Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Том 1 - Джонатан И. Израэль Страница 2

В заключение, мне, возможно, стоит объяснить, что в своей книге я сознательно был краток в описании последней части восемнадцатого века. Конечно, было бы невозможно остановиться на 1780 годе, той хронологической вехе, с которой начинает свой рассказ Э. X. Коссман, автор книги «The Law Countries, 1780–1940 гг.» (Оксфорд, 1978 г.), ибо тогда бы читатель остался в неведении, не имея представления о том, как закончилась история. Однако, также и не было очевидным то, что была необходимость или желание приводить подробное описание последних лет существования Республики, если сравнить его с трактовкой, которую я привел в остальной части истории. Поэтому моя единственная цель в последних двух главах этой работы заключалась в том, чтобы вкратце подытожить главные темы, рассматриваемые в основной части книги.

При написании такой огромной книги, как эта, охватывающей большой исторический период, у любого человека, скорее всего, накопится очень много благодарностей. Те, что набрались у меня, можно разделить на два вида — строго научные и те, которые классифицируются под заголовком «поддержка и поощрение». Первые включают в себя проверку в ходе научных обсуждений идей и подходов, а также помощь в вопросах библиографии, поиска труднодоступной информации, и многое другое. В частности, обширными были предложения и помощь от недавно ушедшего из жизни К. В. Сварта, Ричарда Г. Попкина, Яна де Фриса, Саймона Гроенвельда, Хенка (X. К. Ф.) ван Ниропа, Вейнанда Мейнхардта, Эрнестина ван дер Валля, Яна ван ден Берга, X. П. X. Нустелинга, Аластера Дюка и Грэма Гиббса. Но самая большая по значимости научная благодарность — это та, которой я обязан главному редактору серии, Роберту Эвансу, чья профессиональная способность быстрого восприятия информации, и потрясающий научный взгляд, предоставили мне большую и самую лучшую конструктивную критику и улучшили образ многих частей книги. Что касается помощи в целом, то я, в первую очередь, хотел бы поблагодарить, в особенности, свою семью — не в последнюю очередь за то, что она охотно мирилась с тем, что я был столько времени занят этим делом. Несомненно, я бы хотел, чтобы Дэнни и Наоми считали эту книгу отчасти своей. Другими людьми, оказавшими мне ценную помощь в отдельных аспектах, являются Роберт Ореско, Кристофер Браун, Саския Лепелар и Элизабет Эдвардс.

Я хотел бы также воспользоваться этой возможностью для того, чтобы выразить свою благодарность Британской Академии и Фонду «Twentyseven» за выделение грантов на проведение научных исследований, которые очень помогли в моей работе с голландскими архивами и библиотеками и, в первую очередь, из числа всех учреждений, выражаю благодарность Нидерландскому Институту Передовых Исследований по гуманитарным и общественным наукам (NIAS), расположенному в Вассенаре, где мне посчастливилось провести академический год (1991–1992 гг.), и предоставляющий самые идеальные условия, каких только может пожелать ученый, для того, чтобы осуществить выполнение огромной работы в сфере гуманитарных наук.

И в заключение, за предоставление большого количества иллюстраций, я хотел бы поблагодарить типографию (Prentenkabinet) Лейденского университета, Rijksmuseum (Государственный музей) Het Catharijneconvent в Утрехте, Библиотеку Амстердамского университета, а также Фреда Бахраха.

То, что по праву называют «Новым Миром Голландской Республики», производило глубокое впечатление и на европейцев, и на другие неевропейские народы на протяжении семнадцатого и восемнадцатого веков, независимо от того, вступали ли они в контакт с этим другим «Новым Миром» непосредственно или косвенно посредством его судоходства и торговли, либо посредством обмена печатными изданиями и книгами. Это были общество и культура, которые постоянно вызывали восхищение у современных дипломатов, ученых, купцов, священнослужителей, солдат, путешественников, моряков и ценителей искусства из разных стран, и до сих пор сохраняют особую значимость в истории современной западной цивилизации. Наблюдателей раннего Нового времени особенно впечатляло бесчисленное количество «нововведений» и новшеств, с которыми сталкивался там каждый человек практически во всех сферах деятельности. Гостей постоянно поражали объем голландского судоходства и торговли, техническая изощренность производства и размер доходов, красота и порядок, а также чистота городов, высокая степень религиозной и интеллектуальной терпимости, которую можно было заметить там, превосходное качество условий в приютах и больницах, ограниченный характер духовной власти, подчинение вооруженных сил гражданской власти, а также выдающиеся достижения голландского искусства, философии и науки.

