Другая история войн. От палок до бомбард - Дмитрий Калюжный Страница 19

Вниз по Дону до впадения Северского Донца проходила граница Сибири и Дикого Поля. Междуречье Дона и Волги и Северный Кавказ занимала Черкассия, а междуречье Дона и Днепра относилось к Крымскому ханству. Черкассия, Астраханское царство, Булгарское княжество, Казанское царство, княжества Вятка, Пермь, Зыряния и Югория официально входили в Сибирскую конфедерацию, а не в Московию. Вся территория за Уралом от нынешнего Гурьева до Верхнеуральска и далее к востоку до слияния Зеи и Амура вообще не зависела ни от кого. Это – 1706 год!

Екатерина II в своих «Записках» от 1762 года называет в числе 10 своих начальных губерний единственную, находящуюся восточнее Камы, а именно Сибирскую. Перечень губерний Екатерины II представляет особый интерес и по другой причине. Вот что она пишет в 1791 году: «Вся империя была разделена на следующие губернии: Московская, Нижегородская, Казанская, Астраханская, Сибирская, Белогородская, Новогородская, Архангелогородская, Санкт-петербургская, Лифляндская, Выборгская, Киевская; Малую Россию, т. е. Новгород Северский и Чернигов, ведал Гетман». В оригинале слово «следующие» зачеркнуто и сверху написано «токмо десять».

А остальные территории, составившие впоследствии Российскую империю?… Ведь это огромное количество земель, и в каждой – свой князь и закон. Вот если кто-то из этих князей воюет с соседями, это война России с кем-то или нет? Если историки не представляют себе политических реалий какого-то времени (а реалии не то что XIV, а даже, как видим, XVIII века мало понятны), отчего же не назвать войной между государствами то, что таковым на деле не было? И наоборот: не понимая, что какая-то территория не входила в состав империи, легко войну с армией этой территории назвать «бунтом». Например, Пугачевским. [7]

Изучение российской географии XVIII века приводит и не к таким еще открытиям. Например, Яр. Кеслер сообщает:

«Сохранилась потрясающая по своей информативности карта Великой и Малой России картографа из Нюрнберга Иоханна Баптиста Хаманна (loh. Baptist Homann. Tabula Geographica qua Pars Russiae Magnae, Pontus Euxinus seu Mare Nigrum et Tartaria Minor). На самой карте дата не обозначена, но из ее топонимики нетрудно определить время составления – около 1770 г. (в частности, уже обозначен Изюм, ставший городом в 1765 г.; уже отсутствует Воротынь, присутствующая на карте Британской энциклопедии по состоянию на 1768 г., но появился Харьков, отсутствующий на той же карте; Орша и Мстислав еще у Польши, т. е. до 1772 г.; Рязань еще обозначена как Переяславль-Рязанский (т. е. до 1775 г.), не построен Таганрог (1775 г.) и т. д. На этой карте Великороссией (в отличие от Московии, которая в Великороссию тогда не входила!) называется вся Центрально-черноземная зона России южнее Оки, включая большую часть нынешних Калужской и Тульской областей, нынешние Брянскую, Сумскую и Харьковскую области, т. е. всю прежнюю Воротынь и Слободскую Окраину до слияния Дона и Северского Донца. Великая Россия на этой карте поделена на две части: Севскую оккупационную зону (Seviensis Exercitus) и Белгородское наместничество (Palatinatus Belgradiensis)! Севская оккупационная зона расположена на юг от Лихвина (ныне Чекалин), включая Белев, Болхов, Брянск, Трубчевск, Орел, Кромы, Севск, Рыльск и Путивль. Все, что к востоку от этой зоны, отнесено к Белгородскому наместничеству, в том числе Мценск, Курск, Белгород, Харьков, Сумы, Старый Оскол, Валуйки, Изюм и далее на северо-восток по рекам Богучар и Большой Чир, включая заштатную в то время крепость Воронеж. На юго-восток от этой границы еще сохранялись земли донских казаков с городами Айдар (ныне Станично-Луганское) и Раздоры, которые по нижнему Дону граничили с также еще независимой в то время Черкассией. Граница с «Малой Ордой» в это время проходила южнее Черкассии, столицей которой был г. Бесминда (фр. Besinada, ныне Зимовники Ростовской обл., она же «станица Зимовейская», т. е. «родина Разина и Пугачева»). Южнее Царицына земли еще контролировались «Гребенскими казаками» = Ногайской Ордой».

