Европа во времена Первой мировой войны. Дневники посла Великобритании во Франции. 1914—1918 годы - Френсис Тейм Барти Страница 2

В апреле 1918 года болезнь, которая на следующий год оказалась роковой, прервала миссию лорда Барти. В июне, когда немецкие армии вновь попытались переломить ход войны, он покинул Париж. Вернувшись в Англию, он, несмотря на то что здоровье его продолжало ухудшаться, по-прежнему живо интересовался текущими событиями.

Бланш Гордон Леннокс

26 июля 1914 г. Сегодня пришлось поехать в Мартиньи. Договорился об этом с Греем [1] при том условии, что вернусь в случае кризиса. Когда стало известно об австрийском ультиматуме, я решил покинуть Мартиньи. Трудно поверить, что русское правительство готово развязать войну в Европе ради того, чтобы прослыть защитником сербов. Если у правительства Австрии нет доказательств участия сербских государственных деятелей в заговоре с целью убийства эрцгерцога, не следовало направлять правительству Сербии столь жесткий ультиматум. Россия выступает защитницей Сербии; по какому праву, помимо опровергнутого притязания, что она — защитница всех славян? Какой вздор! Если Россия будет придерживаться нынешнего отношения, она вправе ожидать, что Франция и Англия окажут ей вооруженную поддержку. Общественное мнение в Англии ни за что не одобрит подобную политику. К сожалению, нас могут втянуть в войну из-за поражений французской армии и необходимости помешать полному уничтожению Франции.

Во вторник должен окончиться процесс по делу Кайо [2]. Возник и, возможно, до сих пор не решен вопрос о дуэли между председательствующим судьей и одним из его заседателей, который, из-за пристрастности первого, сказал ему: «Vous nous déshonnorez» [3]. Представили «интимные письма», на которые так часто ссылались, причем два из них зачитали в суде. Вчера на бирже была паника; последние французские рентные бумаги, которые еще недавно котировались по 91, упали до 85. Все очень взволнованы.

27 июля 1914 г. Не верю, что начнется война, если только ее не захочет Россия. Возможно, милитаристская партия в Германии считает, что сейчас для Германии более благоприятное время, чем позже, когда в России проведут реформы в армии и проложат железные дороги, которые сойдутся на русско-германской границе. И все же трудно представить, что кайзер и его правительство в самом деле хотят воевать. Не верю, что они были соучастниками австрийского ультиматума Сербии. Если, однако, император России будет упорствовать в своем нелепом и устаревшем притязании, будто Россия — защитница всех славянских стран, как бы плохо те себя ни вели, война вполне вероятна. Германия вынуждена будет поддержать Австрию, а Франции придется прийти на помощь России. Истинную же опасность представляет военный угар среди берлинского простонародья. В Париже нет ощущения войны. Ожидают, что Извольский [4] вернется сегодня или завтра, а он не сторонник мира.

Асквит [5] говорит, что все зависит от позиции России.

По слухам, судья по делу Кайо намерен затянуть заседание до завтра; вердикт могут вынести под утро среды, когда Париж еще спит. Надеются избежать демонстрации в том случае, если мадам Кайо оправдают, чего, похоже, все ждут.

28 июля 1914 г. Обвал на бирже продолжается. Вчера вечером социалисты устраивали демонстрации против войны в целом, но полицейские, которых повсюду очень много, разогнали мятежников. Повсеместно царит нервное возбуждение, но нет народных демонстраций в поддержку войны, как в Берлине. Здесь считают, что «сербский вопрос» — дело рук Германии, более того, результат германского заговора. Извольский сказал Гренвилю [6], что война неизбежна из-за отказа Англии объявить о своей солидарности с Францией и Россией, точнее, с Россией. В 1909 году Россия уступила в вопросе о Боснии и Герцеговине и считает себя униженной. Тогда ее армия была не в том состоянии, чтобы сражаться; теперь же она готова. Извольский нанесет большой ущерб, если будет разжигать здесь военный дух. Если начнется война, возможно, нас в конце концов в нее втянут, и тогда мы не сможем помешать разгрому Франции. «Сербский вопрос» — не то, из-за чего нам стоит сражаться. Непросто будет убедить народ Великобритании встать на ту или другую сторону. Жаль, что ссора не из тех, что должна была заинтересовать нас в начале, если уж непременно должен разгореться европейский конфликт, ибо в том случае наша помощь оказалась бы чрезвычайно ценной. Но потом она не вызовет благодарности Франции и, скорее всего, окажется для нее бесполезной.

29 июля 1914 г. Что за вердикт по делу Кайо! Присяжные признали мадам Кайо невиновной в преднамеренном убийстве Кальметта. Они могли бы признать ее виновной в убийстве более легкой категории, если бы были уверены, что удастся применить отсрочку приговора по закону Беранже, то есть учесть, что это ее первое преступление, а потому приговор не может быть вынесен. Послали за председательствующим судьей и спросили его; им сказали, что они не могут полностью оправдать ее. Представитель обвинения Шеню произнес красивую речь.

Что касается мира между великими державами, все выглядит более обнадеживающе. Русские и австрийцы должны договориться. Если, однако, русские начнут мобилизацию, немцы поступят так же — и что тогда? Многих военных отозвали в полки; войска из окрестностей Парижа и с запада перебрасывают на восток и юг. Железнодорожные станции и мосты охраняются, ведутся приготовления к мобилизации.

19.00. Вечерние новости не так благоприятны, как дневные. Австрийцы не поедут в Петербург на переговоры с русскими; немцы не примут участия в лондонских консультациях между Англией, Францией и Италией, чтобы выработать какой-то план с целью избежать войны. Кроме того, в настоящее время они не расположены выступать посредниками между австрийцами и русскими. Правительства России и Франции, а также Италии уверяют, что войну способны предотвратить мы, и только мы. Мы должны объявить, что поддержим Россию и Францию. Тогда немцы сразу же надавят на Австрию, чтобы умерить ее пыл. Германия боится ущерба, какой мы можем причинить, отрезав ее снабжение по морю. По суше она ничего не сможет получить от России или Франции, почти ничего из Австрии, которой понадобится все зерно для себя, и очень мало из других стран, таких как Швейцария, Бельгия, Голландия, Швеция и Норвегия.