Последняя реликвия - Эдуард Борнхеэ Страница 2

Но эти его слова вызвали недовольство остальных спутников.

— Не затрагивай чести рыцаря таким манером, дорогой друг Дельвиг! — с укоризной произнес юнкер Гильзен. — Это уж слишком!

— Да уж, Дельвиг! Ты явно перегибаешь палку, — проворчал юнкер Адеркас. — Это никуда не годится — упоминать имя зятя Мённикхузена рядом с кличкой собаки.

Только сейчас до Рисбитера дошло нелицеприятное сравнение:

— Ты сравниваешь меня со своей собакой? — с угрозой в голосе спросил он и положил руку на эфес меча.

— О нет, — улыбнулся Дельвиг, который, кажется, не намерен был в споре уступать — несмотря даже на осуждение друзей. — Я настолько ценю свою Диану, что ни на кого ее не променял бы — даже на такого «славного» рыцаря, грозы старцев, как ты. И сравнение, что я сделал, конечно же, унижает ее…

— Ты напрашиваешься на ссору? — воскликнул Рисбитер, нервно дергая поводья и заставляя коня крутиться на месте. — Не забывай, Дельвиг, что мой меч при мне! И вытащить его из ножен — пустяшное дело.

А Дельвигу, похоже, только того и нужно было.

— Так и пускай его в ход там, где это уместно! — раздраженно ответил он. — Я могу повторить: твой пресловутый подвиг в Пыльтсамаа еще далеко не делает тебя достойным руки Агнес фон Мённикхузен. Невелика заслуга — под покровом ночи и с отрядом в двести человек напасть на незащищенный поселок, перебить женщин и детей и захватить в плен семидесятилетнего старика. Был бы это, по крайней мере, хоть сам король Магнус!..

— Ты все искажаешь себе в угоду, — злился и мучил коня юнкер Рисбитер. — Что бы я ни сказал, ты прицепишься непременно.

— Я говорю так, как рассказывали другие. Ты же не один там был. А кто был, свидетельствуют, что ты, приятель мой Ханс, выглядел не очень достойно.

— Я? Я был впереди… — в негодовании раздувал щеки Рисбитер.

— Да, ты был впереди. Но с другой стороны. Ибо стоило какому-то злому шутнику крикнуть: «Русские идут!..» — как ты первый показал пятки. И они оказались хорошо смазаны.

— Разве я мог отбиваться в одиночку, если все остальные бросились бежать? Сам посуди, прежде чем обвинять.

— Бывали случаи, что и я оставался один, когда все бежали, — сказал с гордостью Дельвиг. — Я не бежал. И это лучше всяких слов подтверждают отметины мечей на моем лице. Да и сам меч весь в выщерблинах.

— Ты просто однажды обжегся кочергой, — пытался вставить обидное Рисбитер.

Но приятель пропустил его слова мимо ушей:

— В том-то и беда наша, друзья, что каждый из нас спешит свалить вину на другого. Русские — иное! Они единодушны в своих действиях, и все повинуются приказу одного военачальника — воеводы. Мы же постоянно идем вразброд, каждый старается спасти свою шкуру и прячется за спину другого. Поэтому нас и ждет неминуемая гибель.

— Ты паникер и все извращаешь. Ты сам больше всех боишься русских, — все не мог остыть юнкер Рисбитер.

— Не боюсь. Опасаюсь, — поправил Дельвиг. — И потому опасаюсь, что сознаю наши слабости. Мы любим покутить и похвастать, когда враг далеко, а как только он неожиданно появляется перед нами — тут же обращаемся в бегство. «Бежим, бежим!..» — этот призыв русские так часто слышат со стороны защитников Ливонии, что уже принимают его за наш боевой клич.

Последнее было сказано с весьма горькой улыбкой.

— Так может говорить только изменник! — воскликнул Рисбитер и опять положил руку на эфес меча.

— Кто говорит правду, тот у лгунов всегда считается изменником, — ответил Дельвиг, и при этом лицо его залилось краской от негодования.

— Это кто лгун? — все более распалялся Рисбитер.

— Во-первых, тот, кто не терпит правды; во-вторых, тот, кто врет своему будущему тестю, будто вытащил его кровного врага из толпы воинов, уложив при этом дюжину их на месте; в-третьих…

— А в-третьих, да падут на твою голову все беды земные и небесные! [3] — вспыхнув, закричал Рисбитер и выхватил меч из ножен.

То же самое сделали и остальные: Дельвиг — чтобы защищаться, Адеркас и Гильзен — чтобы помешать глупому поединку, не дать пролиться крови.

— Ого! — насмешливо воскликнул юнкер Адеркас, протягивая свой клинок так, чтобы он разделил спорящих. — Если мы уже сейчас начнем рубить друг другу головы, что же тогда будет на свадебном пиру, когда эти самые головы разгорячатся от пива и вина? [4]

Пока Адеркас это говорил, Гильзен стал между спорящими.

Помешать схватке оказалось нетрудно, так как Дельвиг был человек хладнокровный и умный, а Рисбитер очень хорошо сознавал, что противник превосходит его в силе и ловкости. Кровь в Рисбитере кипела, когда он слушал слова Дельвига, но едва Рисбитер увидел острие его меча, от которого отразился яркий солнечный луч, отвага его сошла на нет и кровь остыла.

Немного погодя все вложили мечи в ножны. Но настроение на время было испорчено. Дальше ехали в молчании.

Разобиженный Рисбитер пришпорил коня и оторвался от товарищей на довольно большое расстояние. Дорога между тем круто сворачивала в лес. И Рисбитер на несколько минут исчез из поля зрения приятелей.

Он ехал в задумчивости. Не трудно догадаться, какие мысли сейчас занимали его. Да, он не был героем в том деле в Пыльтсамаа; и слишком многие видели то, что он не был героем; и с этим уж ничего не поделать!.. как заставить их замолчать — вот вопрос… Насмешки их, подлых завистников, звучат все громче; никак нельзя позволить, чтобы насмешки эти услышал старый Мённикхузен, будущий тесть. Одного бы насмешника призвать к ответу, задать хорошую трепку — чтоб другим неповадно было. И замолчали бы завистники. Да как тому же Дельвигу трепку задашь, если он во владении мечом много опытнее тебя, если он столь крепок духом, что от врага, сколь многочислен тот ни был, никогда не бегал?.. Вот кабы попался насмешник менее опытный — мечтал Рисбитер!..

Вдруг юнкер увидел впереди себя, шагах в ста, одинокого путника. Тот, заметив всадника, быстро сошел с дороги и исчез за деревьями. Рисбитер был в таком настроении, когда мужественный человек ищет с кем-нибудь стычки; но поскольку Рисбитер мужественным человеком не был, а был весьма даже малодушным, он и желал увидеть сейчас на дороге кого-нибудь послабее, на ком можно, ничем не рискуя, выместить обиду и унижение. Глядя пристально вперед, юнкер, в полном соответствии с особенностями своей натуры, рассудил, что одинокий пеший путник, которого ему, всаднику, особенно бояться нечего, попался под руку как раз для того, чтобы юнкер мог сорвать на нем злобу. Благоприятствовал рок. Рисбитер на всякий случай оглянулся — не слишком ли отстали его приятели, чтобы прийти в случае чего на помощь. Потом он вонзил шпоры в конские бока и поскакал вперед. Съехав с дороги в лес, юнкер вскоре настиг путника.