Предатель в Северной Корее. Гид по самой зловещей стране планеты - Мортен Тровик Страница 2

Как-то раз я, окрыленный парой коктейлей и общей праздничной атмосферой, в шутку сказал северокорейскому чиновнику, которого привез на норвежский арт-фестиваль: «Наши страны практически соседи — между нами только Россия».

В этой полушутливой фразе о России как о промежуточном пункте между двумя полюсами — Норвегией и КНДР — довольно много правды. После короткого медового месяца в 1990-х, который по странному совпадению пришелся на период самого беспредела, Россия стала своего рода Северной Кореей-лайт в глазах либеральных западных СМИ. В их представлении это деспотичная, скрытная и враждебная страна, протянувшая свои темные щупальца по всему миру — от Украины и Ближнего Востока до Овального кабинета в Белом доме, ведомая зловещим и не вполне здравомыслящим Верховным вождем, населенная запуганными и невежественными людьми, тайно мечтающими о западной модели демократии.

В конце концов, любой путешественник, прошедший школу СССР, сразу поймет, что режиссеры Северной Кореи довольно беззастенчиво копируют советские сценические декорации как в целом, так и в деталях — от униформы вооруженных солдат до традиции юных пионеров, от культа партизан до мелодий советской эстрады 1950-1960-х.

Вообразите себе «Парк советского периода» — отчасти из ностальгии, отчасти как альтернативный вариант истории — в восточноазиатской стране, и получите довольно точное первое впечатление от Северной Кореи.

Позволю себе украсть еще одну цитату — на сей раз у нашего общего знакомого Карла Маркса: «История повторяется дважды: в первый раз в виде трагедии, второй — в виде фарса». Я бы добавил, что иногда она может повторяться в виде сложной комбинации того и другого.

За два года, прошедших с моей последней поездки в Северную Корею, геополитическая оперетта о ее противостоянии всему миру прошла полный цикл: «взаимные угрозы — эскалация конфликта — балансирование на пороге войны — нахождение в тупике — разрядка обстановки — оттепель — дружеские жесты — взаимная лесть — большие надежды — разочарование — и снова взаимные угрозы». Сегодня мы вернулись к исходной точке. За это время произошло многое, и в то же время не произошло ничего. И сейчас, когда «все сословное и застойное исчезает», а социальные сети превращают нас самих в носителей пропаганды, доносчиков, служителей Большого Брата и Уинстонов Смитов, мы все стали частью великой мечты о рае и неизбежно сопутствующего ей ГУЛАГа.

Я желаю и надеюсь, что для вас эта книга (равно как и Северная Корея для меня самого) послужит не только глазком в другую реальность, но и карманным зеркальцем, отражающим наш собственный мир.

Пхеньян, 4 марта 2011

Настоящим Корейская Народно-Демократическая Республика (КНДР) разрешает г-ну Мортену Тровику, художнику и режиссеру, провести предварительные переговоры о культурном обмене с другими государствами от имени нашей страны.

Учитывая предшествующий опыт г-на Тровика в развитии культурных связей между странами, мы полагаемся на него как на человека, наилучшим образом подходящего для совершения первых шагов к культурному сближению в тесном сотрудничестве с нашим министерством.

С уважением,

г-н Ким Дан Иль,

начальник отдела по связям с Европой,

Министерство культуры КНДР

Доверие и есть любовь [3].

Ким Чен Ир

★

Уважаемый Мистер Вин!

Мои источники в Пхеньяне недавно сообщили, что вы все еще живы.

Более того, согласно имеющимся сведениям, вас перевели на менее напряженную должность в более спокойном департаменте министерства. Если это так, то я очень рад за вас. То, что произошло между нами, вызвало у меня сложные чувства — и если я злился, то злился не только на вас. Хотя именно вы в то утро угрожали убить меня — точнее, что меня убьют. Может, вы имели в виду, что опасность грозит нам обоим?

«Позвольте мне выразиться так: одна-единственная пуля…»

В маленьком кабинете вдруг стало очень тесно и очень жарко. Едкий дым ваших местных сигарет, которые я решаюсь курить только в самом крайнем случае, кольцами поднимался к потолку.

«…одна-единственная пуля из винтовки может убить человека».

Долгая, очень долгая пауза.

«Поживем — увидим».

Признаюсь, мне тогда стало очень неуютно. Вы уже давно начали меняться — и чем дальше, тем меньше вы становились похожи на себя и тем больше превращались в нечто чуждое — темного, непредсказуемого, разрушительного демона, который больше не говорил на человеческом языке и не понимал его. Да что говорить, весь Пхеньян охватила подозрительность, граничившая с враждебностью, — ничего подобного я прежде не видел. Кроме того, ваши слова приобрели, с позволения сказать, особое звучание в свете того, что за несколько дней до этого Северная Корея, ошеломив весь мир, провела крупнейшие в своей истории испытания ядерной бомбы, по мощности вдесятеро превосходящей снаряд, сброшенный на Хиросиму. Вас не было в лобби отеля, когда мы с другими иностранными постояльцами — бледные и в буквальном смысле слова потрясенные — смотрели по государственному телеканалу экстренный выпуск новостей, в котором Северная Корея объявила себя новой ядерной державой. Вероятно, в тот момент вы выпивали где-то в другом месте. Но за прошедший год мне не раз приходило в голову, что в ваших словах было нечто большее, чем простая угроза. Что-то такое было в интонации, ваш голос казался скорее мягким и печальным, нежели твердым и суровым. Быть может, это было своего рода признание в любви? Мол, если вы больше не можете полагаться на меня в горе и в радости, то гори оно все синим пламенем? Во всяком случае, как я помню, мне тоже стало скорее грустно, чем страшно. Худшим для нас обоих было ядовитое сомнение, бросившее тень на все, что было раньше, и пропитавшее собой все события, предшествовавшие тому разговору. А что, если с самого начала все это было игрой? И обратная сила этой паранойи, запятнавшей нашу многолетнюю дружбу, увлекла нас еще дальше во тьму, которая медленно, но верно сгущалась над страной, над городом, а теперь утвердилась и над нами. Однако теперь, если верить местным источникам, вы снова в безопасности у себя на родине, как я у себя. И чтобы вы однажды смогли прочесть эти строки, вся ваша жизнь, а следовательно, и вся страна, вся политическая система Северной Кореи, должна обратиться в прах. Или же вы должны стать предателем, от которых ваша страна защищает своих граждан и которыми пугает население с утра до ночи, круглый год, от рождения до смерти. Ради вас и всего северокорейского населения я от всей души надеюсь, что первого не произойдет.