Полный курс русской истории: в одной книге - Сергей Соловьев Страница 19

„Уж мне горько стало: отца моего ты убил и землю его полонил для меня, а теперь не любишь меня и младенца моего “.

В ответ Владимир велел ей одеться во все княжеское платье, как была она одета в день свадьбы своей, сесть на богатой постели и дожидаться его – он хотел прийти и убить жену. Рогнеда исполнила его волю, но дала обнаженный меч в руки сыну своему Изяславу и наказала ему: „Смотри, когда войдет отец, то ты выступи и скажи ему: разве ты думаешь, что ты здесь один?“ Владимир, увидав сына и услышав его слова, сказал: „А кто ж тебя знал, что ты здесь?“, бросил меч, велел позвать бояр и рассказал им все как было. Бояре отвечали ему: „Уж не убивай ее ради этого ребенка, но восстанови ее отчину и дай ей с сыном“. Владимир построил город и дал им, назвав город Изяславлем. С тех пор, заключает предание, внуки Рогволодовы враждуют со внуками Ярославовыми».

Да, полоцкие князья всегда смотрели в сторону от Киева. Имела ли место эта история с Рогнедой – бог весть. Ясно одно: Полоцкие земли первыми выделились из Киевских и таковыми оставались и впредь – особое княжество. Из половчан не получилось союзников и при юном Владимире, не были они союзниками киевским князьям и в дальнейшем. Вполне вероятно, что Полоцк изначально вел особую политику, противную Рюриковичам. Так что понятно, почему в год похода на брата Ярополка Владимир по совету старших использовал Рогнеду как повод для войны. Ход войны летопись излагает так:

«И пришел Владимир к Киеву с большим войском, а Ярополк не смог выйти ему навстречу и затворился в Киеве со своими людьми и с Блудом, и стоял Владимир, окопавшись, на Дорогожиче – между Дорогожичем и Капичем, и существует ров тот и поныне. Владимир же послал к Блуду – воеводе Ярополка, – с хитростью говоря: „Будь мне другом! Если убью брата моего, то буду почитать тебя как отца, и честь большую получишь от меня; не я ведь начал убивать братьев, но он. Я же, убоявшись этого, выступил против него“. И сказал Блуд послам Владимировым: „Буду с тобой в любви и дружбе“. О злое коварство человеческое! Как говорит Давид: „Человек, который ел хлеб мой, возвел на меня клевету“. Этот же обманом задумал измену своему князю. И еще: „Языком своим льстили. Осуди их, Боже, да откажутся они от замыслов своих; по множеству нечестия их отвергни их, ибо прогневали они тебя, Господи“. И еще сказал тот же Давид: „Муж скорый на кровопролитие и коварный не проживет и половины дней своих“. Зол совет тех, кто толкает на кровопролитие; безумцы те, кто, приняв от князя или господина своего почести или дары, замышляют погубить жизнь своего князя; хуже они бесов.

Так вот и Блуд предал князя своего, приняв от него многую честь: потому и виновен он в крови той. Затворился Блуд (в городе) вместе с Ярополком, а сам, обманывая его, часто посылал к Владимиру с призывами идти приступом на город, замышляя в это время убить Ярополка, но из-за горожан нельзя было убить его. Не смог Блуд никак погубить его и придумал хитрость, подговаривая Ярополка не выходить из города на битву. Сказал Блуд Ярополку: „Киевляне посылают к Владимиру, говоря ему: «Приступай к городу, предадим-де тебе Ярополка». Беги же из города“. И послушался его Ярополк, выбежал из Киева и затворился в городе Родне в устье реки Роси, а Владимир вошел в Киев и осадил Ярополка в Родне. И был там жестокий голод, так что осталась поговорка и до наших дней: „Беда как в Родне“. И сказал Блуд Ярополку: „Видишь, сколько воинов у брата твоего? Нам их не победить. Заключай мир с братом своим“, – так говорил он, обманывая его. И сказал Ярополк: „Пусть так!“ И послал Блуд к Владимиру со словами: „Сбылась-де мысль твоя, и, как приведу к тебе Ярополка, будь готов убить его“. Владимир же, услышав это, вошел в отчий двор теремной, о котором мы уже упоминали, и сел там с воинами и с дружиною своею. И сказал Блуд Ярополку: „Пойди к брату своему и скажи ему: «Что ты мне ни дашь, то я и приму»“. Ярополк пошел, а Варяжко сказал ему: „Не ходи, князь, убьют тебя; беги к печенегам и приведешь воинов“, и не послушал его Ярополк. И пришел Ярополк ко Владимиру; когда же входил в двери, два варяга подняли его мечами под пазухи. Блуд же затворил двери и не дал войти за ним своим. И так убит был Ярополк. Варяжко же, увидев, что Ярополк убит, бежал со двора того теремного к печенегам и долго воевал с печенегами против Владимира, с трудом привлек его Владимир на свою сторону, дав ему клятвенное обещание, Владимир же стал жить с женою своего брата – гречанкой, и была она беременна, и родился от нее Святополк. От греховного же корня зол плод бывает: во-первых, была его мать монахиней, а во-вторых, Владимир жил с ней не в браке, а как прелюбодей. Потому-то и не любил Святополка отец его, что был он от двух отцов: от Ярополка и от Владимира».

