Симон де Монфор. Жизнь и деяния - Сомермет Бейтман Страница 2

Говоря о причинах неудачи реформ 1258-1265 годов, Бейтман однозначен в своем ответе: реформы эти не соответствовали времени, Симон остался непонятым современниками, настолько глубоко было его понимание демократии. Но именно благодаря ему на свет появилась нижняя палата английского парламента, ибо впервые он пригласил для участия в ней «общины», то есть горожан, установил порядок, который Эдуард I не посмел нарушить, что делает оного автоматическим преемником Симона де Монфора. Образцовый парламент 1297 года, названный таким образом именно потому, что должен был являться образцом созыва парламента для последующих лет, включил в себя горожан города Лондона и рыцарей от каждого графства, дав им пусть небольшое, пусть слабое, но все же представительство, которому в будущем предстояло перерасти с мощное демократическое парламентское движение.

Книга Сомерсета Бейтмана, безусловно, будет интересна отечественному читателю, ибо, по признанию многих историков, это одна из самых удачных биографий Симона де Монфора.

Кандидат исторических наук

Муравьева М. Г.

Моей жене

«Не популярная вещь, сэр,

зато моя собственная».

В течение многих лет я считал упреком для английских историков тот факт, что биография Симона де Мон-фора написана французом. Преподавание оставляет мало времени для досуга, так что я не претендую на звание историка; могу лишь повторить за маленьким сыном Энея: «Dextrae se parvus Iulus implicuit sequiturque patrem non possibus aequis»* (* Вцепился в правую руку маленький Юл, за отцом поспешавший шагом неровным (Вергилий. Энеида, II, 723-724).).

В тот период любые книги, за исключением самых дешевых, были для меня недоступны. Но, к счастью, у меня была возможность компенсировать их отсутствие частыми посещениями Британского музея. Затем обстоятельства сложились так, что я оказался отрезанным от библиотек и не мог больше доставать необходимые мне книги. Тем не менее до войны я собрал много материала, и теперь оставалось только приложить необходимые усилия для того, чтобы упорядочить его и придать ему форму. Многие задачи, возложенные на меня войной, не позволяли уделять внимание музе истории. Следующий период был необходим для того, чтобы оправиться от напряжения, и только в 1921 году я почувствовал, что могу возобновить свои занятия. У меня была возможность доставать почти все нужные книги, поэтому я, в меру своих сил, работал с оригинальными источниками. Теперь я отважился представить Университету, в котором учился, маленькое доказательство моих интересов в области истории, которое, к сожалению, заняло лишь очень скромное место в программе исследований тридцатилетней давности.

С моей стороны будет справедливо признать помощь, оказанную двумя моими друзьями, мистером Э. Дж. Фин-чем, магистром искусств, и мистером X. Дж. Стедом, магистром естественных наук, прочитавшими рукопись и сделавшими много предположений, которые пусть и не повлияли на основную часть моей работы, но избавили ее от многих маленьких недостатков и неточностей.

Сомерсет Бейтман

9 октября 1922 г.

Поступки человека и его внутренняя сущность во многом зависят от основополагающих принципов, присущих его эпохе и поколению. Из этого следует, что прежде чем мы сможем понять историю Средневековья, необходимо хотя бы частично иметь представление о тех основах, на которых покоилась средневековая цивилизация.

Видимый мир был создан единым Творцом, который подобно ткачу сплел на своем станке разноцветный узор действий и взаимодействий, из которых слагается человеческая жизнь. Все люди составляли единое целое, поскольку вели свое начало от одного Создателя. Невидимый мир вокруг них был населен добрыми и злыми духами, принимавшими активное участие в их жизни. Религия стала главной заботой человека, а в мире мыслей царила теология; но она была всеобъемлющей. Теология не только обсуждала отношения между Богом и человеком, она также не упускала из виду политику, философию и образование. Главным представителем Бога был Папа, земной глава Святой Римской Церкви. Но поскольку человек состоит из тела и из духа, то были нужны два правителя, которые должны быть одинаково универсальны и могущественны. Если Господь является властителем земли и небес, то на земле Ему нужны два представителя, Папа и император. Следовательно, Священная Римская Империя являлась эквивалентом Святой Римской Церкви и включала в себя те же черты и особенности, но в другом ракурсе. Если бы оба главы работали вместе, не было бы никакой необходимости менять эту теорию. Но все сложилось иначе. Из положения, что духовное превыше светского, следовало то, что Папа превосходит императора. Эта теория подтверждалась параллелями из окружающего мира: солнце больше, чем луна, а значит и Римский Папа главнее императора.

Начало тринадцатого столетия застало на престоле Св. Петра Иннокентия III, который провозгласил себя главой не только Вселенской Церкви, но и всего мира. Вместо звания наместника Св. Петра он принял титул наместника Христа1. Это заявление не ограничилось словами. Когда Педро II Арагонский короновался в Риме в 1204 году, он принес Папе оммаж, как вассал и данник Св. Петра2. Этот Папа наложил интердикт на Францию и Англию, заставив короля Франции помириться со своей женой, отлучил от Церкви английского короля и передал его королевство сыну французского монарха3. После того как он добился повиновения Иоанна, который уступил свою корону папскому легату, тот получил ее назад, но уже как вассал Папы4. Затем Папа направил свой курс против баронов и запретил Филиппу Французскому позволять своему сыну досаждать королю Англии5. Возможно, все тот же Папа, чей властный голос достиг даже удаленных уголков Европы, сумел найти время и записать гимны: «Снизойди, Святой Дух, снизойди» и «У креста она продолжает стоять»6. Порой действия людей сочетаются весьма причудливым образом.

Вмешательство со стороны Папы в светские дела — характерная черта XIII в. Вселенская Церковь и мировая империя включали в себя одни и те же составляющие, но смотрели на них с совершенно разных позиций. Когда лидеры двух сил пришли к противоречию, Папа использовал против императора все имеющиеся в его арсенале средства, и земные и духовные. Как сюзерен он заявлял свои права на контроль за управлением Англии, как Папа — требовал с нее доходы со своих бенефициев и церковные годовые сборы. С какой стороны ни посмотри, его связь с Англией во время правления Генриха III была очень тесной. В результате яркой чертой его правления стало противостояние папским притязаниям и требованиям. Когда римский первосвященник отлучил от Церкви жителей Лондона в 1215 году, они возмутились: «Сфера светских дел не принадлежит Папе»7. Гроссетест признавал его право на бенифиции, но писал: «Тот, кто будет злоупотреблять этим правом, да будет гореть в геенне огненной»8. Когда Григорий IX низложил в 1239 году Фридриха II и предложил его корону Роберту, младшему брату Людовика IX, последний, будучи человеком благочестивым, ответил: «Откуда у Папы такая гордыня и дерзость, что он таким образом лишает наследства короля, не имеющего ни господина над собой, ни даже равного себе среди христиан, — короля, не осужденного за проступки, в которых его обвиняют»9.