Бунтующий флот России. От Екатерины II до Брежнева - Эдуард Чухраев Страница 20

Самое важное из того документального, что сохранилось, – это следственное «Дело о происшедшем в Камчатке в Большерецком остроге от сосланных злодеев бунте». Хранится оно в Центральном государственном архиве древних актов, в Москве, на Пироговке. В «Деле» много официальных документов, отчеты чиновников, командиров портов и иркутского губернатора о бунте в Большерецке. Указы из Петербурга – вплоть до помилования вернувшихся и до повторного препровождения их в места ссылочные. Есть в «Деле» «Объявление» – манифест бунтарей, перечень вин правительства, несправедливостей, жестокостей к простому народу. Правительственное «Дело» о бунте на Камчатке и записки канцеляриста Рюмина и были основными источниками для авторов настоящей книги.

Большерецкий острог

27 апреля 1771 года размеренную жизнь Охотской военной флотилии (основана в 1731 году) нарушило неожиданное событие, произошедшее в Большерецке на Камчатке, – бунт. Что себой представлял тогда Большерецкий острог, Большерецк? Это был населенный пункт на западном побережье полуострова Камчатка, основанный в 1704 году на реке Большая (ныне – река Плотникова) в 30 км от ее впадения в Охотское (тода Пенжинское) море.

Бунты на Камчатке бывали и раньше. В камчатской истории XVIII века немало жестоких, даже кровавых страниц. Здесь бывало все, чем так богата российская жизнь, – угнетение, обман, бунты, «бессмысленные и беспощадные», и их подавления. Восстание 1771 года и для Большерецка было не первым. В 1707 году Большерецк был сожжен восставшими ительменами (ительмены, камчадалы – это коренное население Камчатки). В 1711 году он был восстановлен ниже по течению реки на ее правой стороне между реками Быстрая и Гольцовка. Укрепления острога составлял земляной вал, по гребню которого был вкопан частокол из жердей. В 1715 году жерди заменили бревенчатым тыном. К началу 1770-х годов укрепления исчезли. Помимо казенных зданий, церкви Успения Богородицы при остроге находились в 1771 году 4 кладовых амбара, 23 купеческих лавки, 41 обывательский дом на 90 «постояльцев» и 70 человек гарнизона. Кроме того, здесь временно проживала группа из ста работников купца Холодилова под руководством приказчика Алексея Чулочникова (т.е. всего в Большерецке тогда было около 260 человек). Поселение располагалось на нескольких островах, разделенных протоками. В XVIII веке в основном население Большерецка составляли военнослужащие. Жители занимались рыболовством, охотой, огородничеством, скотоводством. На момент описываемых событий камчатским командиром являлся капитан Григорий Нилов.

Но каким славным был этот Большерецк! В нем перебывали знаменитые российские мореплаватели: Лужин и Евреинов, Чириков и Беринг, Гвоздев и Федоров, Хитрово и Стеллер, Адриан Толстых, Креницын и Левашев и много других бесстрашных морских офицеров.

На 1771 год на Камчатке были три острога: Нижний, Верхний и Большерецкий. Главенствовал Большерецк. Здесь была большая канцелярия с общим для всех камчатских округов командиром – капитаном Григорием Ниловым, который был в подчинении командира Охотского порта. Нилов – «человек нерадивый и особенно подверженный слабости пьянства» (как его характеризовали современники). В XVIII веке Большерецкий острог являлся важным транспортным пунктом на морском пути из Охотска на Камчатку, перевалочной базой многих экспедиций, исследовавших Курильские острова и северную часть Тихого океана. Именно отсюда в 1721 году отправилась в плавание к Курильским островам экспедиция И.Б. Евреинова и Ф.Ф. Лужина (авторы первой наиболее достоверной карты Курил), а в 1738—1739 годах отправлялись на поиск Японии корабли под командованием Мартына Шпанберга (описавшего часть восточного побережья Сахалина).

