Потемкин - Наталья Болотина Страница 22

Просвещенная императрица, одной из главных забот которой было распространение образования на всей территории Российской империи, особое внимание обратила на Казанскую гимназию, впоследствии послужившую основой для создания в городе университета. Символично, что именно в эту гимназию в 1798 г. император Павел I передал богатое книжное собрание и кабинет минералов Григория Александровича Потемкина. 29 мая 1767 г. «пред полуднем в начале 12-го часа» Екатерина II принимала учителей Казанской гимназии, те, вероятно, просили ее увеличить ассигнования, о чем последовал указ уже 3 сентября того же года. В следующие дни императрица побывала на суконной фабрике Дряблова, в Казанской семинарии; особо ей были представлены живущие в Казани старой и новой слободы «абызы татары и их жены». Екатерине II преподнесли подарки, в том числе «богатый женский убор и два ковра».

Из Казани она писала и к своему постоянному корреспонденту, выдающемуся французскому мыслителю Вольтеру, размышляя над трудностями создания законов, учитывающих интересы всех народов, населявших Российскую империю: «Вот я и в Азии. Мне хотелось видеть ее своими глазами. В здешнем городе есть до двадцати различных народов, которые не похожи друг на друга, а между тем им надобно сделать платье, которое годилось бы для них всех». При всей приятности путешествия Екатерина II не прекращала своей работы по составлению знаменитого «Наказа», и посещение Казанского края способствовало пониманию стоящих перед ней задач управления страной и создания единой законодательной системы. «Эта империя, — писала она к Н.И. Панину из Казани 31 мая 1767 г., — совсем особенная, и только здесь можно видеть, что значит огромное предприятие относительно наших законов, и как нынешнее законодательство мало сообразно с состоянием империи вообще».

Императрица не спешила покидать город, где ей было «весьма хорошо, и истинно как дома». Вечером 29 мая она посетила загородный дом преосвященного Венеамина в пяти верстах от Казани, где ее встретило все знатное духовенство, а «по обеим сторонам внутри двора стояли учащиеся в школах малолетние татары, мордва, чуваши, черемисы и вотяки, которые пели “Царю небесный” и держали в руках зеленые ветви». Несколько малолетних школьников говорили «вновь сочиненныя в виршах речи» на родных языках. Столы для Екатерины II и сопровождавших ее персон были накрыты «десертом», кофе, виноградными винами и фруктами. В последний день пребывания в Казани императрица посетила загородный дом губернатора, куда для прощального торжества были приглашены знатные особы «обоего пола». У крыльца ее встречал радушный хозяин со своей семьей и всеми гостями. Для увеселения «собраны были татары, чуваши, мордва, черемисы и вотяки с женами, которыя плясали, каждая порознь, при том играла их татарская музыка с припевами». Затем начался маскарад, но императрица не надела маскарадного платья и весь вечер «забавлялась» игрой в карты. После ужина был устроен великолепный фейерверк, и всем присутствующим, по традиции, раздавали специально подготовленные книжки с его описанием. Причем, как свидетельствует «Камер-фурьерский журнал», во все дни пребывания императрицы в Казани, с 26 мая по 1 июня, перед домом, где она остановилась, «вечером за полночь… построен был щит и украшен живописными картинами и зажжены внутри плошки», а в городе дома были иллюминированы.

1 июня 1767 г. Екатерина II отправилась из Казани в дальнейшее путешествие, отъезд монаршей особы из города проходил не менее торжественно, чем встреча: карета императрицы «окружаема была бегущим гражданством так, что с нуждою и карете идти было возможно, и все восклицали “ура”, и в городе производилась пушечная пальба и колокольный звон, а на пристани по обеим сторонам стояли дворяне и купечество». На следующий день эскадра стала на якорь у города Болгары, где сохранились руины древнего Болгарского городища — домонгольского поселения волжских булгар X — начала XI столетия, и Екатерина II на шлюпках переправилась на специально построенную к ее приезду пристань. После молебна в Вознесенском монастыре Екатерина II осмотрела «каменного строения, которое еще в давнейших годах строено было». О своих впечатлениях она сразу же сообщила в письме к Н.И. Панину: «Вчерашний день мы ездили на берег смотреть развалины старинного, Тамерланом построенного, города Болгары и нашли действительно остатки больших, но не весьма хороших строений, два турецких минарета весьма высокие, и все, что тут ни осталось, построено из плиты очень хорошей; татары же великое почтение имеют к сему месту и ездят Богу молиться в сии развалины». С возмущением она писала своему корреспонденту, что по указанию казанского архиерея Луки в годы правления императрицы Елизаветы Петровны многие древние сооружения были сломаны или перестроены, «хотя Петра I указ есть, чтобы не вредить и не ломать сию древность».

Летом 1767 года в Москве началась работа Комиссии по составлению нового Уложения, участие в которой стало одним из важнейших этапов на пути становления Потемкина как государственного деятеля. В древнюю столицу он был командирован с двумя ротами своего полка. Открытие комиссии состоялось 30 июля. В тот день в 10 часов утра Екатерина II, сопровождаемая двором, прибыла в Успенский собор, где после торжественного молебна пятьсот депутатов подписали присягу, обещая добросовестно выполнять свои обязанности. Затем все прошли в аудиенц-залу, где вице-канцлер князь A.M. Голицын от имени императрицы вручил членам комиссии знаменитый «Наказ», составленный самой Екатериной II. Этот документ стал не только крупнейшим актом государственной политики и законодательной доктрины своего времени, но и своеобразным выражением теории и политики «просвещенного абсолютизма». «Наказ» был адресован не только собственно окружению императрицы: для реализации его идей необходима была опора в разных социальных слоях. Надо заметить, что в составе библиотеки Потемкина было несколько десятков экземпляров «Наказа» на разных языках, это дает возможность утверждать, что он подробнейшим образом изучал и использовал столь значимый для того времени документ.

В работе Комиссии о сочинении нового Уложения принимало участие 572 депутата, избранных по манифесту 14 декабря 1766 г. о созыве Уложенной комиссии. Все депутаты при выборах снабжались письменными наказами своих избирателей, причем каждый такой наказ должен был не только служить руководством самому депутату, но и быть внимательно изучен всеми остальными. Наказы излагали не только «пользы и нужды» избирателей, но и предлагали меры к удовлетворению «нужд» и достижению «пользы». В правительственных наказах от центральных учреждений в основном затрагивались вопросы совершенствования законодательства по делам ведомств. В наказах дворянства и от городов шла речь о конкретных проблемах расширения сословных и имущественных прав и об их закреплении законом, упрочении законной охраны от посягательств или от «повреждения» таковых низшими сословиями. В наказах крестьянского населения, включая однодворцев, содержались в основном частные (но практически общие для сословия в целом) просьбы о снятии тех или иных повинностей или об иных «облегчениях».

Екатерина II, несомненно, знакомая с парламентскими порядками Англии, понимала, что Комиссия, состоявшая из нескольких сот человек и призванная ею не только для выслушивания о «нуждах и недостатках каждого места», но и для непосредственного участия в процессе законотворчества, не сможет выполнить свою задачу, заседая в полном составе. По примеру английского парламента Екатерина возложила задачу составления и разработки отдельных законопроектов на особые так называемые «частные комиссии», специально избираемые для этого из состава большой комиссии. Частные комиссии должны были создаваться по рекомендации Дирекционной комиссии в составе не более пяти депутатов. Первоначально этим комиссиям предписывалось иметь сношения с местными органами управления, участвовать в доработке законопроектов по мнениям и указаниям депутатов, а с апреля 1768 г. система частных комиссий обрела новый смысл: именно в них переносилась основная работа по разработке Уложения, причем каждой комиссии предстояло подготовить определенный и законченный его раздел.