Иисус против священников. Как возникла церковь и кем были первые христиане - Крейг Эванс Страница 19

В той же мере, в какой образ сына человеческого из Книги Даниила играет роль в решении судьбы Иисуса, когда его приводят в совет, этот образ играет роль в предвосхищении Иисусом этой судьбы. Здесь я имею в виду главным образом так называемые предсказания Страстей в Мк 8:31; 9:31 и 10:32–34. В первом пассаже говорится: «И начал учить их, что Сыну Человеческому много должно пострадать, быть отверженным старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убитым, и в третий день воскреснуть». {38} Эпитет «Сын Человеческий» – это аллюзия на Дан 7:13, но предвосхищение страданий и отвержения – это, возможно, аллюзия на заключительную часть Дан 7, где сообщается, что враг Бога «против Всевышнего будет произносить слова и угнетать святых Всевышнего (…) и они преданы будут в руку его до времени…» (стих 25). Еврейский эквивалент арамейского глагола bala‘, переведенный как «угнетать», может означать «причинять страдания», как мы видим 1 Пар 17:9 [ «нечестивые не станут больше причинять им страдания» (AT)], тогда как глагол, используемый в греческом переводе Дан 7:25, katatribein, может означать «угнетать», «изводить» или «ломать», «разрушать», как мы видим у Иосифа Флавия, который говорит, что римляне «проламывали стены своими осадными машинами» (ИВ 4.127).

Предвосхищение Иисусом своих страданий и смерти могло быть внушено ему стихом Дан 9:26, где предсказывается, что «предан будет смерти Помазанник [= Мессия], и не будет; а город и святилище разрушены будут народом вождя, который придет, и конец его будет как от наводнения, и до конца войны будут опустошения». Несложно увидеть, как это пророчество может соотноситься с предчувствием Страстей и смерти у Иисуса и с последующим разрушением Иерусалима и Храма, войнами и опустошением (ср. предсказание Иисуса в Мк 13). {39}

Предвосхищение Иисусом своих страданий мы видим также и в его призыве к ученикам взять на себя крест: «…кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет жизнь свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет жизнь свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее» (Мк 8:34–35 NIV). Эти воззвания, возможно, подверглись редактуре после смерти Иисуса, однако и подлинность их вполне вероятна. В них отражается сам стиль наставлений Иисуса, хотя они и противоречат тому, что реально случилось в день Распятия. Как оказалось, Иисус был не в состоянии нести свой крест: ему потребовалась помощь (Мк 15:21). Поэтому речь в Мк 8:34 едва ли отражает события, застигшие Иисуса врасплох (зачем ему было говорить о том, чего он сам не мог бы вынести?). Кроме того, угроза распятия людей с чистой совестью, похоже, вошла тогда уже в поговорку. {40} Вряд ли должно удивлять, что Иисус говорил так, зная о предстоящей Ему опасности. Кроме того, речение в Мк 8:35 – обычный для Иисуса пример использования гиперболы и живого контраста (см.: Мк 9:35; 10:31, 43; Мф 6:24 = Лк 16:13). Такая манера речи не была типичной для ранней Церкви. И «установительные слова», произнесенные на Последней вечере (Мк 14:22–25), явно говорят о том, что Иисус предвидел предстоящие ему страдания и смерть. Это важное предание будет рассмотрено ниже.

Израиль в изгнании

Иисус использует предания из Даниила, Захарии и второй половины Исайи. Все эти книги играют важную роль в богословии Иисуса; и все три отражают периоды изгнания и пленения в жизни и истории Израиля. Даниил отражает взгляд из плена, якобы Вавилонского (VI век до н. э.), но в действительности – период гнета и террора Селевкидов (II век до н. э.). Захария родился в период плена и лелеет надежду, что царство Израиля будет восстановлено при правлении «двоих, помазанных елеем» (4:14), Зоровавеля из рода Давида, и Йегошуа-первосвященника. Второисайя призывает к новому Исходу и новому Израилю, которые подгоняет под «Слугу Господнего». Использование Иисусом этих книг и тот факт, что Его мировосприятие сформировалось под их влиянием, многое нам открывают и заставляют думать, что Иисус соединил себя и свою миссию с угнетенным Израилем, нуждающимся в искуплении, и что он сам и есть посредник в искуплении. Он и есть «Сын человеческий» из Книги Даниила, тот, кому вручены царство и власть. Он – тот смиренный царь Давидова рода из видения Захарии, входящий в ограду Храма, представляющий себя первосвященнику и наносящий оскорбление храмовому порядку. И он же – эсхатологический вестник Исайи, возвещающий «благовестие» о Божьем правлении-царстве и о новом Исходе. Все это наводит на мысль, что Иисус, среди прочего, понимал свою весть и свое служение как начало конца пленения Израиля. {41}