Камчатка являлась в то время самым отдаленным в России местом, куда ссылали государственных преступников. Первые из них прибыли туда в 40-х годах XVIII столетия. Эта ссылка имела репутацию самой вольной ссылки в России. Ведь, как считали в Петербурге, бежать с Камчатки было некуда. Ссыльные в Большерецке и других местах Камчатки жили достаточно свободно, они занимались торговлей, учительствовали в семьях офицеров гарнизона. К началу 70-х годов на Камчатке собрались люди, замешанные в основных российских политических преступлениях XVIII века (напомним, этот век в русской истории называют «эпохой дворцовых переворотов»). Именно они формировали в Большерецке настроение для бунта в 1771 году. Вот такие отчаянные личности и такие крамольные мысли сконцентрировались на далекой окраине Российской империи к началу 70-х годов XVIII века. Ничтожный повод мог привести эту ситуацию к взрыву. Этот повод нашелся в лице международного авантюриста Морица Августа Бениовского (Морица Аладаре де-Бенев, как он сам подписывался).

Скажем сразу: личность эта исключительно неординарная. Граф Мориц Август Бениовский родился в 1741 году в северной части Венгрии, входившей тогда в состав Австрийской империи, в семье профессионального военного, австрийского генерала. Вряд ли перед Морицем стоял вопрос, кем быть. В 15 лет он уже в чине поручика принимает участие в Семилетней войне (1756—1763), охватившей Европу. Однако врожденное чувство лидера и смутное ощущение своей исключительности толкает молодого человека на конфликт с полковым командиром, и Бениовский бросает полк. Его зовет к себе родной дядя в Литву, входившую тогда в состав Речи Посполитой. Перед вступлением в новую должность Мориц заезжает домой в Венгрию. Здесь Бениовский жестоко наказывает своих двоюродных братьев, захвативших родовое поместье графа. Наш герой считал, что восстанавливает попранную справедливость, однако австрийские власти увидели в действиях «благородного разбойника» лишь преступное самоуправство и привлекли его к ответственности.

Бениовский бежит в охваченную гражданской войной Польшу, где становится полковником армии конфедератов, воюющей со ставленником России С. Понятовским. Безусловный полководческий талант позволяет графу через год заслужить генеральский мундир и должность начальника всей артиллерии повстанцев. Ему было только 26 лет. Ряд блестящих побед русской армии под началом А.В. Суворова приводят Бениовского в русский плен. После нарушения графом честного слова – не брать в руки оружия против русских и очередного плена, в 1769 году Мориц-Август с несколькими товарищами по оружию и бывшими гвардейскими офицерами поручиком Пановым и капитаном Степановым ссылается Екатериной на Камчатку с тем, чтобы там «кормиться трудами рук своих».

В Большерецком остроге Бениовский выдавал себя за некоего барона, тесно связанного с наследником русского престола Павлом Петровичем, будущим Павлом I. Простым людям Бениовский внушал, что он и привезенные с ним арестанты страдают за великого князя Павла Петровича. Обаяние и манеры графа-авантюриста сделали свое дело. Он втерся в доверие к командиру Камчатки Г. Нилову, очаровал его единственную дочь Анастасию (в других источниках вообще отрицается наличие у Нилова дочери), перетянул на свою сторону ряд свободных жителей острога, казаков и военных моряков, прежде всего, штурманских учеников (среди них были будущие исследователи Русской Америки Г. Измайлов и Д. Бочаров). Он-то и стал тем человеком, чья энергия, невероятный авантюризм и дар убеждения смогли объединить всех ссыльных Большерецка и примкнуших к ним бунтовщиков, в том числе и военных моряков. Здесь же судьба столкнула заговорщиков с промышленными морскими людьми купца Алексея Холодилова. Чулошников, приказчик холодиловского корабля в сто пятьдесят тонн, вышел на нем из Охотска к Алеутским островам. На подходах к Камчатке судно было выкинуто на мель. Приказчик, мореход и тридцать три промышленных кое-как прибрели в начале 1771 года в Большерецк, где и остались на зимовку. Жилось им трудно. Постепенно промышленные были втянуты в заговор.