Русская полиция - Иван Ковтун Страница 21

Разоблачил организацию начальник Людиновской полиции Дмитрий Иванов. Работая днем и ночью, следователи за несколько дней «раскрутили» и уничтожили все подполье. Шумавцова взяли в тот момент, когда он чинил электропроводку на уличном столбе (в целях конспирации он работал электромонтером). За «заслуги» в борьбе с подпольем Иванов был награжден двумя медалями.

Активно действовавшего в интересах подполья бургомистра Ялты Николая Степановича Анищенкова «разоблачил» начальник местной полиции Середа. 28 июля 1943 г. Анищенков был казнен в совхозе «Красный» близ Симферополя. Вообще говоря, довольно странно, что бургомистр-подпольщик столь долго удержался на своем посту. Многим было известно, что жена Анищенко Этель Матвеевна была еврейкой [148], кроме того, бургомистр спасал евреев, выдавая им паспорта как русским, прослушивал советские радиосводки, а 7 ноября 1942 г. «отметил советский праздник», приказав выдать улучшенный паек населению города [149].

За выявление участников подполья были ответственны в первую очередь сотрудники сыскных (криминальных) подразделений вспомогательной полиции, деятельность которых, как уже отмечалось, направлялась органами ГФП и СД. Иногда из этих сотрудников формировались специальные отряды. Например, такой отряд, в количестве 20 человек, был создан при отделении ГФП г. Суража Орловской области (ныне — Брянской)3. Аналогичные формирования находились в Пскове, где работали сотрудники СД из айнзатцкоманды 3. Здесь ими была открыта разведшкола, где кроме диверсантов велась подготовка кадров для городского полицейского управления. При школе располагалось подразделение полиции, личный состав которого охранял концлагерь СД в деревне Моглино и занимался изоляцией «неблагонадежных лиц» [150].

К слову сказать, на северо-западе РСФСР, наряду с нацистскими органами разведки и контрразведки, в Гдове, Новоржеве, Острове, Печорах, Плюссе, Стругах Красных, Старой Руссе функционировали эстонские и латвийские отделения полиции безопасности, в которых также служили русские полицейские [151].

Германские власти поручали начальникам полицейских участков подбирать лиц, способных проникнуть в подполье. К этой деятельности рекомендовалось привлекать близких родственников и знакомых [152]. Однако подпольщики через своих агентов, работавших в оккупационной администрации, нередко заранее знали, кого абвер, ГФП или СД собирается к ним внедрить.

В целях выявления граждан, поддерживавших связь с народными мстителями, полиция систематически проводила обыски и облавы. В тех районах, где члены подполья действовали наиболее активно, подобные мероприятия проводились часто. В Пскове, например, летом 1943 г. облавы проводились по 10—12 раз в день [153].

В отчете от 10 ноября 1942 г. о проведении операции по очистке от партизан района станции Пригорье Смоленской области, которой руководил начальник полиции Рославля бывший полковник РККА Волков, сообщалось: «Всего проверка проведена в 60 населенных пунктах... Из числа задержанных... 96 человек были переданы в руки СД, которая вынесла им приговор. Среди переданных находились 3 партизана, которые были посланы в деревни связными, 15 членов партии, 7 комсомольцев» [154].

В сельских населенных пунктах, контролируемых полицией, устанавливался жесткий пропускной резрш. В деревнях, расположенных рядом с лесными массивами, выставлялись засады, и нередко связные подпольщиков и партизанские разведчики попадали под огонь полицейских и погибали. Иногда полицейские получали от информаторов сведения о месте, где находятся связные, и туда незамедлительно отправлялась группа захвата. Об одном таком случае рассказал в своих мемуарах И. Ильиных, воевавший в составе 4-й Клетнянской партизанской бригады (Орловская область): «До последнего вздоха сражались Кузьма Васекин и Василий Белов. Это было 15 апреля 1942 года. Друзья пробирались к Рославлю. В подлесной деревушке Бобровня, облюбовав на отшибе домик, остановились ночевать. Нашелся предатель, и рано утром из Мареевки, что в трех километрах от Бобровни, нагрянули полицейские, окружили дом. Два с лишним часа два бесстрашных разведчика отбивались от десятков фашистских пособников. Дом подожгли, но пока не рухнула крыша, похоронив истекающих кровью храбрецов, из огня и дыма раздавались автоматные очереди»2.

Ржевские подпольщики Телешов, Беляков и Новоженов, разоблаченные агентами криминальной полиции и повешенные 31 марта 1942 года

В выписке из оперативной сводки № 28 ЦШПД от 27 августа 1942 г. было зафиксировано: «Партизанка-разведчица Нина Коровко из бригады Лебедева, выполняя боевое задание в районе Еменец (10 км южнее Невеля) [тогда Калининская, сейчас — Псковская область. — Примеч. авт.], 27.7.42 г. была схвачена фашистскими наймитами — полицейскими. Предатели-изверги подвергли партизанку Нину жестоким пыткам, добиваясь сведений о партизанах, а после повесили в гор. Невеле». Также не без участия полиции произошел арест связной 5-й Калининской партизанской бригады Марии Королихиной. Она была доставлена в отделение ГФП поселка Пустошка, где и погибла [155].

Аналогичная участь постигла 19-летнюю связную и разведчицу Михайловского партизанского отряда (Курская область) В.М. Диканову. Командование направило ее в село Курбакино для разведки мест сосредоточения немецко-полицейского гарнизона. Там Диканову опознал и арестовал сотрудник полиции С. Сопляков. 20 ноября 1942 г. она была повешена в слободе Михайловка. Перед казнью Дикановой Сопляков прикрепил на груди у разведчицы табличку с надписью «Партизанка» [156].