Рудольф Нуриев - Мария Баганова Страница 18

Учился он танцам в школе Джорджа Баланчина, а дебют его состоялся у Ролана Пети. Потом он начал карьеру преподавателя и оказался отличным педагогом: учил своих студентов не только технике танца, но и его осмыслению. Первые балеты со студентами он поставил в начале пятидесятых, а спустя десять лет Джофри добился настоящего признания.

Жизнь его не была легкой. Он выступал в Белом доме, но в то же время чуть было не лишился своей труппы из-за проходимцев-спонсоров. Однако к концу десятилетия Балет Джофри уже был признанной и уважаемой труппой.

Джофри и его друг Арпино все это время ставили экспериментальные балеты, а также возобновляли знаменитые работы таких хореографов XX века, как Аштон, Курт Йосс, Мясин, Нижинский, Роббинс и Фокин. В марте 1979 года на Бродвее был показан балет Джофри «Памяти Дягилева», созданный по случаю пятидесятилетней годовщины его смерти. Это была идея Рудольфа Нуриева — он хотел станцевать в один вечер три роли, прославленные Нижинским. Подобно Баланчину, Роберт Джофри всегда возражал против приглашенных звезд.

Однако его труппа испытывала сильный недостаток в деньгах, и он знал, что Нуриев обеспечивает полный зал. Хотя Джофри едва ли жаждал видеть своих танцовщиков оттесненными на задний план суперзвездой, он усердно изучал историю танца и разделял рвение Нуриева, а также его увлеченность балетами-имеющими важное историческое и художественное значение.

Джофри скончался 25 марта 1988 года от СПИДа в возрасте 57 лет. Но до сих пор оригинальные постановки его труппы привлекают зрителей всех возрастов.

Дягилев любил скандалы! И следом за «Фавном» вышел необычный и шокирующий балет Игоря Стравинского «Весна священная». И эта премьера тоже оказалась скандальной. У одних зрителей и критиков она вызвала яростное неприятие, у других — столь же яростный восторг. Тогда, в 1913-м, на Елисейских Полях «Весна священная» прошла всего шесть раз, но тем не менее, оставалась одним из любимых балетов Дягилева. По свидетельству Николая Рериха, он считал, что публика ещё оценит эту постановку, и говорил: «Вот это настоящая победа! Пускай себе свистят и беснуются! Внутренне они уже чувствуют ценность, и свистит только условная маска. Увидите следствия».

Рерих писал: «Я помню, как во время первого представления публика свистела и кричала так, что ничего нельзя было услышать. Кто знает, может быть, в этот самый момент люди находились в состоянии внутренней экзальтации и выражали свои чувства, как самые примитивные из племён».

Дягилев оказался прав: не признанная поначалу «Весна священная» стала одним из 27 музыкальных произведений, которые «Вояджер» унес за пределы нашей Солнечной системы для внеземных цивилизаций.

В основу замысла балета лёг сон Стравинского, в котором он увидел древний ритуал — молодая девушка в окружении старцев танцует до изнеможения, чтобы пробудить весну, и погибает. Художник Николай Рерих создал декорации и костюмы к балету.

В 1959 году «Весну священную» восстановил Морис Бежар, а главную мужскую партию исполнил Хорхе Донн — великолепный аргентинский танцовщик, к сожалению, как и Нуриев, очень рано умерший от СПИДа. В 1971 году в Брюсселе Донн с Нуриевым танцевали в этом балете попеременно.

Морис Бежар стал еще одним из величайших хореографов XX века, с которыми судьба свела Рудольфа Нуриева. Он тоже начинал с классического балета (родители отдали болезненного мальчика в студию для поправки здоровья), но потом заинтересовался самыми разными хореографическими школами. Он работал у Ролана Пети и Жанин Шарра в 1948 году, выступал в «Инглсби интернэшнл балле» в Лондоне в 1949 году и в Королевском шведском балете в 1950–1952 годах. Ему пришлось много работать над классическим репертуаром с Николаем Сергеевым, на протяжении четверти века ассистировавшим Мариусу Петипа.

