Наполеон. Последняя любовь - Томас Костейн Страница 19

Наполеон сдался.

— Конечно, Бетси-и, нам не стоит попадать в переплет. Но, — в его глазах все еще играл вредный огонек. — Мы должны подшутить над этим парнем. Когда будет погода…

Бетси резко ударила каблуком свою лошадку.

— Вперед, ленивец Том! Нам поторапливаться, иначе мы насквозь промокнем. — Она повернула головку к закрытым окнам и крикнула:

— Прощайте, леди!

Они поскакали назад, их догоняло угрожающее черное облако. Наполеон наклонился с высокого седла.

— У меня очень острый слух. Когда мы находились у ворот, я расслышал щелчок. Казалось, что кто-то пошире открыл ставни. Бетси-и, это, видимо, ваша таинственная леди. Я уверен, что она все слышала и видела.

Ремонт в Лонгвуде проходил весьма медленно. Плотники делали все небрежно и нескоро. Прогнившие полы заменили сырым деревом и не стали укреплять фундамент. Ничего не могли поделать с крысами. Острые мордочки нахальных грызунов постоянно высовывались из дыр. Также невозможно оказалось вытравить запах конюшни, пропитавший старые бревна, и во всех отремонтированных комнатах пахло лошадьми.

Именно из-за этого и еще по другим причинам Наполеон не желал покидать «Брайарс». Ему нравилось делить жизнь с семейством Бэлкум, его приближенных это поражало, но он был счастлив. Младшие мальчики каждый день навещали его, Алекс иногда садился к нему на колени и играл со сверкающими орденами, которые надевал Наполеон. Они называли его Бони и, случалось, были не прочь над ним подшутить. По вечерам все играли в прятки и жмурки; результаты почти всегда были одинаковы: Наполеон ловил Бетси или она ловила его. Каждое утро у калитки слышались слова: «Это я!» Он был всегда рад Бетси-и, а девочка внимательно выслушивала его диктовку. Бетси могла сделать какие-то замечания, и не всегда они были приятными, и они начинали жестоко спорить, а временами девушка одерживала верх.

Пленный император привез с собой лошадей и три кареты. Кроме того, для него купили открытую коляску в Кейптауне. Она была легкой. Наполеон обожал кататься по узким и извилистым горным дорогам. Казалось, ему незнакомо чувство страха. Он спокойно сидел в карете и покрикивал, чтобы кучер погонял коней. Это было опасное развлечение, потому что по дорогам, ведущим вдоль скал, можно было ездить только медленно и осторожно. Часто колеса кареты оказывались на краю дороги. Наполеон обычно сидел, сложив руки на груди, и спокойно глядел вниз в пропасть… Возможно, это было не только проявлением смелости, но и верой в собственную судьбу. Император был уверен, что звезды помешают ему попасть в беду, как это могло случиться с обычными людьми.

Однажды он пригласил с собой Бетси на одну из таких сумасшедших прогулок. Девочка забилась в угол коляски, прикрыв руками лицо. Наполеон наблюдал за ней уголком глаза, но не снижал скорость, с которой они мчались. Когда они возвратились в «Брайарс» целыми и невредимыми, Бетси медленно спустилась на землю. Она дрожала, и лицо у нее было бледным.

— Вам понравилась прогулка? — спросил ее Наполеон.

Девочка сначала ему ничего не смогла ответить, а потом запинаясь, вымолвила:

— Да, это было весьма волнующе, не так ли?

— Вам плохо?

— Нет, нет, сир, все в порядке.

— Малышка, вы выглядите такой бледной, меня это волнует.

— Сир, все в порядке.

В следующий раз, когда он пригласил ее прокатиться, девочка прибыла с опозданием, но потом села подальше от края. На Бетси была надета шляпка с синей лентой, подвязанной под подбородком. Она очень шла девочке, но, видимо, Бетси хотела, чтобы широкие поля не позволяли ей слишком много видеть.

— Прекрасно, эта шляпка вам очень идет. Может, мне стоит приказать кучеру, чтобы он сегодня ехал помедленнее? — спросил Наполеон.

Бетси сразу же ему ответила:

— Сир, вы должны руководствовались только вашими желаниями.

И на сей раз мчались с сумасшедшей скоростью. После прогулки Бетси вежливо поблагодарила императора и быстро отправилась домой.

— Какая смелая девочка, — заявил Наполеон Ла Касе, который ждал его в саду, чтобы начать записывать. — У англичан есть для подобного определения особое слово — «рискованная» или «азартная».

— Ваше Императорское Высочество, — сказал Ла Касе, — надеюсь, что вы простите мне мою откровенность. Мне весьма сложно переносить помехи, которые создает эта девочка. Она мешает нам работать. Сир, надеюсь вы заметили, как медленно мы продвигаемся вперед.

— Не беспокойтесь, маркиз, у вас будет достаточно материала, чтобы опубликовать книгу. Разве вы не понимаете, что вмешательство Бетси помогает вам сделать книгу интересней?

На этом неприятные «гонки» не закончились. Однажды в саду появился сын и наследник Ла Касе. Его вызвали, чтобы проверить, правильно ли он расшифровал надиктованные заметки, которыми его отец и Наполеон занимались накануне. Он очень сконфузился, когда увидел, как свободно себя чувствует девочка, сидя рядом с императором, которого в свое время боялся весь мир. Наполеон сразу заметил его смущение и начал хищно улыбаться, как кот, заметивший шевелящиеся усики крысы в кустарнике.

— Дитя мое, — обратился он к наследнику Ла Касе, — разве вы не желаете поприветствовать мадемуазель Бетси-и?

— Доброе утро, мадемуазель, — прошептал мальчик, не поднимая глаз от земли.

— Доброе утро, господин Эманюэль, — ответила Бетси.

— Отчего так формально? — широко улыбался Наполеон. — Я бы сказал — чересчур формально.

Бетси-и, мне почему-то подумалось, что когда-нибудь этот молодой человек может стать вашим мужем. Мне кажется, что это — великолепная перспектива для вас…

Бетси вне себя от негодования воскликнула:

— Этот мальчик! О нет, сир, никогда!

Старший Ла Касе тоже разгневался. Что касается мальчика, он побагровел, казалось, его поразил удар молнии. Он с жалким видом взглянул на Бетси, а потом повернулся и помчался в сад.

Они услышали, как он спотыкался, поднимаясь по деревянным ступенькам, ведущим к жаркому деревянному чердаку, где он проводил почти все время.

— Я протестую, Ваше Императорское Высочество! — заявил маркиз. — Когда я позабочусь о браке Эманюэля, я выберу пару, достойную его благородных предков. В нашем семействе никогда не допускали мезальянса в течение семисот лет!

Казалось, что Наполеон от души веселился.

— Мезальянс! — он с удовольствием повторил это слово. — Маркиз, вам не кажется, что вы выбираете чересчур сильные выражения? Разве вам никогда не приходилось слышать — назовем его так — о секрете происхождения мадемуазель?

— Сир, мне бы не хотелось обсуждать эту тему! — запротестовала Бетси.