Мой муж Джон - Синтия Леннон Страница 19

В письмах Джон часто сетовал на ужасные бытовые условия, однако между строк читалось, что в целом этот опыт пришелся ему по душе, особенно когда стал очевиден результат их ежедневных усилий. Поначалу посетителей было немного, но едва прошел слух о ливерпульской группе, в клуб повалили толпы. Публика оставалась и после официального закрытия заведения в половине первого — вплоть до двух часов ночи.

Через пару месяцев клуб Indra закрыли из — за жалоб жителей соседних домов на постоянный шум, и ребят перевели в Kaiserkeller, где уже играла другая ливерпульская группа, Rory Storm and the Hurricanes. Оба коллектива чередовали часовые выступления в течение своего долгого рабочего дня и встречали восторженный прием. «Битлз» хорошо знали группу Рори Сторма: он пользовался в Ливерпуле гораздо большим успехом, чем они. В Гамбург ребята попали только потому, что Рори в то время был занят. Он приехал туда позже, и именно там ребята встретились с барабанщиком его группы Ринго Старром. Ринго был довольно симпатичным парнем, однако поближе познакомиться им не удалось.

Kaiserkeller, как и Indra, располагался в районе Репербан, похожем на лондонский Сохо: его улицы были утыканы клубами с живыми секс — шоу, стриптиз — барами и питейными заведениями, где алкоголь лился рекой круглые сутки. Наркотики и насилие считались здесь обычным явлением. Джон писал, что в зале нередко можно увидеть, как кто — нибудь достает из кармана складной нож с откидным лезвием, а официанты, в целях поддержания порядка, носят на поясе налитую свинцом полицейскую дубинку. Для Ливерпуля это было неслыханно, и хорошо, что родители ребят ничего не подозревали. Что касается меня, то я, конечно, ни словом не обмолвилась об этом ни маме, ни кому — либо еще.

Мне и в голову не приходило, что они могли там балр — ваться наркотиками. Только после возвращения Джон рассказал мне, что они научились не спать ночи напролет, глотая какие — то специальные таблетки для похудения. Пит отказался их пробовать, но остальным очень понравилось, и вскоре они переключились на более сильные препараты на основе амфетамина, которые в народе назывались «черными бомбардировщиками» и «пурпурными сердцами». Ребята практически не спали и крайне редко ели по — человечески, однако вовсю наслаждались жизнью, тем более что контракт им продлевали несколько раз.

Я радовалась их успеху, но при этом отчаянно надеялась, что Джон устоит перед соблазном и не польстится на других девушек. Сомнения начали закрадываться ко мне в душу, когда он стал упоминать в своих письмах некую Астрид Киршхерр, начинающего фотографа. Вместе со своим кавалером Клаусом Форманом она близко познакомилась с «Битлз» после того, как Клаус сходил на их концерт и вернулся в полном восторге.

С тех пор как Астрид сама увидела ребят в действии, они с Клаусом стали появляться в клубе почти каждый вечер. Астрид, девушка из респектабельной семьи, столкнулась с «Битлз» в таком месте, куда большинство приличных горожан Гамбурга никогда не заглядывало. Но когда они с Клаусом рассказали о замечательной группе друзьям, в Kaiserkeller валом повалили студенты, сменяя прежнюю грубоватую клиентуру. Между выходами на сцену ребята обычно сидели за столиками в окружении Астрид, Клауса и их друзей. Из «Битлз» только Пит, который учил немецкий в школе, мог как — то с ними общаться. Помогало то, что некоторые студенты немного говорили по — английски.

Астрид была в восторге от их пижонского вида, а им очень льстило, что она проявляет к ним особый интерес. В частности, Астрид хотела провести с ними фотосессию, для чего пригласила их к себе в гости на чай. Ребят необычайно удивила ее гостиная, оформленная в черно — белых тонах, с зажженными свечами, и несказанно обрадовали бутерброды с ветчиной, которыми она их угощала. Это была самая нормальная, «человеческая» еда из всего, чем они питались в Германии. С того дня «Битлз» часто наведывались к Астрид, чтобы как следует перекусить.

В глазах Джона и остальных Астрид была блестящей и утонченной личностью. Они безмерно восхищались ее черными костюмами по последнему писку моды, авангардным образом жизни, ее фотографиями и ее чувством стиля.

По мере того как в письмах Джона все чаще встречались фразы типа «Астрид то, Астрид это», меня все больше и больше мучила ревность, и я уже уверилась в том, что совсем скоро он напишет, что любит ее. Но ничего подобного не случилось: в очередном письме Джон рассказал, что Астрид влюбилась в Стюарта; ее привлек его образ а — ля Джеймс Дин [14], подчеркиваемый темными очками, которые он практически не снимал. Как Джон и я, Стю был близорук и скрывал этот недостаток за модной оправой с затемненными минусовыми стеклами.

Когда Астрид порвала отношения с Клаусом, который, наверное, пожалел, что однажды повел ее посмотреть на «Битлз», ей было двадцать два, а Стюарту двадцать. Два месяца спустя, следуя немецкому обычаю, они обменялись золотыми кольцами в знак помолвки. Вслед за этим событием ребятам предложили контракт в более престижном клубе, Тор Теп. Они часто бывали там, наблюдая за выступлениями певца по имени Тони Шеридан. Ребята считали его просто великолепным и даже пару раз устраиваили с ним джем — сессии. Все это противоречило условиям их контракта с Бруно Кошмидером и привело его в ярость.

«Битлз» уже собирались переехать в Top Ten, когда полиция обнаружила — или ей кто — то подсказал, — что Джорджу всего семнадцать и у него нет ни рабочей визы, ни вида на жительство. В клубы, где они выступали, не допускались лица моложе восемнадцати лет. Джорджу каким — то образом это сходило с рук в течение четырех месяцев, но теперь лимит везения оказался исчерпанным, и ему велели покинуть страну.

Пару дней спустя Джону сообщили, что власти аннулируют его рабочую визу, поэтому и он начал собираться домой. Позже он признался мне, что ужасно боялся ехать назад в одиночку и сомневался, что вообще сможет найти дорогу в Англию. Раньше он никогда не был за границей, в Германию их привез Алан Уильямс, так что это была его первая самостоятельная поездка. Неудивительно, что двое суток тряски в поездах заставили его понервничать. Стюарту тоже было предписано убраться восвояси, но, так как он болел тонзиллитом, Астрид купила ему билет на самолет.

Вернувшись, Джон сразу же позвонил мне, и я со всех ног помчалась к нему. Он был рад меня видеть, но поворот событий в Германии поверг его в уныние: после обрушившихся на ребят славы и успеха они были вынуждены вернуться в Англию, по одному или по двое, без малейшего представления о том, что же делать дальше. Джон был уверен, что путь «Битлз» окончен.

Несмотря на то что последнее время платили им в Германии довольно прилично, Джон приехал практически без денег. Часть гонораров он отсылал Мими, гордясь тем, что был наконец в состоянии помочь ей, и какую — то сумму приберег мне на подарок. Насмотревшись там на разные вещи из кожи, Джон задумал купить мне кожаное пальто. Мы отправились в огромный универмаг С&А в центре города и долго рассматривали бесконечные ряды вешалок. Джон сначала хотел черное, однако черных моего размера не нашлось, и мы остановили свой выбор на изумительном темно — коричневом пальто длиной три четверти за семнадцать фунтов. Это был мой самый первый подарок от Джона, и я умирала от желания показаться в нем на людях.