Революция, или Как произошел переворот в России - Владимир Хрусталев Страница 19

Мы стали разъяснять Крымову и указывать, что многое в его словах преувеличено, извращено и передано в искаженном виде. Наш приятель стал задумываться, меньше возражал и в конце концов сказал: – «Где все это знать у нас в Карпатах…».

Генерал Крымов был человек горячий, неглупый, безусловно порядочный, но увлекающийся.

– «А в Ставке часто бывал Распутин?» – спросил он меня.

– «Да он никогда там не бывал. Все это ложь и клевета».

– «А мы на фронте слышали, что он был там вместе с Царицей. Как это досадно, что подобные сплетни достигают позиций и тревожат войска», – сказал уже смущенно Крымов.

Крымов передал нам, что у них ходит слух о сепаратном мире и о том, что есть сношения между Царским и Вильгельмом {35}. Говорил он уже как о явных баснях, но вносящих сомнения, смуту.

Грустно было слушать подобные толки и сознавать силу подобной интриги, начавшей доходить из столиц до Армии и подтачивающей доверие к ее Верховному Вождю.

Февраль близился к концу, а отъезд Государя все задерживался; появлялись иногда слухи, что мы останемся до марта и даже до тех пор, пока не успокоятся и не наладятся дела в Правительстве, с Государственной Думой и в Петрограде.

Однако около 20-го февраля стало известно, что отъезд Государя в Ставку должен состояться со дня на день.

Кажется, 21-го февраля часов в десять утра ко мне на квартиру приехал генерал А. И. Спиридович {36}, в то время Ялтинский Градоначальник. До сентября 1916 года он был начальником внешней Дворцовой полиции, состоя в этой должности десять лет. Спиридович всегда неотлучно охранял Государя в Царском, Петрограде и во всех поездках, а во время войны находился в Царской Ставке. Я постоянно встречался с ним, начиная с сентября 1914 года, когда получил назначение в Ставку Его Величества.

Александр Иванович выдающийся и талантливый офицер: высокий, стройный и молодой, он бросался в глаза своей фигурой и своим молодцеватым видом. Служба его охранной команды (около 300 человек) поставлена была блестяще. Все его люди, молодец к молодцу, не только были одеты в превосходную форму (как бы лесной стражи), но отличались сметливостью, выдержкой и воспитанием, видимо выбор людей, преимущественно из гвардии, делался толково.

Охрана Царя поставлена была у генерала Спиридовича серьезно: он все знал, все видел, и люди его зорко следили за всем тем, что окружало Его Величество в Царском и в Ставке.

– «Мои люди должны все знать и беречь Царя, иначе ни я, ни они не нужны», – часто говорил Спиридович. И он действительно берег Государя, делая это незаметно, без всяких шумных распоряжений для публики.

А. И. Спиридович изучил дело сыска и охраны во всех подробностях и, мало того, изучил революционное движение в России за последние 30–40 лет, начиная с конца семидесятых годов. Об этом им написана очень содержательная книга {37}. Все деятели наших революционных партий ясно отмечены в труде Спиридовича, который изучил их, знакомясь с их «работой», по подлинным материалам Департамента Полиции {38}, по иностранным источникам и по своему личному служебному опыту. Имена Л. Бронштейна {39}, Ленина {40}, Луначарского {41} и других, программа большевиков, – известны были Спиридовичу давно, когда еще все плохо разбирались в значении этих лиц и осуществимости их идеалов.

Несомненно было большой ошибкой со стороны Дворцового Коменданта ген. Воейкова {42}, что он не удержал у себя такого выдающегося знатока революционного движения в России, и Спиридович, находившийся у него в прямом подчинении, в дни уже назревающей у нас смуты ушел на тихий пост Ялтинского Градоначальника во время войны, когда Царская фамилия даже не жила в Крыму.

А. И. Спиридович только что приехал из Ялты. Он был возбужден и горячо начал передавать свои впечатления о современных событиях; он то вставал и ходил по комнате, то садился:

– «Вы все здесь мало знаете, что готовится в Петрограде, Москве и России. Вы здесь живете как за стеной. Возбуждение повсюду в обществе огромное. Все это направлено против Царского Села. Ненависть к Александре Федоровне, Вырубовой, Протопопову – огромная. Вы знаете, что говорят об убийстве Вырубовой и даже Императрицы. В провинции ничего не делается, чтобы успокоить общество, поднять престиж Государя и Его Семьи. А это можно сделать, если приняться за дело горячо и умно. Я у себя уже начал кое-что делать в этом отношении. Я нарочно приехал сюда, чтобы все это передать кому следует и прежде всего Дворцовому Коменданту, но я боюсь, что к моим словам отнесутся равнодушно и не примут необходимых мер».