Император Всероссийский Павел I Петрович - Анна Семенова Страница 2

Семейная жизнь

Как и в далекие века, когда символом совершеннолетия наследника престола должна была стать женитьба, так и в связи с приближающимся восемнадцатилетием сына Екатерина задумалась о его женитьбе, в данном случае ее выбор пришелся по сердцу молодого великого князя. По совету Фридриха II императрица пригласила в Россию ландграфа Гессен-Дармштадтского Людвига IX с тремя дочерьми. Выбор матери, так же как и сына, остановился на средней из сестер – Августе-Вильгельмине-Луизе. Екатерина писала: «Мой сын с первой же минуты полюбил принцессу Вильгельмину, я дала ему три дня сроку, чтобы посмотреть, не колеблется ли он, и так как эта принцесса во всех отношениях превосходит своих сестер… старшая очень кроткая; младшая, кажется, очень умная; в средней все нами желаемые качества: личико у нее прелестное, черты правильные, она ласкова, умна; я ею очень довольна, и сын мой влюблен».

С 15 августа 1773 года принцесса Вильгельмина стала называться великой княжной Наталией Алексеевной, а на следующий день состоялось ее обручение с великим князем. Церемония бракосочетания, пышная и помпезная, состоялась через полтора месяца в церкви Рождества Пресвятой Богородицы, стоявшей на месте построенного позже Казанского собора в Петербурге. Молодая великая княгиня отличалась сильным и упорным характером, и хотя была нежно любима своим мужем, однако императрица постепенно разочаровывалась в своей невестке. «Опасаясь злых, мы не доверяем целой земле, – писала вскоре Екатерина о жене сына. – Не слушаем ни хороших, ни худых советов. До сих пор нет ни добродушия, ни осторожности, ни благоразумия во всем этом, и Бог знает, что из этого будет, так как никого не слушают и все хотят делать по-своему. Спустя полтора года и более мы еще не говорим по-русски, хотим, чтобы нас учили, но не хотим быть прилежными. Долгов у нас вдвое больше, чем состояния, а едва ли кто в Европе столько получает». В этом отношении императрица была права. Наследник, как свидетельствовал современник, «жил на всем готовом, получал содержание в 175 тысяч рублей серебром, а его супруга 70 тысяч».

«Молодой двор» жил самостоятельной жизнью, проводя время в развлечениях, увлекаясь французским театром и литературой. Здесь царили свои приближенные, среди которых выделялся молодой красавец-моряк, придворный, дипломат Андрей Кириллович Разумовский. Участник победоносного Чесменского морского сражения с турками в 1770 году, он в детстве был товарищем игр великого князя и стал пользоваться расположением великой княгини, которую еще невестой сопровождал морским путем в Россию. Екатерину особенно смущали политические интриги, которые, по слухам, затевал Разумовский, располагая поддержкой жены ее сына. Все это, однако, довольно скоро прекратилось, так как 15 апреля 1776 года великая княгиня скончалась при родах. Она страдала несколько дней, но никакой оперативной помощи не получила, погиб и ребенок. В придворной среде распространялось мнение об анатомических дефектах великой княгини, помешавших ей произвести на свет сына естественным путем, однако никто, по крайней мере публично, не задавался вопросом, почему не использовали операцию, чтобы спасти ее жизнь. Горе мужа казалось безграничным, хотя уже в том же году Екатерина с помощью европейской дипломатии остановила свой взор еще на одной немецкой принцессе – Софии Доротее Августе Луизе Вюртемберг-Монбельярской.

Великая княгиня Мария Фёдоровна. Художник А. Рослин.

Она была на пять лет моложе Павла, отличалась высоким ростом, красивой внешностью и была крещена в православие как Мария Фёдоровна. Этот семейный союз оказался счастливым, в браке родилось четверо сыновей (двое из которых – Александр и Николай стали императорами) и шесть дочерей. Мария Фёдоровна была образованной и умной женщиной. Она увлекалась граверным искусством: камеи ее работы отличались изысканностью и мастерством исполнения; по моде того времени она любила также токарное искусство. Но особым пристрастием великой княгини, а потом императрицы стало цветоводство. До настоящего времени в Павловске выращивают те цветы, которые разводила Мария Фёдоровна. Другой важной стороной ее деятельности стала благотворительность, которой она посвятила себя после восшествия на престол Павла. 12 ноября 1796 года она была поставлена «начальствовать над воспитательным обществом благородных девиц». Императрица проявила большую энергию и привлекла в пользу общества много пожертвований. Весной следующего года Мария Фёдоровна стала главной начальницей воспитательных домов. В это время в них наблюдалась крайне высокая детская смертность, причину которой императрица видела в неконтролируемом очень большом количестве приносимых младенцев. В связи с этим было решено ограничить число малышей, воспитывающихся в московском и петербургском домах пятьюстами, а остальных приносимых в дома младенцев отдавать в казенные деревни «благонадежным и доброго поведения крестьянам на воспитание с целью приучить питомцев правилам сельского домоводства; мальчиков оставлять у крестьян до 18-летнего возраста, девочек до 15 лет». В воспитательных домах же должны были оставаться лишь совершенно слабые дети, требовавшие непрестанного ухода.

