Ближний Восток: вечный конфликт - Семен Багдасаров Страница 22

Друзы присутствуют во всех партиях Израиля, в том числе в правых, типа «Ликуд», и занимают там высокие должности. Есть друзы – заместители министров. Друзы работают в полиции, в спецслужбах, в том числе на очень высоких постах. То есть, повторю, друз в Израиле имеет такие же права и возможности для продвижения, особенно в силовых органах, как и еврей.

Человеку незнакомому с местной спецификой это может показаться странным. Это же арабы! Откуда такая симпатия к евреям? Но, как я уже говорил, на Ближнем Востоке зачастую вероисповедание определяет нацию. Вот алавиты – они арабы? Если вы скажете «да», не пытайтесь повторить это где-нибудь в Сирии: услышите в ответ много эмоциональных высказываний. Исмаилиты – арабы? Казалось бы, да, однако конституция Ага-хана IV, регулирующая жизнь мировой исмаилитской общины, говорит, что где бы представитель общины ни жил и на каком бы языке ни говорил, он исмаилит – а не араб, горный таджик или кто-нибудь еще. Исмаилитов, кстати, в Сирии свыше 500 тысяч, и ситуация для них сейчас непростая, потому что они тоже на стороне Башара Асада. Коптов обычно не считают арабами, хотя они и говорят на арабском языке. Просто о них точно известно, что они являются прямыми потомками древних египтян, живших во времена фараонов.

Словом, возвращаясь к Израилю, скажу, что в этой стране друзы – полноправные и законопослушные граждане, мало того, они проливают кровь за Израиль. По ряду обстоятельств мне доводилось много общаться с представителями этой этнорелигиозной группы. И я к ним отношусь с колоссальным уважением – хотя бы потому, что они не уничтожали все, что было до них, – они впитывали все это и сформировали очень своеобразную культуру. Кстати, друзы – это тоже одно из ответвлений исмаилитизма, начавшее оформляться как отдельное направление еще в X–XI веке.

Поэтому в Израиле поднимается вопрос – как помочь друзам. Не помочь нельзя – это все равно как если бы в 70 километрах от израильской границы убивали евреев, а государство махнуло бы на них рукой, сказав: «Да я вообще не знаю, кто вы такие». Такое просто немыслимо. Так же немыслимо и бросить друзов.

Все это делает и без того запутанную ситуацию еще сложнее. Друзы на стороне Башара Асада, хотя, конечно, они в первую очередь хотят защищать свои собственные дома. И многие израильские политики, как друзы по происхождению, так и евреи, стали поднимать вопросы о возможной форме помощи. Может быть, выход в использовании авиации для отрядов самообороны друзов? Или в формировании войсковых частей из друзов, которые пересекут сирийско-израильскую границу и пойдут на помощь тамошним друзам? Или еще какие-то варианты? Все это становится более и более реальным. Пока ИГ боится в лоб атаковать друзские поселения – во-первых, друзы сильные воины, во-вторых, они верят в переселение душ, поэтому смерти для них не существует. Их боевой клич звучит как «Встретимся во чреве матери!» – иначе говоря, по их верованиям, если кого-то убивают, его дух вселяется в нового члена друзской общины.

Полагаю, если ИГ рискнет зайти на плато Джабаль-аль-Друз, это будет страшная вещь, и тогда Израиль будет вынужден принимать какие-то меры, совершенно неожиданные для себя. Поскольку вмешиваться он будет против ИГ – то, значит, объективно выступит на стороне столь нелюбимого им Ирана, Башара Асада и «Хезболлы». Вот так все перемешалось и в такой сложный клубок заплелось.

Кстати, друзы, как и алавиты, имели в свое время, когда были подмандатной территорией, свое государство на территории Сирии – то самое Джабаль-аль-Друз. Как и алавиты, имели свое государство в Латакии. Это потом французы взяли, пообъединяли все и сказали: «Теперь это будет единая Сирия». Сейчас же страна трещит по швам, и я не исключаю того, что друзы, при всем их хорошем отношении к Башару Асаду, в какой-то момент вспомнят о том, что когда-то имели собственную государственность. Это тоже необходимо учитывать.

В отношении Турции Россия совершила много ошибок. С самого начала было понятно, что это наш геополитический противник, который оказывает массированную помощь различным террористическим группировкам вроде «Исламского государства» или «Джабхат ан-Нусра». Неужели нельзя было заранее выстроить отношения с турками несколько иначе? Но нет, не озаботились. Мы на свои деньги – на государственные деньги – начали строить где-то в турецком захолустье атомную станцию. Возврат денег, насколько я понимаю, предполагался через 15 лет после постройки каждого блока; четыре блока – 60 лет. То есть через 60 лет мы получили бы обратно эти деньги, чрезвычайно нужные нам для модернизации страны.

Кроме того, мировое сообщество еще пять лет назад на полном серьезе начало обсуждать вопрос о том, что если Иран свою ядерную программу продолжит, то еще три страны, скорее всего, заведут свою собственную ядерную программу с перспективой военного применения. И в первую очередь это Турция. Плюс еще Саудовская Аравия и Египет.

Да, Турция является членом Международного агентства по атомной энергии, членом-участником Договора о нераспространении ядерного оружия и т. д. Но Иран тоже является членом этих организаций, что не мешает ему развивать свою собственную ядерную программу. Я уже не говорю о том, что для строительства АЭС понадобятся турецкие специалисты. И нам пришлось бы их привозить, как получилось с иранскими, чтобы они учились в наших вузах, набирались опыта, а через 5—10 лет это были бы хорошие специалисты, способные разрабатывать собственную ядерную программу.

Но что представляет собой сегодняшняя Турция?

В первую очередь, известно, что в своей идеологической основе партия господина Эрдогана, партия «Справедливости и развития» – это не что иное, как «Братья-мусульмане». Организация, кстати, запрещенная в Российской Федерации. И сам господин Эрдоган сидел в тюрьме за распространение радикального исламизма и разжигание межнациональной розни. За что он так не любит своих военных? За то, что как раз с их подачи он и оказался в тюрьме. Хотя сам он по происхождению не турок. Его предки – выходцы с Кавказа.

Более того. До недавнего момента в конституции Турции было положение, согласно которому армия являлась гарантом стабильности. Эрдоган провел референдум, затравил всех армейских офицеров и генералов, в результате на сегодняшний день нет никаких преград для дальнейшей исламизации страны.

Может, поэтому Турция является одной из тех стран, где отсиживались северокавказские боевики, где они лечились, где они проходили дополнительную подготовку и т. д. Об этом знали все наши ведомства, занимающиеся подобными вопросами, – но мы, несмотря на это, взялись строить туркам атомную станцию.

Мы вообще как-то не учитываем историю. Еще совсем недавно со всех площадок у нас заговорили о том, что отношения с Турцией сейчас просто шикарные. Но я как-то задумался. Вроде бы я нечто подобное уже слышал. Мне, грешным делом, еще в советское время довелось участвовать в написании книги в связи с приездом турецкого начальника Генерального штаба генерала Уруга, а с ответным визитом должен был ехать маршал Ахрамеев. Вот мне и сказали: «Давай, надо написать книгу о самых лучших моментах отношений Турции и Советского Союза». Каких? Ну конечно, времен Ататюрка; времен, когда Россия помогала Турции сражаться с Грецией и отстаивать свою независимость.