Сталинские соколы против асов Люфтваффе - Георгий Баевский Страница 2

В 1962 году, наконец, он попал в Научно-испытательный институт ВВС. Казалось бы, сбылась мечта. Но должность заместителя начальника института оставляет слишком мало возможностей для личного участия в летных испытаниях. Это даже не предусмотрено его обязанностями. Но романтическая мечта юности осталась жива. Баевский, несмотря на большую, ответственную, новую для него организационную работу, осваивает все типы самолетов — от истребителей до стратегических ракетоносцев. Он участвует во многих летных испытаниях, сталкиваясь с неизбежными в испытаниях рискованными ситуациями.

Книга будет интересна как для сверстников автора, которые найдут в ней черты своих биографий, так и для молодежи, которая, может быть, сумеет найти в ней моральную опору против нахлынувшей на нее в СМИ дезинформации о нашем недавнем прошлом.

Герой Советского Союза,

заслуженный летчик-испытатель СССР,

кандидат технических наук

Александр Щербаков

Что заставило меня взяться за эту книгу?

Авиация стала моей жизнью. На своем личном опыте с 30-х годов и до сегодняшнего дня я убедился, что значение авиации во всей истории XX века трудно переоценить. В этой книге я пишу о событиях, в которых самому довелось участвовать, о том, что видел своими глазами.

Авиация показала свою жизнестойкость, крайнюю необходимость в решении важнейших вопросов войны и мира. Последние военные операции ушедшего века показывают со всей очевидностью, что авиация, безусловно, понадобится России в наступившем XXI веке, в новом тысячелетии. Более того, роль авиации продолжает возрастать, без нее никакое государство не сможет вести самостоятельную политику.

Это главная мысль, ее я хотел бы донести до читателя. Оглядываясь назад, мы видим, что после Второй мировой войны Военно-воздушные силы применялись в каждом военном конфликте, в каждой локальной войне. Несмотря на наличие ракет, авиация всегда начинала боевые действия, и она же их заканчивала. Например, война в Персидском заливе: почти полтора месяца боевые действия велись только авиацией, с использованием ВВС многих государств, прежде всего США, Англии, Германии, Франции. По Ираку были нанесены семь массированных ударов с воздуха, которые решили все. Сухопутные войска применялись лишь в последние сто часов. Полтора месяца и сто часов — это несопоставимо.

В ходе агрессии НАТО против Югославии события развивались несколько иначе, но суть оставалась та же. Все решили боевые самолеты.

Авиация прорвалась в космос. В самом начале «перестройки» весь мир, все военные специалисты были поражены замечательным полетом нашего космического аппарата «Буран». Первыми в мире мы осуществили стратегически важный полет. Этой темой я занимался длительное время, начиная со времен учебы в Академии Генерального штаба. Но мы не смогли развить это направление, все, мягко говоря, было свернуто, «Буран» поставили ржаветь в Центральном парке культуры и отдыха. А американцы имеют и совершенствуют пилотируемые аппараты «Спейс-шаттл», которые созданы прежде всего для военных целей.

Соответственно возрастанию роли и значения ВВС подтверждается и второе положение: авиация изначально была и остается очень сложным видом Вооруженных сил. Несмотря на колоссальный технический прогресс, несмотря на наличие самолетов, которые за несколько часов осуществляют перелет из Европы в Америку со скоростью порядка 2,5 тысячи километров в час, применение этих машин требует исключительного внимания. Недавняя катастрофа на взлете такого, казалось бы, надежного самолета, как «Конкорд», который якобы не имел никаких замечаний, подтверждает это. Немалое количество авиакатастроф происходит на пассажирских линиях во всех странах. Чтобы избежать гибели сотен и тысяч людей, требуется очень высокая подготовка летного состава. Эта задача не решается сама собой и в короткие сроки, необходимы постоянный контроль и корректировка вводных.

Постоянно возрастает роль летчика. Для того чтобы успешно пилотировать все более и более сложные самолеты, обязательны и природные способности, и настойчивость, и усилия, затрачиваемые на совершенствование мастерства. Выдающийся летчик-испытатель М.М. Громов в своей книге «Через всю жизнь» высказывает чрезвычайно важную мысль: «Сколько бы летчик ни находился в воздухе, он всегда должен приобретать новое, ни один полет не должен пропасть даром. Этого можно достигнуть только в том случае, если постоянно анализировать свое поведение как в воздухе, так и на земле…»

Крайне значима преемственность поколений летчиков. Эта мысль главным образом и подвигла меня попытаться обобщить опыт, накопившийся за десятилетия службы в отечественной авиации.

Профессия военного летчика, воздушного бойца, уникальна и имеет свои особенности, свой престиж. Она изначально сложна, требует мужества и максимальной самоотдачи. Одновременно с техникой пилотирования исподволь должны отрабатываться такие необходимые в бою качества, как способность быстро адаптироваться к изменению условий полета, устойчивость к физическим и психологическим перегрузкам.

Подготовить высококлассного пилота — одна из самых сложных задач. Это прекрасно понимают и в ведущих авиационных странах Запада. В США, например, авиация по престижу, по материальному вознаграждению, по льготам и т. п. стоит на одном из первых мест в Вооруженных силах. Немцы под конец Второй мировой на подготовку летчика затрачивали минимум 150 часов налета, а до этого — 350–400. Не жалели для этого ни техники, ни горючего. А у нас — 55 часов…

Особая тема — счета сбитых самолетов у лучших асов люфтваффе. Давно занимаясь данным вопросом, я написал ряд статей в журналах «Крылья Родины» (вместе с A.A. Щербаковым), «Авиация и космонавтика», «Слово», в газете Военно-воздушной инженерной академии имени профессора Н.Е. Жуковского «Вперед и выше», в других изданиях. Первые сообщения об этих счетах — 352 у Э. Хартмана против 62 у нашего И.Н. Кожедуба — вызвали шок у неспециалистов. Почему у нас об этом молчали до конца 80-х, скрывая цифры, которые были известны во всем мире? Я узнал о них в 70-е годы, но мне рекомендовали об этом не говорить и не писать. Умолчание всегда вызывает всякие домыслы и спекуляции. Надо смотреть правде в глаза, отрицая вымыслы и «дутые» цифры, но признавая то, что было, анализируя и объясняя, почему так произошло.

В профессии летчика, прежде всего летчика-истребителя, важна не только способность справляться с физическими нагрузками и техническое мастерство. На первый план выходит психологическая устойчивость. Это характеризует ряд ведущих асов «люфтваффе», которые даже после многократных ранений продолжали воевать, что в данном случае вызывает уважение к сильному противнику.

Я был летчиком, командиром звена, заместителем командира эскадрильи знаменитого в годы войны 5-го гвардейского истребительного авиационного Берлинского Краснознаменного ордена Богдана Хмельницкого полка, после войны — летчиком-испытателем. Истребители и испытатели, я знаю это, — особый тип летчика, который часто находится в экстремальной ситуации. Для истребителя это всегда необходимость первым увидеть и атаковать врага, для испытателя — постоянная готовность к тому, что еще неизвестно авиационной науке. Недавно я задал вопрос нашему ведущему специалисту в авиационно-космической медицине генерал-майору академику В.А. Пономаренко: