Жизнь как КИНО, или Мой муж Авдотья Никитична - Элеонора Прохницкая Страница 19

Однажды зашла Люся Зыкина «потрепаться» к нам, мол, скучно ей одной в номере. Но когда она увидела задымленный мой номер, она тут же ушла.

Через пару дней Люся пришла снова. Ее голова и лицо, кроме глаз, было обмотано белым махровым полотенцем: «Курите, черт с вами! Я посижу, потерплю». Так мы стали проводить время после концерта втроем.

Спустя три месяца Бруно Кокатрикс повез мюзик-холл на гастроли по всей Франции, Швейцарии и Бельгии.

Заканчивались эти длительные гастроли в Брюсселе. До отлета в Москву оставалось два дня. Денег у нас не было.

Мы с Нани оставили по два франка на двоих в день на пакет картофеля фри, который продавался на улице, на каждом углу. Это был наш обед и ужин.

От нечего делать мы заходили с Нани в шляпные отделы больших универмагов и развлекались тем, что мерили всякие смешные шляпки, умирая при этом со смеху.

Жили мы с ней в одном номере. Окно гостиницы выходило во двор, напоминающий колодец.

Наступил последний день пребывания в Брюсселе. На обед у нас оставалось по одному франку.

Проснулись мы утром от звука скрипки. Открыв окно, мы увидели мальчика лет 8-10, игравшего на скрипке. Не раздумывая, мы бросили мальчишке наши последние два франка. В этот день мы остались с ней без обеда.

После зарубежных гастролей у мюзик-холла были выступления в Одессе, в знаменитом театре оперы и балета.

Был конец июля. В Одессе стояла чудовищная жара.

Нани пела в своем любимом новом платье. Я, как всегда, слушала ее, стоя в кулисе. Нане преподнесли большой букет алых роз. Она была восхитительно красива в своем черном парижском платье, прижимая к себе букет алых роз!

Нани понимала это и не торопилась покинуть сцену. Продолжая кланяться, она медленно отходила спиной к кулисе, лицом к зрителю. И вдруг прямо у меня на глазах, не дойдя до кулисы, Нани исчезает. Прямо как у Кио в цирке! Ни Нани, ни роз! Ужас!

Дали занавес. На авансцену вышла Людмила Зыкина с гармонистами. Под сценой слышались какие-то голоса, мужской и женский. Женский голос оказался голосом Нани. Как выяснилось, на сцене был приоткрыт осветительный люк, откуда слушал ее выступление большой поклонник ее таланта — театральный электрик.

Нани наступила ему на голову острыми шпильками парижских туфель и вместе с электриком скрылась мгновенно в люке.

Такой трюк, какой сделал электрик, мог исполнить только «нижний» акробат в цирке. Электрик «принял» Нани на голову и бережно опустил ее на пол люка. Нани не пострадала, но лысина электрика получила травму от Наниных шпилек.

На следующий день после выступления Нани электрик по пояс высунулся из люка, уже в меховой шапке-ушанке, и это в жару под 40°, и, жестикулируя рукой, словно палочкой ГАИ, довольно громко командовал Нане: «Обходи! Обходи!»

…Наша дружба с Нани продолжалась многие годы. Я очень ее любила. Мне не раз приходилось бывать в Тбилиси и в доме Нани. Я хорошо знала ее радушных, гостеприимных родителей и с восторгом слушала их пение.

…Жизнь разлучила нас с Нани. Последний раз мы с ней встретились 20 лет спустя на телепередаче «Старая квартира».

После того как я перешла на работу в Московский мюзик-холл, наши отношения с Борисом начали ухудшаться. Мы все еще были мужем и женой, но, работая в разных коллективах, редко виделись.

Борис, с одной стороны, радовался моему творческому росту, а с другой — неистово ревновал меня. Он вообще был довольно вспыльчивым, а теперь его незаслуженные упреки выливались через край!

— Я не могу так жить! Ты общаешься с другими актерами! Я не вижу и не знаю, что ты делаешь вечерами после концерта!

Подобные сцены всякий раз приводили нас к ссоре.

Наше последнее совместное с ним выступление состоялось перед моим окончательным переходом в мюзик-холл в Днепропетровске. Нам предстояло выступление на открытой эстраде Зеленого театра. Перед началом спектакля пошел проливной дождь. Наше выступление отменили. Вечер был свободный. Небольшая группа артистов из нашего коллектива толпилась в фойе гостиницы, собираясь пойти в цирк, на представление знаменитого иллюзиониста Эмиля Теодоровича Кио.

Я никогда не видела выступление этого волшебника и присоединилась к группе артистов.

Борис пойти отказался.

Свободных мест в цирке не было и нам любезно поставили стулья в центральном проходе.

Когда в манеже появился элегантный, вальяжный Кио и чуть хрипловатым голосом произнес: «Позвольте мне представить вам моих сыновей», и на пустом месте манежа из-за ширмы появились два красивых молодых человека в черных смокингах — я чуть со стула не упала…

После представления, по заведенной актерской традиции, мы зашли за кулисы поблагодарить Эмиля Теодоровича Кио за его сказочное представление.

В жизни он оказался простым, веселым человеком и пригласил нас, пятерых, на ужин к себе в номер «люкс». Помощница семьи Кио, Маруся, милая, простая, деревенская женщина, была «профессором» кулинарии и на электроплитке приготовила такие яства, которых мы прежде не едали. Могла ли я предположить тогда, что с этой милой, удивительной женщиной жизнь сведет меня почти на 40 лет!

…После ужина начали расходиться. Было 3 часа ночи. Меня и еще четверых наших актеров сыновья Кио попросили продолжить вечер и предложили перейти в их номер.

— Я не могу! Меня муж ждет! — сопротивлялась я.

— Ваш муж давно уже спит! А с вами не случится ничего плохого! — отпарировал мне младший сын Игорь.

Мы проболтали еще до 6 утра. Тогда же я узнала, что значат эти три загадочные буквы — Кио.

Э. Т. Кио с сыновьями. От братьев я узнала, что означают три загадочные буквы КИО. Днепропетровск, 1963 год

Оказывается, что настоящая фамилия Эмиля Теодоровича — Ренард. Свои выступления в цирке он начал как Эмиль Ренард. Однажды после представления они с группой артистов шли по ночной Москве и увидели три неоновые буквы: КИ…О. Это был кинотеатр, но буква «Н» перегорела. И тогда Ирина Бугримова воскликнула: «Эмиль! Это же потрясающий псевдоним: КИО!» С тех пор он и его сыновья были записаны в паспорте двойной фамилией: «Ренард — Кио».

В 6 утра я услышала колокольный звон и, выглянув в окно, увидела на высоком холме, напротив гостиницы, сверкающую куполами церковь. Ложиться спать уже было бессмысленно, так как в 8 утра был назначен отъезд «Комсомольского патруля» из гостиницы на вокзал.

Вдруг я предложила: «Давайте пойдем в церковь к заутрене». Игорь тут же где-то раздобыл ключи от папиной черной «Волги». Трое актеров из «Комсомольского патруля», выпив лишнего, ушли спать. Остался один эквилибрист и я. Эмиль сел за руль и повез нас на вершину холма в церковь. По дороге мы встретили грязного, оборванного человека, который, опираясь на костыли, преодолевал свой путь к церкви. До церкви было еще довольно далеко. Эмиль остановил машину возле этого человека и сказал: «Садитесь, пожалуйста». Он сел на заднее сиденье, рядом с нами. Игорь зло пошутил: «А вы не боитесь набраться от него вшей или туберкулезных палочек?»