Мехлис. Тень вождя - Юрий Рубцов Страница 2

Как никогда востребованными оказались отличавшие его качества < — бестрепетная жестокость, умение переложить ответственность с себя на других, страсть к аппаратным играм, а с другой стороны — беспредельная преданность, ревностная исполнительность и умение предугадать желания своего кумира.

Формально принадлежа к кругу руководителей «второго эшелона», не занимая высших партийных и государственных постов, Мехлис, тем не менее, вошел в ближайшее сталинское окружение и умудрился на протяжении по меньшей мере двух десятков лет обладать властными возможностями, несоизмеримыми по масштабу с теми, которые вытекали из статуса его должностей. Этот феномен характеризует один из важнейших особенностей механизма сталинской власти — существование в политической элите такой группы функционеров, которую автор, исходя из способов рекрутирования и особенностей ее функционирования, определяет как «теневую» субэлиту. Она включала в себя номенклатурных деятелей, чья реальная власть определялась не столько постами в партии и государстве, которые они занимали, сколько неформальной, нерегламентированной близостью к Сталину, доверительными отношениями с ним.

В этом контексте личность Мехлиса вызывает особый интерес, как личность типичная, знаковая в плане выявления внутренних, скрытых пружин механизма власти, уяснения сути теневых, словно из-за политических кулис, методов и форм осуществления властных полномочий.

Любой, кто возьмется утверждать, что все содеянное Мехлисом принадлежит исключительно прошлому и сегодня удовлетворяет разве что досужее любопытство, встретит принципиальное возражение автора. Мы многое знаем о 20–50-х годах, о той страшной кровавой жатве, которую снял молох сталинизма. Но получили ли мы исчерпывающие ответы на все вопросы, волнующие российское общество? Например: каким образом большевистской верхушке удавалось так долго выдавать за подлинное народовластие его культовые суррогаты? Почему магия социально притягательных лозунгов обернулась для народных масс властью правителей, которые сами же провозглашаемые ими принципы и попирали с цинизмом? Что за злые силы таились в головах и душах тех, кто счастьем будущих поколений оправдывал насилие над современниками, через стройки коммунизма загоняя их в «светлое царство свободы»?

В мучительном поиске ответов мы ведь размышляем не только и не столько о прошлом, сколько о судьбах российской демократии, о разумном балансе в нашей жизни политики и нравственности, социально-классовых интересов и общечеловеческих ценностей, силы и права, интересов государства и интересов личности. Словом, о том, что важно для любого общества во все времена.

Поиски в этом направлении тем более актуальны для современной России, что прошлое цепко хватает день сегодняшний. Подчас трудно отрешиться от мысли, что иные политики XXI века буквально копируют нравы и действия сталинского окружения. Разве нет у нас во власти людей, подобных Мехлису, — мастеров политической интриги, некомпетентных, с деформированными моральными устоями, занявших руководящие посты благодаря закулисному влиянию на лидера страны и при этом игнорирующих интересы общества?

Выход здесь один: опираясь на уроки прошлого, вырабатывать такой механизм формирования власти, который бы закрыл в нее путь для «серых кардиналов».

За последние годы опубликовано немало статей, очерков, книг о тех, кто, как и Мехлис, находился в ближайшем сталинском окружении и проводил в жизнь установки вождя — Л. П. Берии, К. Е. Ворошилове, Н. И. Ежове, С. М. Кирове, Г. М. Маленкове, А. И. Микояне, В. М. Молотове, Н. С. Хрущеве и других. В этом ряду не лишней будет и книга о Льве Мехлисе. Ибо ее герой символизируют то, что пережило наше общество в недалеком прошлом и от чего во многом не освободилось еще и сей день. А освободиться должно. Нелегкий, внутренне противоречивый, но столь нужный процесс расставания с наследием сталинизма требует, наконец, стереть и это «белое пятно». А без объективного анализа сталинской элиты решить эту задачу сложно.

Основной массив документов, на основе которых написана книга, почерпнут из фондов Архива Президента Российской Федерации (АП РФ), Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного военного архива (РГВА), Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Центрального архива Министерства обороны РФ (ЦАМО РФ), Центрального архива ФСБ РФ (ЦА ФСБ РФ).

Особо оговоримся: книга не претендует на исчерпывающее изложение жизненного пути и многосторонней партийно-государственной деятельности Л. З. Мехлиса. Это лишь страницы политической биографии крупного функционера ВКП(б) на историческом фоне 20–50-х годов. Автор старался быть объективным и непредвзятым, хотя назвать себя беспристрастным не берется.

Сохранилось несколько юношеских фотоснимков Льва Мехлиса, и каждый из них — удар по позднее сложившемуся стереотипу. Это уже потом, в 30-е, со страниц «Правды», «Красной звезды» и газет калибром помельче время от времени будет смотреть носатый трибун с шапкой смоляных волос, жесткими глазами, в униформе сталинских чиновников — полувоенном френче, застегнутом наглухо. А пока по родной Одессе идет в фотографию Малкуса, что на Ришельевской улице в доме Фельдмана, молодой человек в косоворотке и кургузом пиджачке, обладатель пышной шевелюры с аккуратным посередине, как у приказчика, пробором.

Он и есть приказчик, точнее — конторщик. «2,5 года служил по найму в конторе Каца в Одессе», — указывал Мехлис в анкете, заполненной в ноябре 1921 года при поступлении в Наркомат рабоче-крестьянской инспекции. «Работать начал с 14–15 лет — около 3 лет работал в конторе, потом давал уроки», — уточнил он в автобиографии в 1927 году. [1]

Бросается в глаза, что архивные материалы весьма скупы на информацию о происхождении Льва Захаровича, его семье, занятиях до революции, партийной принадлежности. Более того, в ряде собственноручно исполненных документов он сам себе противоречил. Случайно ли? Так, в «Основной карте коммуниста», составленной в апреле 1919 года, в качестве родного языка он называет русский, указывая при этом, что говорит и на «еврейском». В военном же билете, выданном 11 марта 1926 года, со слов его владельца записано: национальность — еврей, однако национальным языком не владеет, родным языком считает русский. Не потому ли затушевывалась национальность, что Мехлис к тому времени уже трудился в ЦК РКП(б) у Сталина, антисемитизм которого не был секретом для окружавших его.

Лишь косвенным образом можно судить о семье, в которой рос Лев. В той же «Основной карте коммуниста» он указывает, что получил домашнее образование «по полному курсу реального училища». Вряд ли такое могла позволить себе бедная еврейская семья. Сомнительно, однако, что была она и зажиточной, коль скоро подросток прирабатывал в конторе и частными уроками.

В бумагах Мехлиса встречается еще одно — и тоже не прямое — указание на родителей. Уже по окончании войны в 1945 году он, будучи членом Военного совета Прикарпатского военного округа, написал жене из Станислава: «Здесь нашлись какие-то родственники по матери — по фамилии Держанко… Старушка, бедно-нищенски живет. Дал ей немного денег».