Под стягом Москвы. Войны и рати Ивана III и Василия III - Владимир Волков Страница 20

Ждавший зимы и дождавшийся ее Ахмед, узнав об отходе русских войск, так и не решился перейти Угру. Его войска были утомлены длительной войной, бескормицей, отсутствием каких-либо успехов и побед. Наступление морозов заставило ордынцев спешить с возвращением в свои зимние кочевья. О том, что это было отнюдь не бегство, а запланированное отступление, свидетельствует заблаговременная («за многи дни») отправка Ахмедом в Орду полона, захваченного во время похода в литовских городах и волостях[107]. Принять решение закончить войну приходилось и из-за холодов, особо страшных для войска, экипировавшегося для летнего похода, но затянувшегося до зимы («бяху бо татарове нагии и босы, ободралися»)[108]. Следует назвать еще одну возможную причину отступления ордынского войска – получение информации из Сарая о нападении на владения Ахмеда отряда под командованием Василия Ивановича Ноздреватого (из рода князей Звенигородских) и служилого «царевича» Нур-Даулета (брата тогдашнего крымского хана Менгли-Гирея). Сообщение об этой операции содержится в Казанском летописце, источнике более позднего происхождения и не всегда точном. Однако полностью игнорировать приведенные в нем сведения нельзя. Автор Казанской истории рассказал, что воины Ноздреватого и Нур-Даулета спустились «в ладьях» вниз по Волге и напали на столицу Большой Орды. «И обретоша ю пусту, без людей, токмо в ней женеск пол и стар и млад; и тако ея поплениша, жен и детей варварских и скот весь; овех в полон взяша, овех же мечю и огню и воде предаша»[109]. Такой отвлекающий маневр, в общем-то, напрашивался. Прошлогодний пример вятчан, разоривших Сарай, должен был показать высокую эффективность таких рейдов. Настораживает лишь молчание об этом походе летописей конца XV века, подробно освещавших даже более мелкие операции русских войск, тем более походы, возглавленные титулованным ханом, одно время даже бывшим правителем Крымского юрта. Есть достаточно убедительные предположения, что нападение на владения Ахмеда ногайско-тюменского войска, также произошло по согласованию с Москвой[110].

Отходя от Угры, хан приказал разграбить пограничные земли Литвы. Татары опустошили огромную территорию (в основном, владения верховских князей) протяженностью в 100 верст с юга на север и 120 верст с востока на запад[111]. В то же время большой татарский отряд во главе с одним из сыновей Ахмеда, «царевичем» Муртозой (Амуртозой), получил приказ разорить московские волости Конин и Нюхово, находившиеся на правобережье Оки, под Алексином. Но высланные против Муртозы полки братьев великого князя – Андрея Горяя, Бориса Волоцкого и Андрея Меньшого – вытеснили избегающих столкновений с русскими войсками ордынцев в «Поле».

Узнав об окончательном отступлении вражеских сил, великий князь «распусти воя своя каждо въ свои град, а сам поиде съ сыном своим и з братьею к славному граду Москве»[112]. Военные действия прекратились и на северо-западном рубеже. Узнав об отступлении Ахмеда, ушли из-под Пскова и ливонцы. Тревожный и славный 1480 год закончился.

* * *

Провальное окончание похода войск Большой Орды на Русь разрушило авторитет ее правителя. Против Ахмеда выступили другие татарские ханы, решившие воспользоваться его неудачей. В степи собирались войска, высылались дозоры, сторожившие каждый шаг приговоренного вождя. Распустив своих воинов на кочевья, Ахмед с небольшим отрядом отправился на зимнюю стоянку. Этим и решили воспользоваться враги. 6 января 1481 года войско шибанского (тюменского) хана Ибака (Сейид Ибрахим хана), его брата Мамука и ногайских мирз Мусы и Ямгурчи (Ямгурчея) напало на зимовище Ахмеда недалеко от Азова. В бою «единственного из чингисхановых детей» (так назвал себя, величаясь, Ахмед в одном из своих посланий) убили. В Архангелогородском летописце сообщается о захвате победителями огромных богатств, скопленных погибшим ханом: «И стоял царь Ивак (Ибак – В. В.) 5 дней на Ахматове орде и поиде прочь, а ордобазар с собою поведе в Тюмень, не грабя, а добра и скота и полону литовскаго бесчисленно поимал и за Волгу перевел[113]». Орда-Базар в данном случае не только город и «рынок при походной ставке хана»[114], но и монетный двор, и государственная казна.

Произошедшее в ханской ставке событие нашло отражение в русских летописях, которые, однако, не сходятся в деталях. Так в Московском летописном своде отмечено: «Егда же прибежа въ Орду, тогда прииде на него царь Ивакъ Нагаискыи и Орду взя, а самого царя Ахмута уби шуринъ его Ногаискыи мурза Ямгурчии»[115]. По другим сведениям, правителя Большой Орды умертвил Ибак, который «сам вскочи в белу вежу цареву Ахъматову и уби его своими руками»[116].

О побоище в устье Северского Донца извещен был и крымский хан Менгли-Гирей. Уже 13 января 1481 года он, узнав о гибели старого врага, направил в Литву посла с сообщением о произошедших событиях: «Отъ Менъдликгирея Казимиру, королю брату, поклонъ. То такъ ведайте: генъвара месеца у двадцать перъвый [день] пришодъ царъ Шибаньский Аибакъ, солътанъ его, [д]а Макъму князь, [д]а Обатъ мурза, [д]а Муса, [д]а Евъкгурчи пришодъ, Ахъматову орду подопътали, Ахмата цара умертвили, вси люди его и вълусы побрали, побравши прочъ пошли; а князь Тымир[ъ] съ Ахмата царевыми детьми и съ слугами къ намъ прибегли и пригорнулися пришли. Надъ Охматомъ царомъ такъ ся стало: вмеръ. Намъ братъ онъ былъ, а вамъ приятель былъ»[117].

* * *

Неудачный поход на Русь и последовавшая за ним гибель Ахмеда, разорение его улусов подкосили могущество Престольной державы – Большой Орды, но агония этого ханства растянулась еще на двадцать долгих лет. Вскоре в нем вспыхнула ожесточенная борьба за власть, в которой сошлись сыновья убитого Ахмеда – Муртаза, Сейид-Ахмед (Сеид-Ахмет, Сайил-Ахмед), Шейх-Ахмед (Ших-Ахмет) – и их двоюродные братья, сыновья прежнего владетеля Престольной державы Махмуда – Касым и Абд ал-Керим (Абдул-Керим), закрепившиеся в Хаджи-Тархане (Астрахани)[118]. Ждать усиления кого-нибудь из них Иван III не собирался, предпочитая использовать против «Ахматовых детей» своего союзника, перекопского хана Менгли-Гирея. 26 апреля 1481 года в Крым поскакал великокняжеский посол Тимофей Григорьевич Скряба Травин. Он должен был сообщить о приходе на Русь из Большой Орды войска хана Ахмеда, неудаче того и отступлении, о смерти общего врага (Возможно, известие об этом и стало причиной отправления посольства Скрябы в Киркор, хотя из текста наказа видно некоторое сомнение великого князя в достоверности сведений о гибели Ахмеда). Послу приказывалось просить помощи, если Ахмед уцелел, или новый хан, «хто будетъ на томъ юрте на Ахматове месте… покочуетъ къ моей земле». В таком случае от имени великого князя Тимофею Скрябе Травину следовало призвать Менгли-Гирея и атаковать неприятеля[119].

Конец ознакомительного фрагмента