Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти - Виктор Бакин Страница 18

3 августа Ю. Любимов собрал большой худсовет, где были Б. Можаев, Н. Крымова, Б. Ахмадулина, Д. Боровский…

Была предложена и конструктивная форма спектакля: стихи самого Высоцкого, посвящения ему, сцены из «Гамлета» с преобразованием текста Шекспира к стилизации спектакля. Ю. Любимов задумал показать образ артиста, поэта, певца, создать зримый портрет без изображений, звуковым путем, чтобы о Высоцком и его времени зрителям рассказал его голос и голоса актеров театра, исполняющих его произведения. К подготовке сценария спектакля Любимов привлек Игоря Шевцова.

С самых первых шагов создатели спектакля столкнулись с многообразием явления Высоцкого. Знали одни песни, не знали или забыли другие, но почти никто не подозревал, что он еще и большой поэт. Для многих, в том числе и для актеров театра, и для самого Любимова, было большим потрясением узнавание Высоцкого в этом качестве. Пришло осознание истинного масштаба его дарования и значения его искусства для духовной жизни народа.

В. Золотухин: «Обнаружилось, что я его совсем не знал. Летом, когда пленки его слушал, все открылось в первый раз… Прочитал воспоминания Карякина. Они потрясли меня. Мы устраиваем конкуренцию у гроба слишком торопливо… Людям со стороны покажется, что мы знаем что-то такое… вместе работали, кутили, выпивали…»

Началом работы над спектаклем можно считать 14 мая 1981 года, когда в верхнем фойе старого здания театра собралась вся труппа, и Любимов предварил начало словами: «Нам всем будет очень тяжело делать спектакль о Володе. Очень трудно удержаться от сентиментальности, слезливости. Очень трудно будет найти себя актерам.

В спектакле надо найти огромный такт. О НЕМ делать, а не о НАС. Тут нужно хорошее актерское и режиссерское отстранение. Надо быть ненавязчивыми, деликатными. Но и быть такими же неукротимыми, как он. Это должно выражаться в позиции театра… Тут требуются духовные усилия…

Десятки часов мы сидели и слушали песни Высоцкого. И поняли, что его можно прекрасно читать как поэта. Многие уважаемые люди считают, что это невозможно. Что без его исполнения – нельзя. Аргумент веский… Но мы постараемся доказать, что Высоцкий был замечательный поэт.

Я призываю вас всех, чтоб в работе не было обид. Этот спектакль – наше общее дело, долг перед Володей».

Позиция Любимова подтверждалась на репетициях:

– А что вы так сюсюкаете? Он был иногда очень жесткий человек. С ним было трудно до предела. Он бывал несносен, и некоторые были шокированы. Он казался многим странным. Потом мы поймем, что это гениальный парень. «Его похоронили с самим Столяровым!» Отец даже не понимает, какой у него сын. Отец родной не понимает… Чего ж вы хотите? Вот трагедия. На ваших глазах человек, который прожил с вами столько лет, а его, оказывается, отец родной не понимал и говорил, что Володю ценил сам Кобзон. «Сам Кобзон ценил Володю!»

(Владимир Высоцкий всегда страдал от непонимания, недооценки отцом его поэтических способностей. 3 августа 1986 года Семен Высоцкий в интервью корреспонденту «Московского комсомольца» Л. Колодному признался: «Был он, как я теперь понимаю, поэт…»)

При работе над спектаклем о Высоцком кризис, уже наметившийся в театре, был как будто преодолен. Ощущение не только утраты, но и вины, работа над спектаклем-покаянием сплотили всех вновь. В театр вернулся Н. Губенко, он чувствовал, что коллективу нужна его помощь: “Я вернулся в театр после смерти Владимира Высоцкого, чтоб причаститься к его делу, оставив самостоятельное дело на «Мосфильме»”. Все опять сблизились, артисты перестали ссориться, подобрел режиссер, все забыли старые счеты. В театр вернулась прежняя атмосфера, когда каждый не по службе, а по личному долгу вовлечен в дело. Как никакой другой спектакль, «Высоцкий» сочинялся всем театром. Теперь можно с уверенностью сказать, что этот спектакль стал не только данью памяти актеру и поэту, но и итогом лучших творческих дней Театра на Таганке. Идея «Гамлета» без Гамлета, легшая в основу спектакля, поведав о лучшей роли Высоцкого, его человеческой судьбе, вобрала в себя и рассказ о самом театре, об актерском братстве, о целой эпохе в жизни «Таганки». Театр сыграл самого себя – перед тем как вступить в иное измерение. Гамлет-Высоцкий стал символом и мерой.

15 июля в театре проводится репетиция спектакля, на которую Любимов пригласил зарубежных дипломатов, представителей иностранной прессы, радио и телевидения. Любимов не уверен, что премьеру не запретят в самый последний момент, и хочет подстраховаться. Когда в горкоме партии узнали об этом, то с возмущением попытались воззвать к партийной совести режиссера. Но напрасно, поскольку на самом деле Любимов хоть и числился в партии с 1953 года, однако настоящим коммунистом никогда не был.

Узнав, что городские власти собираются прислать в театр очередную приемную комиссию, Любимов предпринимает еще один шаг в попытке добиться премьеры спектакля: «17 июля я позвонил Председателю Комитета госбезопасности Ю. Андропову. Шеф КГБ сразу спросил: «Почему вы обращаетесь ко мне, а не к министру культуры?» Я ответил: «К нему обращаться бесполезно. К тому же этот вопрос все равно перейдет в ваше ведомство». В конце разговора Андропов пообещал мне поддержку: “Я с вами разговариваю как товарищ. Называю вас «товарищ Любимов». Я думаю, ваши аргументы убедительны. Но я прошу вас сделать все возможное, чтобы избежать скандала. Потому что сочетание трех факторов: «Таганки», Высоцкого и вас – чрезвычайно опасное сочетание. Это в том смысле, чтоб не было Ходынки, чтоб это все не обернулось против вас…”»

В итоге, благодаря вмешательству Андропова, городские власти были поставлены перед фактом, что спектакль «Владимир Высоцкий» должен быть сыгран.

Спектакль поставили, но дальнейшая его судьба была очень похожа на судьбу почти всех спектаклей «Таганки», и особенно напоминала ситуацию со спектаклем по произведениям В. Маяковского «Послушайте!».

Именно то, что Любимов и его актеры посмели увидеть в своем погибшем товарище большого поэта и поставить его, личность, с официальной точки зрения, одиозную, в один ряд с Пушкиным, Маяковским, Есениным, и явилось «трагической виной» театра перед официозом.

Спектаклем занялись не только театр – его главный режиссер, художник и актеры… Свою параллельную игру вели КГБ, МГК, ЦК КПСС и Министерство культуры. Цель игры была одна: не допустить спектакль на сцену. «Мудрые и всезнающие» чиновники определяли, что можно читать, смотреть и слушать, а что – нельзя, потому что это «чуждо» советскому человеку. Это называлось «управлять культурой». Под запретом были те самые стихи и песни, которые через пять лет будут звучать по радио и телевидению, будут изданы и переизданы в книгах, газетах и журналах. С запретов на этот спектакль начнутся многие драматические ситуации, сыгравшие свою роковую роль в судьбе отдельных личностей и вообще Театра на Таганке.

Но спектакль все-таки был сыгран в первую годовщину смерти Высоцкого. Для того чтобы показывать спектакль в дни рождения и памяти поэта – в январе и в июле – узкому кругу родных и близких, требовались величайшие усилия Любимова. Обсуждение спектакля – в присутствии чиновников от культуры и без них – проводилось много раз.