Сибирская Вандея. Судьба атамана Анненкова - Вадим Гольцев Страница 2

Так кто же он, блистательный атаман, названный бандитом, надежда буржуазии, убеждённый монархист [2], именем которого, по утверждению советской пропаганды, пугали детей? Были ли у него особые причины бороться за восстановление рухнувшей монархии? Справедливы ли предъявленные ему обвинения? Правдивы ли гуляющие о нём легенды? На эти и другие вопросы я попытаюсь ответить в своём исследовании, понимая при этом, какую реакцию оно может вызвать у яростных противников моего героя. Биографические сведения, которые дают об этом историческом лице советские энциклопедии и политические словари, кратки и стереотипны: родился… окончил… злейший враг… расстрелян…

Различаются эти справки лишь набором бранных эпитетов, которыми украшается его фамилия. Однако ни одно из этих солидных изданий не сообщает о том, например, что этот человек — потомок [3] далеко не рядового декабриста и герой Великой (Первой мировой) войны.

В годы Гражданской войны его имя не было широко известно в России. Его ни разу не упомянул в своих статьях, выступлениях и в обширной переписке с командующими фронтов Ленин. Лишь в конце июля 1927 года, когда в далёком, утопающем в песках Семипалатинске начался широко разрекламированный процесс и его именем и фотографиями запестрели страницы не только местных, но и столичных газет, только тогда явление, названное по его фамилии с говорящим сочетанием суффикса и окончания «-щина» стало предметом изучения, пусть поверхностного и тенденциозного, не только на местном уровне.

Написано о нём немало, но глубоких исследований всё-таки нет, и мои записки не претендуют на то, чтобы их заменить, однако надеюсь, что они внесут свою лепту в восстановление истины. Вся литература об этом человеке носит столь отчётливо выраженный уничижительный характер, что невольно удивляешься, почему Красная армия, возглавляемая, по утверждению советских историков, талантливейшими военачальниками, так долго не могла справиться с таким неумным, недалёким и даже, по их характеристикам, придурковатым атаманом?

Впрочем, личность этого человека интересовала немногих советских граждан. Абсолютное большинство их удовлетворялось тем, что удавалось прочесть о нём в газетных заметках или случайно попавшейся книжонке.

Но пора уже назвать имя человека, судьбу которого я решил проследить. Это Борис Владимирович Анненков, сотник Первого Сибирского казачьего имени Ермака Тимофеева полка, атаман партизанского отряда в Великой войне, генерал-майор, командир Отдельной Семиреченской партизанской дивизии, а затем командующий Семиреченской армией — в Гражданскую. Несколько слов о нашей версии его родословной.

Дед Бориса Владимировича — Иван Александрович Анненков (1802–1878) — член Северного общества декабристов, поручик самого привилегированного в России кавалергардского полка, казармы которого до сих пор украшают бывшую Шпалерную, ныне улицу Воинова, в Санкт-Петербурге…

Сам Иван Александрович активным членом общества не был, не выходил и не выводил войска на Сенатскую площадь, но за то, что «участвовал в умысле на цареубийство согласием и принадлежал к тайному обществу со знанием цели» [4], был лишён чинов и дворянства, осуждён по второму разряду и приговорён к 20 годам каторжных работ, которые отбывал в Чите и в Петровском заводе.

Бабка атамана — в девичестве Полина Гебль (1800–1876), после принятия христианства и замужества Прасковья Егоровна Анненкова — особа чрезвычайно романтической судьбы. Она родилась и воспитывалась в аристократической роялистской [5] семье в Лотарингии (Франция). Во время революции 1789 года семья потеряла родовое владение, а в 1809 году её отец, наполеоновский генерал, был убит в Испании. Рано осиротев, Полина добывала средства к существованию службой в магазинах приказчицей. В 1824 году в Москве она встретилась с блестящим кавалергардом Анненковым. Молодые люди полюбили друг друга, но мать Анненкова согласия на брак не давала. После ссылки Анненкова в Сибирь Полина добилась аудиенции у царя и подала ему прошение о разрешении следовать в Сибирь. Порыв Гебль настолько тронул императора, что он не только разрешил ей ехать в Сибирь, но и выдал три тысячи рублей на дорогу. После двухмесячного путешествия Полина добралась до Читы, где 4 апреля 1828 года обвенчалась с Иваном Александровичем в Михайло-Архангельской церкви Читинского острога. Свадьба Анненковых описана в мемуарах многих декабристов и их жён и стала одним из популярных сюжетов множества романов, сценариев спектаклей, кинофильмов.

Михайло-Архангельская церковь сохранилась в Чите до сих пор. Мрачная, сложенная из мощных тесин, почерневшая от времени, она и сегодня стоит, зажатая со всех сторон высотными зданиями. До развала СССР там размещался музей декабристов, и я неоднократно бывал в нём. С особым волнением ступал я по половицам бывших церковных помещений и таким же скрипучим деревянным лестницам, по которым ходили и Иван Александрович Анненков, и Прасковья Егоровна, и другие любезные моему сердцу декабристы, и их подруги. Что сейчас в этой церкви — не знаю, но, надеюсь, сибиряки сохранили этот музей.