Сарматы. Первая тяжелая конница степей - Александр Нефедкин Страница 19

На рубеже 450-х – 460-х гг. маскуты и горцы поддерживают албанов в их борьбе с персами и союзниками последних – хонами (Егише, с. 326).

В постоянных войнах в VI в. между Ираном и Византией аланы выступали союзниками обеих сторон, получая подарки от тех и от других, хотя Прокопий отмечает, что аланы обычно были на стороне персов (Procop. Bel. Got., IV, 3, 4) [197]. В целом западные аланы тяготели к Византии, а восточные – к Ирану [198]. Для защиты от нападений северян персы уже в 460-х гг. требовали от римлян помощи деньгами или гарнизонами (Prisc. frg., 25; 31), а в середине VI в. возводят стены в Дербентском проходе (Procop. Bel. Pers., I, 10, 12; Фирдоуси, с. 53–54, стрк. 2190–2206) [199]. В третьей четверти VI в. византийцы уплачивали персам ежегодно 500 литр (ок. 161 кг) золота за охрану кавказских рубежей от северных племен (Theoph. Chron., р. 30).

Итак, мы видим, что в I–II вв. аланы выступали совместно с иберами, контролировавшими горные проходы и пропускавшими северян по своему желанию, зачастую используя кочевников в своих политических целях, чаще для борьбы с Арменией. Однако с середины III в. этот альянс был разрушен и аланы воевали как с иберами, так и с армянами. Если до второй половины IV в. аланы выступают совместно с другими северокавказскими народностями, то с этого времени их союзниками по грабительским набегам становятся гунны. Для борьбы с ними закавказские государства, Рим и Иран старались контролировать и укреплять горные проходы, чтобы тем самым воспрепятствовать вторжениям кочевников на юг.

Древние авторы, рассказывая об иноземных народах, в первую очередь обращали внимание на их диковинный внешний вид, то есть на то, что сразу бросалось в глаза. Вместе с тем информация о внешнем виде сарматов и аланов в античных источниках все же достаточно скудна. Сохранилась информация о том, что сарматские мужчины носили татуировку. Наколки могли иметь не только культовый, возрастной, племенной, но и военный характер, то есть служить для устрашения врагов, показа своей военной доблести и в то же время охраны бойца в бою [200]. Носила ли татуировка у сарматов военный характер? Сначала отметим, что татуировка наносилась мужчинами сарматов на тело (Plin. N. h., XXII, 2; ср.: Schol. Bern. ad Verg. Georg., II, 115), поэтому ее из-за одежды и не видно на изображениях. Следовательно, она не носила устрашающий характер. Тем более что в I в. сарматы носили длинные волосы и нестриженую бороду, и если татуировка была на лице, то она также не была отчетливо видна (Ovid. Trist., V, 7, 18) [201]. Во II в. Секст Эмпирик отмечал, что «многие египтяне и сарматы делают татуировку новорожденным» (Sext. Empir. Pyrrhon., III, 202). Таким образом, речь идет не о показателе охотничьей или военной доблести и не о свидетельстве прохождения обряда инициации, а об определенном сакральном подтексте или же о показателе социального статуса [202].

Татуировка зантного воина из Второго пазырыкского кургана (по традиционной датировке – V–IV вв. до н. э., согласно новой датировке, – III в. до н. э.). Узоры нанесены сажей, на белой коже воина они стали голубыми. Воспроизведено по: Руденко 1949: Рис. 1а, 1б

Для лучшего понимания значения обычая обратимся к этнографическим параллелям из древней Юго-Восточной Европы. Согласно компилятору Г. Юлию Солину (15, 3), у агафирсов более знатные имели более густую синюю татуировку, окрашивая при этом даже волосы. На густоту татуировки как на показатель знатности указывают Помпоний Мела (II, 9) и Амиан Марцеллин (XXXI, 2, 14). Причем, судя по сообщению первого автора, сюжеты татуировки, располагавшейся на лице и суставах, были одинаковы (isdem omnes notis) и у простых, и у более знатных. Аналог мы наблюдаем, к примеру, у азиатских эскимосов, у которых при всем разнообразии сюжетов компоненты татуировки были немногочисленны и однообразны [203]. Естественно, имеет аналогии в этнографическом материале и то, что знать обладала более густой татуировкой (например, у полинезийцев) [204]. У знатного воина, похороненного во Втором пазырыкском кургане, были вытатуированы на груди, руках (от кисти до плеча), вверху спины и на голенях изображения зверей в скифском зверином стиле (согласно традиционной датировке – V–IV вв. до н. э., а по новой, уточненной – ок. 300 г. до н. э.). На белую кожу этого человека узоры были нанесены сажей, они стали голубыми [205]. Узоры, очевидно, имеют сакральное значение, показывающее представления пазырыкцев о строении мира: рыба на ноге – обозначает нижний мир, тогда как хищники и копытные на руках, груди и спине – земной мир. Геродот (IV, 104) указывает, что у агафирсов обычаи, за исключением нескольких, перечисленных им, похожи на фракийские. Следовательно, обычай татуироваться существовал у фракийцев, что подтверждается и письменными источниками (Cicer. De off., II, 7, 25; Strab., VII, 5, 4). Согласно данным компилятора Афинея (XII, 524с), различные татуировки наносили фракийским женщинам. Геродот (V, 6) отмечает, что татуировка у фракийцев является признаком благородства, тогда как автор сонника Артемидор (Onirocr., I, 8) заявляет, что только у южных фракийцев татуировка служила признаком знатности, а у гетов, наоборот, ее наносят рабам. Возможно, в последнем случае речь идет о некоем виде клеймения или особом виде знаков. Ведь Плиний (N. h., XXII, 2) сообщает о том, что у даков – латинское обозначение гетов (Plin. N. h., IV, 80; Paus., V, 12, 6) – и у сарматов мужчины носят на теле татуировку. Очевидно, речь идет о свободном населении. Итак, можно полагать, что сарматы носили татуировку в силу определенных культовых причин, в частности, вероятно, с апотропическими целями [206]. По предположению М. Мельчарека, изображались животные в стилизованном зверином стиле [207].