Как и в случае с Россией, на территории современной Франции было множество независимых земель, склоняющихся к той или другой стороне в династическом конфликте Плантагенетов и Капетингов. Историк Ле Патурель утверждает, что лишь долгое заблуждение историков привело к появлению самого понятия о войне между Англией и Францией в XIV веке и тем более к представлению, что Франция была объектом разграбления. Напротив, Англия в свое время явилась объектом завоевания и колонизации. Имея в виду события XI века (захват власти в Англии норманнами), Ле Патурель пишет, что тогда Англия была завоеванной страной, колонизированной французами. В таком случае борьба за восстановление владений анжуйского дома в XIV веке теряет международный характер и выглядит делом «домашним», столкновением ветвей королевского дома.

Посмотрим же, что за битвы состоялись в первые годы «войны».

27 марта 1351 года произошел один из самых знаменитых эпизодов Столетней войны, так называемый «Бой тридцати». Битва заключалась в формальном пешем поединке между маршалом Робером де Бомануаром с тридцатью французами – с одной стороны, и сэром Ричардом Бэмборо с тридцатью англичанами – с другой. Причем англичан было на самом деле всего семь, как сообщает Максим Нечитайлов: Хью Кэлвли, Робер Ноллис, Томас Уолтон и Ричард де ла Ланд, эсквайр Джон Пессингтон, латники Дэгуорт и Джон Рассел. Остальные «англичане» – немецкие, фламандские и бретонские наемники. Сам сэр Бэмборо был бранденбуржцем. Бились «у дуба Ми-Вуа между Жосленом и Плоэрмелем близ поля ракитника».

После ожесточенной рукопашной погибли четыре француза и два англичанина, включая Бэмборо, после чего обе стороны разошлись для передышки. Когда бой возобновился, один из французов (Гийом де Монтобан) неблагородно ускользнул из боя и сел на лошадь, после чего атаковал сбившихся в тесную кучу англичан и опрокинул семерых из них. Его соратники воспользовались этим шансом и превратили свое поражение в победу, перебив в общем итоге девятерых англичан и захватив в плен остальных, всех покрытых ранами.

8 апреля 1351 года небольшое французское войско под началом маршалов Ги де Неля и Арно д’Одрегема, вторгнувшись в Пуату, осадило Сент, но встретилось с также незначительной английской армией губернатора Кале Джона, лорда Бошана. Англичане спешились (отправив лошадей в тыл), и большинство французов последовало их примеру. Но они оставили по конному отряду на каждом фланге. Бошан послал за подкреплениями, и маршалы так медленно строили свою армию, что они прибыли вовремя. Затем французы атаковали пешими, и хотя детали битвы неизвестны, потерпели тяжелое поражение. Оба их командира попали в плен вместе со 140 рыцарями и оруженосцами.

6 июня 1351 года Джон Бошан, возвращаясь в Кале из успешного рейда, был настигнут маршалом Франции Эдуаром, графом де Божё, с гарнизоном Сен-Омера. Бошан решил драться, предварительно отправив вперед повозки и захваченный скот с эскортом в 20 латников и 80 конных лучников. Сам он, с остальными воинами (280 латников и 220 лучников) спешился и стал за рвом. Де Божё, опередив свое войско, появился на поле боя лишь с сотней латников, тоже спешился и тут же атаковал английскую позицию по фронту. Атака провалилась, сам граф погиб. Однако отставшие главные силы французов, наконец, появились. Один отряд латников достиг рва и сошелся в рукопашной с англичанами, другой напал на лучников на одном из флангов Бошана, а третий (из 500 пехотинцев) зашел в тыл. Окруженное английское войско целиком попало в плен.