Свитки из пепла - Павел Полян Страница 19

[Подписи: ]

п/п Майор – Челядин И.П.

Капитан – Томов Ф.И.

Ст. сержант – Россолов Г.П.

Ефрейтор – Василенко

Врач лагеря – Штейнберг С.Ю.

Врач Гордон Я.А.

Врач Вольма Я.А.

Доцент мед. наук Капустинский С.А.

Профессор Эпштейн Б.В.

Учетчик лагеря Фолькенштейн Г.И.

Позднейшее обобщение показало, что в момент освобождения на территории концлагеря и его филиалов было обнаружено около 650 трупов узников, в основном женщин, или умерших от истощения, или расстрелянных эсэсовцами перед уходом. Дожили же до освобождения около 9 тысяч человек, из них 7 тысяч – в трех главных лагерях – Моновице, Биркенау и Аушвице23.

А вот как то же самое выглядело глазами первого советского коменданта Аушвица-Освенцима Григория Давидовича Елисаветинского. Спустя неделю, 4 февраля, он описал жене то, с чем столкнулся:

«Моя Любушка, Ненуся!

Вот уже три дня как я тебе опять не мог написать. Но на этот раз причины необычные. Мало того, что мы в движении, так то, что я пережил за последние три дня, не поддается никакому описанию. За три с половиной года войны я видел много ужасов и кошмаров, но то, что я лично видел в Освенциме, этого нельзя было себе представить даже при самой невероятной фантазии. Представь себе город, вокруг которого устроено 9 лагерей, в которых в среднем 60–80 тыс. народа со всех стран мира. Но туда достаточно зайти, не только там быть, и увидеть этих людей, чтобы лишиться рассудка. Здесь было четыре печи (крематории), в которых ежедневно сжигали по 15–25 тыс. человек. В дни наибольшей нагрузки, когда не успевали в печах сжигать людей, их сжигали в таких специальных цементных ямах, куда людей бросали живыми. В этих ямах сжигали по 15 тыс. человек. Людей привозили сюда, якобы для санобработки, раздевали и вводили в такие подвалы, расположенные над печами, там все было устроено, как в душевой. Когда же подвал заполнялся от 1500 до 2500 чел., закрывалась дверь, и туда пускали газы. Через 10–15 мин. умерщвленных людей подавали наверх, где и сжигали в печах. При этом эти изверги рода человеческого заставляли сжигать свои жертвы из числа обреченных на смерть. Больше того – отца заставляли сжигать своих детей; сына – родителей, а потом и самих исполнителей сжигали. Еще сейчас там картина потрясающая. Везде валяется столько трупов, что я тебе передать не могу. Входил в барак, где лежит в ряд 400 живых трупов. Эти люди лежат несколько дней, и никто к ним даже не входил. Никто им не давал ни есть, ни пить, и они лежали и ждали своей мучительной кончины. Можешь себе представить, какой вой они подняли, увидев живых людей, в которых они сразу почувствовали своих спасителей. Сейчас развернут там госпиталь (наш), куда уже свезли 4000 чел., но это только капля в море. А если бы ты видела, что делалось с людьми, когда они увидели хлеб, они ноги целовали, они выли (буквально выли, а не плакали) как безумные. В лагере имеется детский барак. Когда мы зашли туда, мои нервы больше не выдержали, у меня сперло дыхание, и слезы меня начали душить. Туда свезли еврейских детей разных возрастов (близнецов). На них, как на кроликах, производили какие-то эксперименты. Я видел парня лет 14, которому с какой-то «научной» целью впрыснули в вену керосин. Потом у него вырезали кусок тела и послали в Берлин в лабораторию, ему же вставили другой кусок тела. Сейчас он лежит в госпитале весь в глубоких гниющих язвах, и ничего с ним сделать нельзя. По лагерю ходит красавица-девушка, молодая, но умалишенная. Я вообще поражаюсь, как эти люди, которых мы видели, не сошли с ума все. Да, если до сих пор мы освобождали лагеря смерти, то Освенцим можно по праву назвать «Главное назначение лагерей – массовое истребление людей, в первую очередь евреев, свозимых со всей Европы… Евреи уничтожены полностью. Город поголовного массового истребления неповинного народа». До 15 миллионов чел. они здесь истребили.

Ненуся, родуночная моя! Может, я не должен был тебе писать этого, но поверь, я не могу не поделиться с тобой. Четвертый день, как не ем, спать не могу. Я даже смеяться перестал. Я серьезно заболел. Как жаль, что я не обладаю даром слова и не владею пером. А то бы я все то, что видел, описал бы в печать, чтобы все читали, чтобы все знали, что такое немец, ибо до сих пор мы еще, оказывается, понастоящему не изучили этих двуногих зверей. Теперь я только убедился, как бледно описывают в печати наши репортеры все ужасы и кошмары, чинимые немецкими зверями. Ведь если описать простыми словами то, что я видел, так люди бы, читая, рыдали»24.

Обратите внимание на то, что узники лагеря смерти и их освободители пользуются еще немецкими топонимами (Аушвиц, Биркенау), а советский комендант – уже польскими! Отныне на польские – Освенцим и Бжезинка – предстояло переучиваться всем!

28 января Гришаев докладывал Яшечкину, что в Освенциме и его филиалах осталась несколько тысяч узников изо всех стран Европы: «Все крайне истощены, плачут, благодарят Красную Армию. Люди – многих национальностей, но евреев не встречал. Узники говорят, что все они были уничтожены <…> Картина страшная по своей трагичности»25.

С каждым днем тон донесений становился тверже.

На следующий день, 29 января: «Специальной комиссией установлены ужасные злодеяния немецких извергов в лагере Освенцим, которые превосходят все известные нам зверства. По показаниям освобожденных, за 4,5 года уничтожено до 4,5 миллионов человек. Бывали дни, когда уничтожалось по 25–30 тысяч человек, в первую очередь евреи из всех стран Европы. Перед приходом Красной Армии примерно 8 тысяч заключенных вывезено в Германию. Печи немцы взорвали, пепел развеяли по полям, ямы с сожженными трупами заровняли»26.

А донесение от 30 января имело даже подзаголовок «Об освенцимском концлагере»:

«В радиусе 20–30 километров на территории Домбровского угольного района имеется 18 филиалов концлагеря. Каждый – до 10 квадратных километров. В лагере – до 80 бараков. Барак – на 200–300 узников. Главное назначение лагерей – массовое истребление людей, в первую очередь евреев, свозимых со всей Европы. Узники – даровая рабочая сила на шахтах и заводах синтетического горючего. За 4,5 года в этих лагерях уничтожено 4,5 миллионов человек. Бывали дни, когда прибывало 8–10 эшелонов с заключенными. 5–10 % здоровых, годных для тяжелых работ, оставляли, остальных – уничтожали. 4 крематория имели по 10 камер для удушения людей газом и до 30 печей для сжигания трупов. Каждая камера вмещала до 600 человек. Крематории не справлялись с сжиганием трупов, и часть их сжигали в ямах 40х40 метров, обливая горючим.

Одновременно в лагере было 25–30 тысяч человек. Режим быстро приводил к истощению, обрекая узников на смерть. Работали по 12 и более часов. Избиения, пытки, издевательства, расстрел на каждом шагу. В лагере Освенцим освобождено 2 тысячи узников, в Бжезинке 2,5 тысячи, в других по 500–800 человек. Евреи уничтожены полностью. 40 % так истощены, что не могут двигаться. Их совсем не кормили уже несколько дней»27.