Рыцари Христа. Военно-монашеские ордены в средние века, XI-XVI вв. - Ален Демурже Страница 2

Римлянам было известно также слово miles, означающее солдата вообще; ведь лучшую часть римских армий составляли именно пехотинцы. Таким образом, слово militia означало «военная служба» или «солдатское ремесло», a militare — «служить в войске» или «быть солдатом». Командование было возложено на magistri militum, или magistri militiae. В период поздней империи (III–V вв.) в войске и администрации произошли ощутимые изменения: гражданские и военные функции, до того разделенные, стали объединять (кроме царствования Диоклетиана) и все чаще возлагать на военных. В это же время в армии все больше значения стала приобретать конница и появилось разделение на magister peditum [магистр пехотинцев (лат.)] и magister equitum [магистр всадников (лат.)]. Однако слово miles сохранило общий смысл «солдат». Зато словом militia в конечном счете стали называть любую публичную службу государству. Именно в таком смысле оно по преимуществу используется в кодексе Юстиниана в VI в. (3, 25)[6].

В средние века конница стала основным родом войск, а кавалерист — почти синонимом того, кто «сражается». Его обозначали словом miles (множественное — milites). Но это слово, сохранив технический смысл «тот, кто сражается верхом на коне», приобрело также этический смысл и стало означать элиту конных бойцов. Местные наречия в большинстве случаев разделяли два этих значения: chevalier — cavalier [рыцарь — всадник, на французском], Ritter — Reiter на немецком, knight — rider или horseman на английском, но на итальянском только cavaliere, а на испанском — caballero.

Клирики того времени представляли идеальное христианское общество разделенным на три сословия (или три функции), которые расположены в иерархическом порядке и солидарны: те, кто молится, те, кто сражается (и повелевает), те, кто трудится. Рыцари помещались во второе, ordo pugnatorum, сословие — сражающихся (или bellatores); но этот «орден» не соответствовал никакому институту. Тем не менее именно из числа рыцарей выходили наиболее видные представители и руководящий состав военно-монашеских орденов, сначала Храма, Госпиталя, Тевтонского, а потом испанских орденов. Однако определять эти ордены как рыцарские нельзя. Прежде всего это были монашеские ордены, как Клюни, как Сито (кстати, испанские ордены, кроме Сантьяго, все входили в состав ордена Сито), но эти монашеские ордены в первую очередь — хотя, конечно, не исключительно — были рассчитаны на участие рыцарей и отвечали их религиозным потребностям. Тамплиеры были не монахами (moines), а военными служителями церкви (religieux)[7].

С XIV в. обстоятельства и потребности, которые привели к созданию и расцвету военно-монашеских орденов, постепенно стали исчезать, но ордены, кроме Храма, не исчезли. Понятие рыцарства тоже больше не отражало идеал и военные доблести знати, деградировавшей в результате кризиса конца средневековья. Монархи все еще нуждались в знати и пользовались званием рыцаря, чтобы наделять им доверенных людей. Они стали создавать светские рыцарские ордены, собирая в них рыцарей, наиболее достойных служить образцами для других. Одним из первых был орден Ленты в Кастилии, но самые знаменитые — это орден Подвязки в Англии (1347) и орден Золотого Руна в бургундских государствах (1429). Орден Звезды, основанный Иоанном Добрым во Франции, включал в себя 500 рыцарей (1350)[8].

Эти светские ордены не имели отношения к военно-монашеским: их членов вдохновляли другие идеалы, и двигали ими иные нужды. Но современники верили в их преемственность, благодаря чему эти ордены становились инструментами для утверждения королевской религии[9]. В Британской библиотеке в Лондоне есть рукопись, автор которой связывает латинский устав ордена Храма со статутами ордена Золотого Руна[10].

Однако в конечном счете светские и военно-монашеские ордены слились воедино. В новое время и современную эпоху каждое государство, каждое княжество сочли своим долгом учредить у себя ордена за заслуги. Во Франции революционные потрясения привели к созданию совершенно нового ордена — Почетного легиона, но в Англии орден Подвязки, а в Португалии — военно-монашеский Ависский орден были преобразованы в ордена за заслуги. Некоторые военно-монашеские ордены, созданные в средневековье, дожили до наших дней, но при этом отказались от военного характера, составлявшего их оригинальность, чтобы приспособиться к новому времени или превратиться в благотворительные организации. Так случилось с Тевтонским орденом, резиденция которого ныне находится в Вене, или орденом госпитальеров, ставшим Мальтийским орденом и теперь поселившимся в Риме. Эти ордены вновь взяли на себя миссию творить милосердие, которая причиталась им с самого начала, до милитаризации. Они сохранили воинское облачение, которое теперь пугает не больше, чем шпаги у академиков!

Оригинальный образ жизни военно-монашеские ордены вели только в средние века. Потому в этой книге я и дам обзор их истории в соответствующий период — с начала XI в., когда возникла сама концепция, и до 1530 г., когда госпитальеры, изгнанные с Родоса османским султаном Сулейманом Великолепным, отправились на остров Мальту, который им предоставил Карл V.

Читатель, конечно, спешит оказаться в Иерусалиме, на тех землях Востока, где появилось новое рыцарство, по выражению святого Бернарда. Ему придется немного потерпеть: корнями военно-монашеские ордены уходят в Западную Европу.

Клирики Западной Европы, размышляя над организацией христианского общества, соответствующей божественной воле, делили его на сословия, или функции. В каролингскую эпоху выделяли три категории: монахов, клириков и мирян. Однако с конца IX в. Эймон Осерский (или Эрик) истолковал трехфункциональность иначе, разделив общество на тех, кто молится (монахов и клириков), тех, кто сражается (и кто повелевает, кто управляет), и тех, кто трудится[11]. Немногим позже чем через век эту формулу воспроизвели, почти в одинаковых выражениях и в одно время (около 1020–1027), Герард, епископ Камбрейский, и Адальберон, епископ Ланский, который писал:

Таким образом, дом Бога тройствен, выглядя при этом единым: одни здесь молятся (orant), другие сражаются (pugnant), а третьи трудятся (laborant); все трое объединены и не разделены; поэтому дело каждых двух зиждется на службе третьего, и каждый в свою очередь приносит облегчение всем[12].

Человеческое общество иерархично и солидарно. Оно едино в трех сословиях. Самый непосредственный смысл этой схемы состоит в том, что каждый через посредство сословия, к которому принадлежит, занимает свое место в божественном плане; но смысл и в том, что каждый должен оставаться на своем месте.

Значит, эта схема уже существовала более века, когда в январе 1129 г. собор в Труа признал легитимность ордена Храма. А ведь тот объединил в себе две первые функции, молитвы и сражения, вопреки трехфункциональной схеме, строго разделявшей их. Некоторые без колебаний назвали это новшество «чудовищным»[13]. Надо ли искать исток этого радикального новшества в крестовых походах и Реконкисте? Несомненно, но не будем забывать, что сами крестовые походы уходили корнями в общество, которое активно развивалось.