В 1953 году Бежар основал в Париже труппу. Звездный час балетмейстера пробил в 1959 году, когда он всего за три недели поставил «Весну священную» Игоря Стравинского. Бежар увидел в музыке Стравинского историю возникновения человеческой любви — от первого робкого порыва к бешеному, плотскому, животному пламени чувств.

Но самым знаменитым балетом Мориса Бежара с участием Рудольфа Нуриева стали «Песни странствующего подмастерья» на музыку Густава Малера.

В 1884 году молодой и не слитком известный Малер работал в городе Касселе. Он влюбился — отчаянно и безнадежно. Своей недостижимой любви он посвятил музыкальный цикл, названный «Песни странствующего подмастерья». «Я написал цикл песен, все они посвящены ей. Она их не знает. Да и что они могут ей сказать, кроме того, о чем ей уже известно?.. Песни задуманы так, будто странствующий подмастерье, настигнутый злой судьбой, выходит в широкий мир и бредет куда глаза глядят.» — так он сам описывал свое творение.

Произведение это тесно связано с традициями немецкого романтизма. Состоит оно из трех песен, исполняемых мужским голосом на простой мотив, и финала. В мелодии чередуются размышления, гимн радостям жизни, горе, и наконец, примирение с судьбой. В этом балете вообще нет привычных зрителю порхающих балерин, все внимание сосредоточено именно на мужском танце. Персонажей двое: Подмастерье и Судьба. Человек стремится к счастью, к свободе, а Судьба неумолимо увлекает его к смерти.

В этом балете танцевали Хорхе Донн, Рудольф Нуриев и Паоло Бортолуцци.

Все три исполнителя один за другим умерли от СПИДа меньше чем за год. Морис Бежар тяжело переживал этотудар. Оплакав последнего из своих любимых исполнителей, он вообще запретил ставить этот спектакль, дав разрешение лишь один раз — на гала-концерте в десятилетие смерти Нуриева. Сам Морис Бежар дожил до восьмидесяти лет и скончался в 2007 году в одной из больниц в Швейцарии.

Судьба подарила Нуриеву встречи с выдающимися балетмейстерами XX века. Многие из них специально для него создавали балеты — великие балеты. А вот начало той цепочки удивительных знакомств было не слишком обнадеживающим.

В Нью-Йорке Нуриев познакомился с Джорджем Баланчиным (Георгием Баланчивадзе), начинавшим свою блестящую карьеру в труппе Дягилева. В балетную школу при Мариинке он поступил в 1913 году, а окончил ее уже после революции, после чего еще год занимался в Консерватории. Во время поездки на гастроли в Германию в 1924 году Баланчивадзе вместе с несколькими другими советскими танцовщиками решил остаться в Европе и вскоре оказался в Париже, где получил приглашение от Сергея Дягилева на место хореографа в Русском балете. Именно по совету Дягилева танцор адаптировал своё имя на западный манер — Джордж Баланчин.

Вскоре Баланчин стал балетмейстером Русского балета и в течение 1924–1929 годов (до смерти Дягилева) поставил девять крупных балетов и ряд небольших отдельных номеров. Серьёзная травма колена не позволила ему продолжать карьеру танцовщика, и он полностью переключился на хореографию. Баланчин считал, что в балете совершенно не важен сюжет, главное лишь музыка и само движение: «Нужно отбросить сюжет, обойтись без декораций и пышных костюмов. Тело танцовщика — его главный инструмент, его должно быть видно. Вместо декораций — смена света. То есть танец выражает всё с помощью только лишь музыки». Но в то же время Баланчин любил именно балерин, а мужчин-танцовщиков воспринимал лишь как фон для красавиц в газовых пачках. «Балет — это женщина», — любил повторять он.