Тур Хейердал. Биография. Книга 1. Человек и океан - Рагнар Квам Страница 2

Николай Дроздов Профессор географического факультета МГУ Автор и ведущий программы «В мире животных» Риф

Они смотрели на приближающуюся волну — гигантскую, зеленую, как бутылочное стекло. Пена убеляла ее вершину, и вся она была полна гнева. Сто дней океан помогал им — как лилипуты плавали они в его объятьях. Но теперь, на сто первый день, они попали в прибой, и казалось — конец недалек. Океан им больше не друг, но враг.

Хейердал отдал последний приказ:

— Держитесь крепче!

Люди перестали бороться — плот летел к рифу, столкновения уже было не избежать.

В последнюю ночь Тур потерял покой — в первый раз после того, как они покинули Перу. Тревога заставила его выйти на палубу. Компас не мог солгать, в свете карманного фонарика он свидетельствовал, что плот идет прежним курсом.

Как ему хотелось, чтобы они продвинулись как можно дальше к югу! Но дело сделано, расчеты теперь потеряли всякий смысл. Единственное, что могло их спасти, — изменение направления ветра. Но всю ночь ветер монотонно дул в одну сторону. И вглядываясь в ночной океан, Тур надеялся лишь на то, что они дотянут хотя бы до рассвета и решающая битва со стихией произойдет при свете дня.

В первых проблесках света они увидели маленькие островки, а за ними простирался риф дьявольского вида, похожий на ряд акульих зубов. Вскоре до «Кон-Тики» стал доноситься глухой грохот при ударе о риф каждой новой волны.

На борту находилось шесть человек — пять норвежцев и один швед. Крушение «Кон-Тики» было неминуемо, но они не теряли мужества и, пока до рифа оставалось метров пятьдесят, пытались подбадривать друг друга шутками.

Тур был единственным, кто понимал, что ждет их на самом деле. Он уже бывал в этих местах десять лет назад — тогда на островах Тихого океана они вместе с молодой женой, по его собственным словам, искали рай. Они прибыли на остров Фату-Хива, где собирались скинуть одежды и, подобно Адаму и Еве, жить, питаясь плодами из местного сада Эдема. На остров молодожены отправились на шхуне, которая время от времени заходила в здешнюю лагуну, чтобы взять груз копры. Там, на Фату-Хиве они взобрались на риф и стояли, околдованные силой прибоя, последними взрывами волн. С промежутком в секунды волны — прежде чем дать себя пронзить рифу, — поднимались во всем своем величии, а затем опадали и умирали. Вечная, безумная борьба, где риф со своим острым мечом главенствовал над прибрежными водами.

Что будет, если неуправляемый корабль затянет в воронку у рифа? Тур вспомнил, как одна только мысль об этом заставляла его каменеть от страха. Теперь он как раз приближался к такой воронке, и даже не на судне, а на плоту, на нескольких жалких бальзовых бревнах, связанных в единое целое пеньковым канатом.

Он боялся погибнуть, это невозможно было отрицать, но, столкнувшись с неизбежностью лицом к лицу, он также ощущал необычное спокойствие. Его приговорили значительно раньше, еще до того, как он поднял парус, — особо ретивые его противники приравнивали экспедицию к самоубийству. Но с тех пор «Кон-Тики» проплыл в открытом океане около 4000 морских миль — пятую часть окружности Земли — и все еще был цел. Почему бы ему не выдержать и встречу с рифом?

Плот немного пропитался водой, немного расшатался, но до сих пор не давал повода для беспокойства.

Грохот доносился с устрашающей силой. Дул умеренный бриз, однако море вокруг рифа бурлило, и волны вздымались все выше и выше. На небе тучи. Время — между десятью и одиннадцатью.

Вдруг Тур увидел на рифе нечто, похожее на остатки парусника, а за ними — обетованную лагуну бирюзового цвета.

— Мы не на корабле, — шепчет он, — у нас нет подводного корпуса, который может зацепиться за риф, нанизать нас на него и держать, пока мы не превратимся в бифштекс. Нет, мы на плоту, волны будут бросать его туда-сюда до тех пор, пока не придет большая волна и не перебросит нас через этот ад в надежное место.

Члены экипажа надели спасательные жилеты и заняли свои места, как было оговорено ранее. Они смотрели друг на друга и пытались улыбаться; они были равноправны на плоту и до настоящего момента обходились без приказов, но сейчас, перед первым ударом, Тур принял командование на себя. С криком «ура!» они врезались в пену.

Люди цеплялись за все, что попадалось под руки: за мачту, канаты, ящики, за маленькую бамбуковую хижину на палубе, долго служившую им уютным гнездом. Падение за борт означало верную смерть — риф разорвал бы их на куски.

Внезапно кто-то закричал:

— Кто верит, тот должен молиться, это последний шанс!

Это Торстейн. Он шутит? Он же атеист!

Волна за волной накатывались на них, и плот, наконец, ударился о риф с такой силой, что мачта отвалилась и унеслась прочь. Но сам «Кон-Тики» держался на плаву как пробка, и течение вновь отнесло его от рифа.

Но вот они увидели ее — тринадцатую волну, стеклянную стену. Кто-то выругался, кто-то стал молиться. И никто уже не шутил.

— Мы не справимся!

Тур не понял, кто кричал, ему стало по-настоящему страшно. Неужели они на самом деле не справятся?

Неужели безоговорочная вера в свою гипотезу застила ему глаза, и он обрек друзей на верную смерть? Даже если только один из них погибнет, ему этого не пережить.

Последние несколько секунд, оставшиеся до удара волны, он тихо молился. Он молился так, как в детстве на вечерней молитве. Отец складывал его ладони, тайком от матери, которая не верила в Бога и не боялась Его. Каждый из родителей по своему боролся за душу мальчика.

Тур не принадлежал к какой-либо конфессии, он никогда не посещал церковь. Но он на собственном опыте убедился, что есть неведомое нечто, способное придать человеку силы, стоит только об этом попросить. Одни называли это «нечто» Богом, другие — Тики. Все происходило по Его воле. Тур Хейердал называл Его Богом.

Тур Хейердал в молодые годы

По многим причинам канун Рождества 1936 года для Тура Хейердала оказался достаточно необычным. В этот день он женился, и ради такого случая ему пришлось предстать перед священником. Но для него важнее было то, что вместе с согласием Лив решилась еще более значительная проблема. Теперь он мог отправиться в рай, о котором он так долго мечтал.

Посредством женитьбы он, кроме того, добился благословения своего проекта от новоиспеченных, весьма беспокойных родственников — родителей жены. Они испытали шок в тот день, когда прочли письмо дочери, где говорилось, что она согласилась выйти замуж за молодого человека по имени Тур Хейердал, с которым после свадьбы они отправятся на остров в Тихом океане, чтобы жить — да, именно так! — как Адам и Ева. Это решение подразумевало, конечно, и то, что Лив придется бросить учебу в университете; впрочем, она надеялась, что насчет учебы родители поняли без дополнительных объяснений.