История атомной бомбы - Хуберт Мания Страница 2

В берлинскую лабораторию поступает универсальное оружие — азотная кислота. Клапрот на всякий случай держится подальше от белой стеклянной бутыли с «сильной водой», aqua fortis, как величали азотную кислоту средневековые алхимики за ее растворяющую силу. Он поливает ею кусочек матово поблескивающей смоляной обманки до тех пор, пока под красными парами полностью не исчезает черный цвет — что Клапрот расценивает как полное разложение его пробы. Раствор, разведенный водой, приобретает «светло-желтый цвет, с зеленоватым оттенком».

Случается карете Клапрота проезжать и мимо забавных часов на ратуше Йоханнгеоргенштадта. Каждую четверть часа из корпуса часов выскакивают два железных горных козла и стукаются рогатыми лбами. Одновременно шахтер приподнимает свой горняцкий головной убор — цилиндр без полей — и стучит оземь палкой. Некоторые домовладельцы ворчат, недовольные последствиями «горной горячки», как здесь называют уже отшумевшую серебряную лихорадку. Множество не поддающихся учету шахт и горизонтальных рудных жил, проходивших под городом, скорее всего, и были причиной появления трещин в стенах домов и проседания фундаментов — ущерб, который могли ощутить лишь хозяева домов. Их уже не оставлял страх, что скоро и они будут причислять себя к жертвам «горной горячки». За кузницей Виттингсталя, горной деревушки из семи домов на окраине Йоханнгеоргенштадта, на особенно слякотных местах, где Брайтенбах впадает в Шварцвассер, поперек дорожной колеи проложены еловые жерди. Здесь вход в заброшенный прииск «Георг Вагсфорт», который порекомендовали Клапроту. По названиям соседних шахт — «Благословенье», «Нежданное счастье» и «Божья милость» — можно догадаться, какую радость испытывали горняки XVII века, находя в земле серебряные сокровища. Прииски заброшены еще сто лет назад, но время от времени сюда наведываются господа с утонченным вкусом, желающие прикупить цветные минералы для своих коллекций. Четыре года назад здесь впервые появился и тайный советник Гёте из Веймара, тоже по дороге из Карлсбада, приобрел красивый кусок пираргирита и с тех пор стал заезжать сюда для пополнения своей коллекции.

После утомительного спуска по приставным лестницам в бывший забой на Клапрота повеяло знакомым духом бесконечного осеннего дождя и прели. Горный мастер точно знает, куда направить луч шахтерской лампы. Он посветит во все расселины и трещины, чтобы брат прусского короля по масонской ложе мог упиться великолепием кристаллизованной зеленой слюды. Ее тонкие пластинки и кубики изумрудно-зеленого, лимонно-желтого и светло-желтого оттенков прочно облепляют смоляную обманку. Вся порода пронизана металлическими землями кирпичного и сернисто-желтого цвета. В одном рыхлом, жирно поблескивающем обломке Клапрот заметил даже голубовато-серый свинцовый пигмент в виде нежно мерцающей жилы и мелкозернистых вкраплений.

В лаборатории небольшая добавка соляной кислоты превращает aqua fortis в царскую водку. Этот прием Клапрот выполняет автоматически, не утруждая себя измерением дозы. Придя в соприкосновение с царской водкой, смоляная обманка разогревается и сильно вспенивается. После того как он разбавит смесь, отфильтрует ее и выжжет остатки серы, его взору предстанут чудесные кристаллы в виде вытянутых шестигранных пластинок, тоже меняющих цвет от светло-зеленого к желтому. После дальнейших опытов с щелочными солями и сернистым аммонием в осадок выпадают лимонно-, ярко- и шафраново-желтые отложения, которые он идентифицирует как металлоизвесть. Если замесить желтую муку с льняным маслом в некое подобие кухонного теста и запечь в фарфоровой печи при средней температуре, получится тонкая черно-коричневая пыль с металлическим блеском, которую можно растереть в пальцах. Снова залить азотной кислотой, нагреть. Опять поднимается красный пар, и теперь Клапрот уже не сомневается в том, что выгнал из своей металлоизвести кислород. Если расплавить ее в более сильном огне фарфоровой печи, она спекается в мелкоячеистую пенную массу из тускло поблескивающих металлических зерен. И если обработать полученный ком напильником, из-под железно-серого цвета блеснет ожидаемый металл. Теперь Клапрот убежден, что выделил из смоляной обманки металлическую субстанцию. Он открыл новый «металл».

Аптекарь Мартин Генрих Клапрот считал себя полным приверженцем экспериментальной химии. Будучи членом Королевский Прусской академии наук и профессором знаменитой горной академии Фрайберга, он вряд ли был бы превосходным практиком с отличной репутацией, если б не обладал способностью извлекать новые сведения из сходных реакций в давно известных обстоятельствах, да еще и находить для них практическое применение. Поэтому сейчас он идет на поводу у одной своей догадки и проверяет пригодность металлической эссенции смоляной обманки в качестве красителя для стекла и фарфора. Для этого он замешивает различные смеси из желтой металлоизвести с фосфорной кислотой. Ее еще называют костяной кислотой, потому что производится она из измельченных в порошок костей животных. Фосфорная кислота очень жаростойка и при накаливании растекается в подобие прозрачного стекла. Так Клапрот сперва получает прозрачную изумрудно-зеленую симуляцию стекла, тогда как с добавкой кремнезема возникает непрозрачное стекло, яблочно-зеленый светлый цвет которого напоминает ему полудрагоценный камень хризопраз. Если умеренно раскаленную металлоизвесть смоляной обманки, добавив флюс, нанести на фарфор и обжечь в эмалировочной печи, получится «оранжево-огненный» цвет.

Старые алхимики часто устанавливали — возможно, под воздействием возбуждающих паров в их лабораториях — связи между вещами и процессами, которые на первый взгляд не имеют между собой ничего общего. В прежние века, до того как Коперник и Галилей своими революционными идеями касательно движения планет вызвали переполох среди охранителей христианского учения, Земля еще пребывала в центре Вселенной. Она была окружена семью планетами, в число которых входило и Солнце. В течение долгого времени было известно и семь металлов — без сомнений, богоугодный, навек неизменный порядок, как и у планетной системы. И вот некий умник, идущий в ногу со временем, догадывается соотнести эти семь металлов с семью планетами. Лучи низведенного в спутники Земли Солнца вызвали появление на земле золота. Таинственные астральные вибрации Луны обусловили рост серебра под домами Санкт-Йоахимсталя и Йоханнгеоргенштадта. Железо лучше всего подходит Марсу, медь — Венере, свинец — Сатурну.

В революционном 1789 году уже ни один ученый не относится всерьез к этой системе, которая зиждилась на аналогиях, тем более что число известных металлов к тому времени выросло до семнадцати, тогда как соответствующие им планеты так и не были обнаружены. Однако всего за восемь лет до этого немецкий астроном Вильгельм Гершель открыл новое небесное тело, которое оказалось-таки планетой, и которое он назвал Ураном. Уран явился астрономической сенсацией, прежде всего потому, что он вращается в доселе невообразимом удалении от Земли и Солнца. Если принять расстояние от Земли до Солнца за астрономическую единицу, то Сатурн со своими девятью астрономическими единицами был до открытия Гершеля самым удаленным от центрального светила объектом. Уран же торит свой одинокий путь в сказочных девятнадцати астрономических единицах, или в трех миллиардах километров от Солнца. Так с появлением этого нежданного участника движения наблюдаемый универсум раздался сразу вдвое — по крайней мере, в сознании активно коммуницирующих членов академических кругов.