Само собой разумеется, что к удивлению, которое выражали чужеземцы, нередко примешивалась критика, возмущение, презрение и открытая враждебность. Многочисленные особенности голландского общества в эпоху Республики казались отклонением от норм или вызывали отвращение у посторонних. До конца семнадцатого века многие были потрясены большим разнообразием церквей, которые разрешали посещать власти, а также относительной свободой, с которой обсуждались религиозные и интеллектуальные проблемы. Другие не одобряли излишнюю свободу, которой, как им представлялось, пользовались определенные группы населения, в частности женщины, слуги и евреи, которые в других европейских странах были вынуждены вести более скудный и ограниченный образ жизни. Иностранные аристократы были склонны высмеивать буржуазный оттенок голландской жизни и политики, а также отсутствие должной социальной иерархии. Многие знатные иностранцы, путешествующие на голландских пассажирских баржах — обычное транспортное средство, которое больше нигде нельзя было найти в Европе в семнадцатом веке, — испытывали недовольство, когда самые обычные люди случайно вступали с ними в беседу, словно с равными себе, не проявляя ни малейшего уважения к их социальному положению. Немецкий наблюдатель в 1694 г. отмечал, что служанки в Голландии вели себя и одевались так же, как и их хозяйки, поэтому было тяжело сказать, кто был кем. Соединенные Провинции, — пользуясь официальным названием Республики, — воспринимались по всей Европе в качестве рассадника теологической, интеллектуальной и социальной разнородности, которая разрушала общепринятые и соответствующие моральным нормам отношения между мужчинами и женщинами, христианами и нехристианами, хозяевами и слугами, дворянами и людьми недворянского происхождения, солдатами и гражданским населением, упрямо отказывая дворянину, солдату и даже главе семейства в подобающем уважении и статусе. Тем временем, политические учреждения республики, по словам большинства иностранных исследователей, скорее заслуживали презрения, чем восхищения.

В итоге, иностранцы практически никогда не хотели принимать за образец подражания «Новый Мир» Голландской Республики во всей его полноте. Как правило, самый большой интерес проявлялся к принятию тех или иных новшеств из обильного числа нововведений, внесенных в каждую сферу жизни. Те, кто стремился к экономическому успеху, изучал голландские методы ведения торговли и финансов и заимствовали много из того, что находили. С 1590-х по 1740-й год, на протяжении приблизительно полутора веков, Республика сохраняла гегемонию по части мирового судоходства и торговли, а также являлась главным местом для хранения товаров любого типа. Она являлась главным хранилищем не только для товаров из всех уголков земного шара, но также и центром информации о них, технологиях хранения и обработки, методах сортировки и проверки качества, а также способах создания рекламы для товаров и ведения торговли. На протяжении семнадцатого века, даже самые великие противники голландского успеха в торговле, такие как министр Людовика XIV Кольбер, или английский посол, сэр Джордж Даунинг — в честь которого названа улица Даунинг-стрит — старательно применяли голландские методы и пытались привлечь к себе голландских специалистов. С голландским превосходством в мировой торговле был неразрывно связан тот факт, что Республика, с конца шестнадцатого века до начала восемнадцатого века, являлась также лидером в технологическом развитии Европы и многие приезжие гости — среди них российский царь Петр Великий, который посещал Голландию в 1697–1698 годы и вновь в 1716–1717 годы — в первую очередь обращали свое внимание на технические изобретения, от новых методов судостроения до усовершенствованных шлюзов, портовых кранов, лесопилок, ткацких станков, ветряных мельниц, часов и уличного освещения. Сравнительно немного иностранцев проявляли интерес к сельскохозяйственным новшествам. Но те, кто интересовался этими вопросами, обнаружили очень много нового в голландской дренажной системе, садоводстве, выращивании зерновых культур и методах восстановления плодородия почвы, что можно было бы не без пользы применять где угодно. Сельскохозяйственная революция в Англии в восемнадцатом веке была, в значительной части, основана на методах и новых идеях, позаимствованных у Соединенных Провинций. Другие наблюдатели были поражены порядком в городской жизни Голландии, эффективностью системы благотворительности, тюрем и уголовных наказаний, и удивительно низким уровнем преступности, которые характеризовали голландское общество. Военные проявляли большой интерес, в частности, в период до начала 1648 года, к военной революции, которая была проведена в Соединенных Провинциях с 1590-х годов Морицем и Фредериком-Хендриком, революции, характеризовавшейся не только новшествами в артиллерии, тактике, искусстве фортификации, методах ведения осад и транспортировке военного снаряжения, но и значительным улучшением дисциплины и порядка в армии. Северные и южные Нидерланды, вместе взятые, являлись главной школой военного искусства как в протестантской, так и в католической Европе с 1580-х до середины семнадцатого века и стали вновь одной из основных школ военного дела для Европы с 1672 до 1713 года, тот период, в который Нидерланды являлись стратегическим центром великого противостояния между Людовиком XIV и европейской коалицией, выступавшей против него. Наконец, в Республику постоянно приезжало много посетителей из других стран, больше преследовавших научные и художественные цели — среди них несколько величайших философов раннего Нового времени, таких как Декарт, Локк, и Бейль — которых привлекло изобилие библиотек, научные коллекции и издатели в Соединенных Провинциях и, в первую очередь, интеллектуальная и религиозная свобода, которую можно было там увидеть. Не существовало никакой другой страны, утверждал Декарт, «где можно наслаждаться такой неограниченной свободой» (фр. ou l’ion puisse jouir d'une liberté si entière).