Великие князья Александр и Константин Павловичи. Художник Р. Бромптон.

В молодости жившая в весьма скромной обстановке, молодая великая княгиня с удовольствием окунулась в роскошь екатерининского двора. Она с удовольствием в течение дня носила тяжелые парадные платья, участвовала в придворных празднествах. В музее Павловска сохранилось несколько платьев Марии Фёдоровны разных периодов жизни, отличающихся изяществом и вкусом. Так, например, самое раннее по времени изготовления – середины 1770-х годов – это утреннее платье на фижмах из светлого шелка с росписью акварелью в виде изящных веточек с листьями и ягодами. Первые годы молодые супруги жили в Петербурге и Царском Селе, прогулки в котором были их любимым занятием. Маршрут определялся согласно одной из записочек, написанных великим князем, и доставался по жребию из шляпы. Оба любили составлять небольшие письма-записки со своими впечатлениями и мыслями. «Мой дорогой муж – ангел, – писала Мария Фёдоровна в одной из записок по-французски. – Я его люблю до безумия. Люблю в тысячу раз больше, чем самое себя». Иногда она писала по-русски, стараясь тщательно воспроизводить русский алфавит.

После рождения в 1777 году первенца Александра, с которым Екатерина поступила так, как когда-то с Павлом Елизавета Петровна, отобрав его у матери, молодые родители получили в подарок от императрицы село Павловское с угодьями, деревнями и крестьянами. Вскоре здесь начнется строительство дворца – любимой резиденции Марии Фёдоровны.

Существует обширная историческая литература об отношениях Екатерины II и Павла. Основные ее положения сводятся к следующему. Материнские качества императрицы, если они и существовали, явно отступали перед проблемами власти. Взойдя на престол в 1762 г. с помощью гвардии в результате дворцового переворота и устранив своего мужа – императора Петра III (Павлу в это время еще не исполнилось восьми лет), Екатерина была всегда озабочена легитимизацией своей власти. До переворота и в первое время после него императрица выступала от имени малолетнего сына, делая намеки о своем возможном регентстве. Однако после укрепления ее позиций и коронации в Москве эта тема постепенно угасла. Тем не менее имелись силы, представленные прежде всего наставником Павла Никитой Паниным, осторожно воспитывавшим наследника в оппозиционном к матери духе, подчеркивающем его законное право на власть как сына Петра III, вопреки позиции матери, незаконно захватившей трон. Отсюда, несомненно, проистекает интерес наследника к фигуре отца, а также к самозванчеству, существовавшему в казачьей среде и отразившемуся впоследствии в восстании Пугачева, выступавшего от имени Петра III. Имея осведомителей, императрица знала о настроениях «партии Панина», к которой примкнула и первая жена Павла – Наталия Алексеевна, вскоре скончавшаяся. Восемнадцатилетие Павла не привело к занятию им трона. Под предлогом совершеннолетия ученика наставник Панин был удален с достойным вознаграждением. Однако идеи возвести на престол Павла, отстранив мать и ограничив царскую власть подобием конституции, продолжали жить в интеллектуальной части высшего дворянства. Современные исследователи обратили внимание на известный, но почти забытый сюжет из записок декабриста М. А. Фонвизина, написанных во время сибирской ссылки. Племянник известного драматурга екатерининской эпохи Д. И. Фонвизина записал: «В 1773 или 1774 году, когда цесаревич достиг совершеннолетия и женился на дармштадтской принцессе, названной Наталией Алексеевной, граф Н. И. Панин, брат его, фельдмаршал Н. И. Панин, княгиня Е. Р. Дашкова, князь Н. В. Репнин, кто-то из архиереев, чуть ли не митрополит Гавриил, и многие из тогдашних вельмож и гвардейских офицеров вступили в заговор с целью свергнуть с престола царствующую без права Екатерину II и вместо нее возвести совершеннолетнего ее сына. Павел Петрович знал об этом, согласился принять предложенную ему Паниным конституцию, утвердил ее за своею подписью и дал присягу в том, что воцарившись, не нарушит этого коренного государственного закона, ограничивающего самодержавие. Душою заговора была супруга Павла, великая княгиня Наталия Алексеевна, тогда беременная».