Таким образом, делает вывод Соловьев, своей победе над братом Владимир был обязан двум обстоятельствам: малочисленности войска самого Ярополка и измене воеводы Ярополка Блуда, пугавшего своего князя вероломством киевлян. Ярополк поверил льстивым речам Блуда, пошел к брату на переговоры и был предательски убит. Так некрасиво началась история правления киевского князя Владимира Святого. Первое, что он сделал, разобрался со своими наемными варягами – своим буйством они сильно мешали налаживать мирную жизнь в Киеве. С горожанами они вели себя ровно так же, как с завоеванными народами: требовали выкупа.

«„Это наш город, мы его захватили, – хотим взять выкуп с горожан по две гривны с человека“, – свидетельствует летопись. – И сказал им Владимир: „Подождите с месяц, пока соберут вам куны“. И ждали они месяц, и не дал им Владимир выкупа, и сказали варяги: „Обманул нас, так отпусти в Греческую землю“. Он же ответил им: „Идите“. И выбрал из них мужей добрых, умных и храбрых и роздал им города; остальные же отправились в Царьград к грекам».

Однако, отсылая своих варягов на греческую чужбину, он прежде них отправил послов к византийскому императору: «Вот идут к тебе варяги, не вздумай держать их в столице, иначе наделают тебе такого же зла, как и здесь, но рассели их по разным местам, а сюда не пускай ни одного».

В русскую историю князь вошел как основатель христианства. Однако прежде, чем крестить Русь, Владимир ввел в достаточно цивилизованном Киеве языческие обряды с кровавым жертвоприношением. Главным богом он поставил в Киеве Перуна – голова у того была серебряная, ус золотой, а также на киевском холме появились и все остальные языческие божества – Хоре, Дажбог, Стрибог, Симаргл (Сим и Регл) и Мокошь – в виде деревянных идолов.

«И приносили им жертвы, называя их богами, и приводили своих сыновей и дочерей, и приносили жертвы бесам, и оскверняли землю жертвоприношениями своими. И осквернилась кровью земля Русская и холм тот».

Соловьев писал, что начало правления Владимира ознаменовалось торжеством язычества над христианством, но торжество это не могло быть долгим, потому как – считал он – русское язычество было бесцветным и бедным по сравнению с другими, монотеистическими религиями.

«У нас на Руси, в Киеве, – пояснял он, – произошло то же самое, что в более обширных размерах произошло в Империи при Юлиане: ревность этого императора к язычеству всего более способствовала к окончательному падению последнего, потому что Юлиан истощил все средства язычества, извлек из него все, что оно могло дать для умственной и нравственной жизни человека, и тем всего резче выказалась его несостоятельность, его бедность пред христианством. Так обыкновенно бывает и в жизни отдельных людей, и в жизни целых обществ, вот почему и неудивительно видеть, как иногда самые страстные ревнители вдруг, неожиданно, покидают предмет своего поклонения и переходят на враждебную сторону, которую защищают с удвоенною ревностию; это происходит именно оттого, что в их сознании истощились все средства прежнего предмета поклонения».