Вопросительные знаки в "Царском деле" - Юрий Жук Страница 22

Вскоре после этой телеграммы Тредвелла, то есть когда Россия уже вышла из войны, 21 марта 1918 года германский генерал Эрик Людендорф осуществил первое из своих пяти «наступлений ударом молота» на Западном фронте. И, надо признаться, что мощь этих военных операций ошеломила союзников. (Только одно его первое наступление отбросило британскую 5-ю армию на 30 миль и унесло жизни 120 000 солдат!) Однако, несмотря на эти сокрушительные удары, германские победы только усилили решимость союзников осуществить их план по свержению большевиков и восстановлению власти Царя с тем, чтобы Россия смогла снова вступить в войну на их стороне.

26 марта 1918 года (то есть через несколько дней после начала германского наступления) В. И. Ленин и И. В. Сталин послали председателю Мурманского Совдепа А. М. Юрьеву телеграмму, в которой порицали его за его действия по отношению к союзникам, выразившиеся в том, что он позволил войти в Мурманск британскому кораблю. Но знал ли, в свою очередь, В. И. Ленин о тех переговорах, которые Р. Локарт вёл с Л. Д. Троцким? Наверное, нет. Ибо целью этого послания было, по всей вероятности, прикрытие действий центральной власти на тот случай, если их соучастие выплывет наружу. Поэтому В. И. Ленин и И. В. Сталин настаивали на том, что отчёты А. М. Юрьева «должны быть совершенно официальными, но секретными, поскольку это не тема для публикаций». Похоже также на то, что и В. М. Молотов не только знал о том, что затевалось, но и сам занимался разработкой действий в Мурманске, желая при этом скрыть более полную информацию.

А вот ещё один интересный документ – Телеграмма от 10 апреля 1918 года, из текста которой видно, что Москва располагала сведениями о присутствии союзников в Мурманске, что только лишний раз подтверждает готовность Ленина к двойной сделке:

«Товарищ Сталин говорит:

Полученный ответ:

Принять помощь.

Что касается минных тральщиков, запросите учреждения, о которых вы упоминали; с нашей стороны нет никаких препятствий. Программа должна быть совершенно неофициальной. Мы будем относиться к этому делу так, как будто это военная тайна; обеспечение безопасности ложится на вас так же, как и на нас. Здесь все ясно; если вы удовлетворены, я считаю разговор законченным.

Р. Локарт, который содействовал получению уступок (концессий) в отношении Мурманска, мог не знать о реальных задачах двойной политики, пока он не был проинформирован о плане первого восстания против большевиков, намеченного на праздничный день Мая 1918 года. Но, как мы увидим в дальнейшем, обстоятельства сложились таким образом, что контрреволюционный переворот, запланированный на эту дату, не был осуществлён, потому что большевики каким-то образом узнали о намечающемся в ближайшее время выступлении. (Союзники планировали свергнуть большевиков, поддержав эсера Бориса Савинкова и его сторонников.) Но это выступление было отложено.

До недавнего времени была известна только одна причина задержки восстания. Однако это может быть и не совсем так, поскольку не исключено, что задержка эта связана напрямую с одной из первых попыток передачи Царской Семьи союзникам – ведь В. И. Ленин к тому времени уже получил деньги через банковскую программу. А если представить, что это так, приобретает совсем иную окраску миссия Чрезвычайного комиссара ВЦИК В. В. Яковлева (К. А. Мячина) – того самого уральского большевика, посланного В. И. Лениным и Я. М. Свердловым для перевода Царской Семьи в Москву или другое безопасное место. Однако по ряду обстоятельств этот план был безнадежно провален, в силу чего Царская Семья с 30 апреля 1918 года оказалась во власти Президиума Исполкома Уральского Облсовета, что, в свою очередь, вынудило союзников на время отложить попытку намеченного государственного переворота.

«Русская политическая ситуация» накануне июля 1918 года может быть охарактеризована как обманчивая, поскольку слишком уж часто все отражающие эту ситуацию документы и действия считаются либо «секретными», либо «неофициальными».

В последние месяцы 1917 и начала 1918 года, то есть в то время, пока Царская Семья содержалась в Тобольске, условия Её заключения при Полковнике Е. С. Кобылинском и Комиссаре Временного Правительства В. С. Панкратове могут быть названы вполне в общем-то цивилизованными. (Под надзор Полковника Е. С. Кобылинского Царская Семья попала ещё во время своего нахождения под арестом в Александровском дворце Царского Села.) В связи с этим находившийся в Тобольске наставник Наследника Цесаревича Пьер Жильяр отмечал в своём дневнике:

«Никогда еще ситуация не была столь благоприятной для побега, поскольку там в Тобольске не было еще представителя большевистского правительства. При помощи полковника Кобылинского, который был на нашей стороне, можно было бы легко обмануть наших наглых, но не слишком бдительных стражников».

И именно он же упоминал о том, что Государь настаивал на «готовности к любому повороту событий», в ответ на что Государыня придерживалась другого мнения, считая что: «Я не должна покидать Россию ни в коем случае, поскольку мне кажется, что уехать за границу означало бы разорвать нашу последнюю связь с прошлым, которое после этого умрет навсегда».

И в этом Она была права, так как понимала, что Их отъезд из России в дальнейшем сделает очень сложным, если не невозможным, обратное возвращение в качестве конституционных монархов. Более того, это могло лишь только усилить и без того циркулирующие слухи о том, что Она и якобы находящийся под Её пятой Государь интриговали с Германией. Поэтому, вопреки расхожему мнению, Императрица была настроена весьма патриотично, и Ей было трудно покинуть свою новую Родину, находившуюся теперь в состоянии Гражданской войны.

С целью освобождения Царской Семьи и Её перевозки в какое-нибудь безопасное место (что позволило бы Ей остаться в России) в Тобольске было образовано тайное сообщество. Возглавлял его помощник К. Ярошинского Б. Н. