, — я считаю вас соучастницами тех гнусностей, которые совершала королева Наваррская.

И он приказал бросить их в тюрьму. После чего написал своему шурину письмо, в котором недвусмысленно давал понять, что тот женился на потаскухе.

Беарнец, в то время наслаждавшийся прелестями несравненной графини де Грамон, был в восторге от письма. Воспользовавшись случаем, который неожиданно приплыл к нему в руки, он решил не Принимать к себе жену, о которой ее собственная семья говорила столько плохого. Узнав об этом, французский король понял, что совершил оплошность, и написал второе письмо Наваррцу, где говорил, что его обманули и что теперь он знает, что Маргарита — образец целомудрия.