Возвышение Китая наперекор логике стратегии - Эдвард Николае Люттвак Страница 22

Таким образом, большие военные расходы, направленные против Китая, стоит серьезно поставить под вопрос, так как они в реальности не ответят на вызов дестабилизирующего роста Китая. С другой стороны, в ядерную эпоху невозможно что-либо, похожее на войну Китая и «Анти-Китая», с армиями на поле боя, военно-морскими сражениями и бомбардировками с воздуха. Китай может сделать такую же колоссальную ошибку, какую сделала кайзеровская Германия после 1890 года, но такое развитие событий не приведет в случае Китая к новому 1914 году – еще одной войне на уничтожение. Существование ядерного оружия не полностью отрицает боевые действия между теми, у кого оно есть, но серьезно ограничивает формы этих боевых действий, так как любой их участник должен сделать все, чтобы не допустить эскалации конфликта до уровня применения ядерного оружия. Такой сценарий по-прежнему позволил бы Китаю вести ограниченные боевые действия против Индии в виде пограничных стычек, и, может быть, даже сделает возможным более серьезные боевые действия против какого-нибудь неядерного государства, но при условии, что этому государству не придут на помощь США или Российская Федерация, если эта страна – Монголия или одна из республик Средней Азии, не говоря уже о попытках нападения на явных и потенциальных союзников США.

Впрочем, несомненно, необходимы какие-либо приготовления, нацеленные на то, чтобы не допустить доминирование Китая в регионе и в мире, а также предотвратить или, если потребуется, отразить возможные военные акции, которые Китай все еще может в том или ином виде предпринять, несмотря на ядерное сдерживание (речь идет, разумеется, не о нападении на Японию или другую, более крупную державу, но, например, о локальной пограничной войне против Индии).

Такие «необходимые приготовления» заведомо будут недостаточными, поскольку они не могут объединить в себе все то сопротивление, которое Китай должен вызвать своим быстрым экономическим ростом и военным усилением, если и то и другое продолжится в ближайшие годы.

Аксиома, состоящая в том, что независимые государства будут всеми средствами бороться за сохранение своей независимости, неминуемо найдет свое выражение в том единственном виде, который воспрепятствует полномасштабной войне, а именно в «геоэкономических мерах». Так логика стратегии проявится в грамматике коммерции (мы об этом уже упоминали выше, и предоставим более детальные разъяснения ниже). Если Китай продолжит использование своего экономического роста для приобретения пропорционального могущества, развиваясь гармонично внутренне, и в то же время, нарушая устоявшиеся внешние балансы силы и соразмерность, то ответ, исходя из предположения, что какие-либо ответные меры вообще могут быть эффективны, должен воспрепятствовать экономическому росту Китая.

Напротив, военные расходы могут быть не только бесполезными, но и контрпродуктивными, если они приведут исключительно к усилению скорости китайского роста.

Неотвратимая необходимость замедлить китайский экономический рост будет гораздо легче воспринята другими странами, которые более склонны к меркантилистскому подходу, но в случае Соединенных Штатов она столкнется с наиболее неприкасаемой идеологической догмой, равно как и с важными политическими и экономическими интересами. Но стратегия сильнее политики.

Упорство Китая, с которым он движется к большим неприятностям, если не к краху, проходя кульминационный уровень, перед которым еще не было сопротивления его росту, «предопределено» целым рядом факторов:

Великодержавный аутизм, который мешает правильно воспринимать ситуацию в мире – болезнь, которую Китай разделяет с США и Российской Федерацией, а также с Индией, но в китайском случае этот аутизм, по крайней мере, пропорционально больше, и он отягощен относительным отсутствием опыта на международной арене. Непосредственным следствием этого является снижение способности режима ясно воспринимать мировые реалии, и в том числе растущую враждебность по отношению к Китаю, которую показывают даже опросы общественного мнения.

♦ Историческое наследие Китая в области внешней политики базируется на вассальной системе и презумпции своего центрального положения в концентрических кругах «цзянься». Отсюда следует склонность к надменному поведению и недооценка важности любых признаков растущего сопротивления во внешнем мире. Все эти сигналы фильтруются аутистским барьером.

♦ Пренебрежение и враждебность к другим странам, наблюдаемые как в народе, так и среди элиты КПК. Они часто хорошо скрыты, но прекрасно ощущаемы, и иногда резко выходят наружу. Их появление проистекает, прежде всего, из почти столетней слабости Китая: период иностранных вмешательств и вторжений продолжался до 1949 года, но в конечном итоге причиной всего этого являются многие века подчинения китайцев-ханьцев более слабо развитым в культурном отношении иностранным завоевателям. В результате наблюдается мощная эмоциональная оппозиция даже самой идее ограничения китайского военного роста, несмотря на то, что на определенном уровне все-таки существует интеллектуальное понимание возможных необратимых последствий.

♦ Влияние НОАК и военно-промышленного комплекса на китайскую политику и поведение. Необязательно разбирать сложности этого вопроса, чтобы предположить, что НОАК и связанные с ней группы не будут поддерживать отказ от военного роста Китая (пропорционального экономическому) для того, чтобы предпочесть вместо этого военную стагнацию, которая, несомненно, сослужила бы лучшую службу интересам Китая и китайского народа в целом. Если учесть нынешний уровень военного потенциала Китая, официально провозглашенная политика НОАК по продолжению быстрого военного роста вполне понятна, и, кажется, ее поддерживает общественное мнение. Но логика стратегии часто требует непопулярной политики, а подчас даже и неестественной.

♦ Многообразие других проявлений китайской мощи – организационные структуры, среди которых государственные предприятия, а также различные департаменты госаппарата, желающие и способные проводить экспансионистскую политику, возможно, исключительно по своим внутренним мотивам. Не стоит перечислять все эти организации, достаточно лишь обратить внимание на то, что может самостоятельно сотворить не самая влиятельная государственная структура – силовое подразделение Администрации Рыболовства и Рыболовных Портов (zhōng huá rén mín gòng hé quó yú zhèng yú găng jiān dū quán li), официально являющееся частью министерства сельского хозяйства. Даже когда КНР после целого года жесткой дипломатии с конца 2010 года перешла к стратегии «шарма» и доброй воли, 26 декабря 2010 года Чжао Циньву (Zhao Xingwu), директор Рыболовной администрации (здесь РА), энергично провозгласил свою собственную политику, идущую в прямо противоположном направлении65:

Китай намерен интенсифицировать развитие рыболовной промышленности на своей территории. В 2011 году будет организовано регулярное патрулирование для охраны рыболовецких районов вокруг островов Дзяотао в Восточнокитайском море [= в настоящее время вокруг этих островов, называемых японцами Сенкаку, патрулируют японские суда и в последнее время там появились и японские гарнизоны].