Битва в Арденнах. История боевой группы Иоахима Пейпера - Чарльз Уайтинг Страница 20

Второй танк проехал мимо подбитого и тоже открыл огонь. Американцы отчаянно отстреливались. Снаряды лязгали в затворе орудия, глаза наводчика были прижаты к прицелу, артиллеристы раскрывали рты, когда отдача отбрасывала ствол назад и в лицо заряжающему ударяла горячая едкая взрывная волна. На булыжник падала гильза от снаряда, а в затвор погружался новый снаряд, и командир расчета хлопал солдата по плечу, отдавая команду стрелять.

За спиной у вспотевших артиллеристов саперы спешно завершали подготовку к взрыву моста. Несмотря на холод, им было жарко, когда они торопились успеть соединить все провода до того неизбежного момента, когда противотанковое орудие будет подбито.

И вот мост готов. Ейтс проорал приказ, и середина моста провалилась в воду в желтой вспышке. Все это произошло как раз вовремя: передняя «Пантера» сумела подойти к американскому орудию на расстояние нескольких метров, тщательно прицелилась, несмотря на огонь последнего, и выстрелила. Снаряд попал аккуратно в самый центр противотанкового орудия. Все четверо погибли мгновенно, и само орудие было уничтожено.

Стоя на переезде, Пейпер смотрел на дорогу и от всей души ругался в адрес тех четверых, что лежали сейчас неподвижно возле уничтоженного орудия. Если бы не они, немцы взяли бы мост и сейчас продолжали бы путь по плану.

— Если бы нам удалось захватить целыми мосты в Труа-Пон и найти достаточно горючего, нам бы осталось просто доехать до Мааса в тот же день, — скажет Пейпер позже. А теперь ему оставалось только сдержать ярость и сосредоточиться на карте.

А его солдат тем временем теснили обратно американские саперы, занявшие активную оборону слева от переезда, пока их товарищи обрабатывали второй мост через Сальм, который тоже будет взорван через несколько секунд. Теперь Пейперу оставался только один маршрут: направо от переезда, по долине Амблева до горной деревушки Ла-Глез, где могут оказаться достаточно прочные мосты, чтобы выдержать 72-тонные «Королевские тигры». Если Пейперу повезет, он сможет там переправиться через реку и вернуться к магистральному направлению на Вербомон. Факт взрыва моста здесь заставлял несколько усомниться в везении, но в лучшем случае бросок на Маас откладывался только на пару часов. Пейпер убрал карту и приказал выдвигаться. Танки на всех парах покатились на север. Мак-Коллам, Холленбек, Баченен и Хиггинс, устремившие невидящий взор в небо, так и не узнали, что благодаря их жертве Пейпер угодил в ловушку, из которой уже не выберется. Ему придется возвращаться обратно этим же путем — и это будет уже ночной беглец, усталый и голодный, проигравший свою битву.

3

Сразу же после завтрака 18 декабря генералу Ходжесу сообщили о том, что некая колонна немецкой бронетехники, прорвавшаяся в американский тыл в Бюллингене, миновала Ставло и направляется к Спа. В штабе 1-й армии эти новости вызвали переполох. Генерал Гейвин, первый из ряда важных гостей штаба Ходжеса, немедленно отметил это общее настроение.

Встреча с самим генералом Хождесом, на которую Гейвин прибыл за новыми приказами для своей дивизии, не разубедила его. Командир 1-й армии перешел к делу с самого начала. Прибывший без проволочек узнал о том, что о положении к югу и западу от Ставло ничего не известно, за исключением того, что противник точно находится где-то в тылу американцев.

Изначально Ходжес планировал использовать 82-ю дивизию в Уффализе для того, чтобы заполнить промежуток между Сен-Витом и Бастонью. Но теперь возникла срочная необходимость остановить силами этого подразделения бросок немцев на запад вниз по долине Амблева по направлению к Спа. Гейвин посмотрел на большую карту, висевшую за спиной Ходжеса, и понял, что если он расположит свою дивизию так, как ему предписывают, то выход в северном направлении окажется для немецких танков действительно блокированным, но вот южный коридор между Сен-Витом и Бастонью останется при этом совершенно свободен. Однако Ходжес заметно нервничал и волновался, так что Гейвин предпочел поскорее уйти и вернуться к более привычной обстановке боевого руководства.

К середине утра в Спа услышали звуки стрельбы из Труа-Пон. Тут же возникла небольшая паника. Гражданские, кто предыдущей ночью еще колебался, принялись собирать пожитки и стали покидать город. Вскоре длинная дорога, ведущая на Запад меж двух рядов гостиниц в псевдоготическом стиле, была заполнена толпами беженцев, везущих кучи барахла в тачках перед собой.

Ощущение паники овладело и гостями отеля «Британика». «Консервные командос», как фронтовики именовали тыловых клерков, бросали опасливые взгляды сквозь высокие окна отеля, как будто уже ожидая с минуты на минуту появления в городе вражеских танков.

Следующим к генералу Ходжесу явился генерал-майор Лоутон Коллинз, командир 7-го корпуса.

— Рад тебя видеть, Джо, — сказал он. — Большой Симп [23] одолжил мне тебя до тех пор, пока мы не наведем тут порядок. Немцы прорываются по всему фронту.

В этот момент в дверь постучали. Вошел Монк Диксон, быстро поздоровался с генералом Коллинзом и сказал:

— Генерал, если вы не хотите попасть в плен, то вам лучше покинуть город. Немцы всего в двух километрах отсюда.

Ходжес усмехнулся.

— Успеется, — неуверенно сказал он.

В повисшей тишине был слышен далекий артиллерийский огонь и слабый треск стрелкового оружия.

Диксон попробовал еще раз:

— Но, генерал, нельзя терять время!

Ходжес жестом руки приказал начальнику своей разведки покинуть комнату.

— Так вот, Джо, — он прочистил горло, — ты составишь мой стратегический резерв…

К середине дня 18 декабря эта шутка оказалась почти пророческой. На континенте были собраны все до последнего, и в версальском штабе Эйзенхауэра только что узнали, что Англия окутана туманом, так что бессмысленно ждать как поддержки авиации, так и доставки подкреплений, находящихся в Великобритании.

В то утро боевой дух упал до нуля не только в Спа, но и версальском дворце Малый Трианон. Наступление немцев продолжалось уже сорок восемь часов, и 5 тысяч сотрудников Верховного штаба начали догадываться, насколько самоуверенно было с их стороны считать противника уже в принципе не способным набраться сил для ответного удара после прорыва во Франции летом 1944 года. А теперь разведка говорила примерно о двух десятках немецких дивизий, больше трети из которых оказались танковыми.

Генерал Эйзенхауэр, который, как и его подчиненные, тоже не мог представить, что немцы окажутся способными хотя бы на попытку наступления на американский фронт, и, соответственно, не посчитал нужным создание на этот случай хоть какого-нибудь резерва, теперь пришел к выводу, что это полномасштабное наступление. Его первоначальное решение об удержании флангов по обе стороны от точки прорыва неприятеля оставалось твердым. Фланги держались, и стратегически важные пункты стойко оборонялись. Но слишком поздно Эйзенхауэр сумел оценить в полной мере ущерб, нанесенный армии Ходжеса. Теперь на месте бывшего VIII корпуса Миддлтона образовался открытый участок, куда все резервы, какие только удавалось найти, бросались по частям без единого общего плана.