Мифы о призраках. Путеводитель по мистическому Петербургу - Юлия Андреева Страница 2

Вообще, если учесть, что Петербург подмял под себя не только леса и болота, но и деревни, и небольшие города, понятно, что в этих населенных пунктах находились не только дома, хозяйственные постройки и рынки, там стояли капища – места, в которых язычники традиционно поклонялись своим богам.

Если представить, что все эти места до сих пор сохраняют некоторую энергетическую память, неудивительно, что Петербург называют мистическим городом.

Легенда названия

Со дня основания Петербург постоянно менял имена, словно профессиональный мошенник.

А. Балабуха

Существует достаточно распространенное заблуждение, согласно которому Санкт-Петербург назван в честь своего основателя Петра I. Неизвестно, кто первый и когда допустил эту ошибку, но цесаревич Петр Алексеевич из рода Романовых появился на свет 29 июня 1672 года в Петров день. Оттого его и назвали в честь апостола Петра, который держит в своих руках ключи от рая.

Основать церковь или населенный пункт в честь своего небесного покровителя – обычная практика. Тут же, что называется, сам бог велел. Петропавловская крепость изначально рассматривалась Петром Алексеевичем как ключевая твердыня, расположенная у морских ворот России.

Скульптурная композиция «Зодчие» в Александровском парке – восемь великих архитекторов, застраивавших Петербург: Воронихин, Баженов, Тома де Томон, Росси, Растрелли, Трезини, Захаров и Монферран

В 2003 году к трехсотлетию Санкт-Петербурга в Александровском парке был создан целый комплекс, посвященный истории города. Памятник зодчим Петербурга, «мини-город» – Санкт-Петербург в миниатюре, и, что особенно примечательно для нашего рассказа, там же был установлен памятник его святому покровителю – апостолу Петру – работы скульптора Михаила Дронова [4].

И сразу же после этого петербургский писатель О’Санчес запустил на просторы Интернета вот такую сентенцию: «Почему у апостола Петра два ключа на связке? Один от рая, а другой, наоборот, от Петербурга».

Задумайтесь, если блистательный Санкт-Петербург противопоставляется раю, тогда кто же или что же он? Забегая вперед, скажу, что традиционной литературе о Санкт-Петербурге присуща потусторонность и зловещая мистика.

В руках у апостола два ключа, которые дал ему сам Иисус: «Ты Петр, и на сем камне Я создам церковь мою, и врата ада не одолеют ее. И дам тебе ключи от Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах». Да, действительно, два ключа: один от рая, а другой? Вот так рождаются легенды…

Правда, в 1914 году город в некотором смысле утратил покровительство святого Петра. И произошло это по вине последнего российского императора Николая II, который неизвестно зачем вдруг переименовал город из Санкт-Петербурга в Петроград. Можно сказать, из лучших побуждений – назвал столицу в честь ее основателя. Но произошло то, чего не должно было происходить ни в коем случае: город святого Петра сделался городом смертного, да еще и покойного царя Петра. Неудивительно, что сразу же за этим переименованием последовали революционные события, а Николай был вынужден отречься от престола, а затем и погиб вместе со всей семьей.

Как в Санкт-Петербурге появился первый призракКогда, гоним тоской неутолимой,Войдешь во храм и станешь там в тиши,Потерянный в толпе необозримой,Как часть одной страдающей души, –Невольно в ней твое потонет горе,И чувствуешь, что дух твой вдруг влилсяТаинственно в свое родное мореИ заодно с ним рвется в небеса…Аполлон Григорьев

Не берусь утверждать, что призрак святого благоверного великого князя Александра Ярославича Невского был действительно первым потусторонним поселенцем в этом, изначально запланированном как столица, городе. Его появление датируется в городском фольклоре августом 1724 года, когда Петр I принял решение о переносе из Владимира в Санкт-Петербург останков Александра Невского для упокоения святого в Александро-Невской лавре.

Согласно легенде, несмотря на ясный приказ царя, два раза перевозимые в новую столицу мощи святого каким-то непостижимым образом возвращались обратно во Владимир. Упрямый князь напрочь отказывался от принудительного переселения. Когда их все же доставили на третий раз, Петр лично переложил мощи в специально приготовленную для них золотую раку, запер ключом, после чего выбросил ключ в Неву, дабы коварный святой снова не выбрался из своей новой могилы.

Когда же царь вернулся в церковь, дабы помолиться, а может быть, еще раз взглянуть на надежно запертую раку, за его спиной раздался голос.

– Зачем это все? Всего ведь лет на триста.

Петр обернулся и успел увидеть высокую черную фигуру, удалявшуюся из лавры.

Почему император решил, что разговаривал со святым Александром Невским? Судя по сохранившейся легенде, лица он не видел, да если бы и видел, прижизненных портретов князя не существовало. Высоких же людей во все времена было предостаточно. Предположим, что Петр увидел не просто уходящую фигуру, а фигуру, удаляющуюся от него каким-нибудь волшебным образом, словом, было что-то, заставившее Петра Алексеевича догадаться, что его собеседник действительно прибыл из горнего мира, из мира духов. Что это не розыгрыш (не удивляйтесь, розыгрыши тогда любили, наверное, больше, нежели в наши дни, и розыгрыши, происходившие в святой церкви, отнюдь не были редкостью).

Петр почувствовал, что общается с духом, но вот как он догадался, что это дух Александра Невского – предводителя святого воинства, витязя в воинском облачении, в шлеме и при мече – если видел только фигуру в черном?

Дело в том, что перед самой кончиной князь постригся в монахи, его канонизация прошла в 1547 году, после чего князь в течение 2,5-3 столетий изображался на иконах исключительно в черном облачении инока. Иными словами, люди привыкли видеть Александра Невского в монашеском обличии, и царь не исключение. Идея изображать святого в доспехах принадлежит именно Петру Алексеевичу, о чем он издал приказ. Но было это уже после явления призрака.

Вот, к примеру, как, спустя время, оценивала Александра Невского Екатерина II: «Вы, по-видимому, не знаете, что наш святой был героем. Он был мужественным воином, твердым правителем и ловким политиком и превосходил всех остальных удельных князей, своих современников». Письмо адресовано барону Ф. М. Гримму [5].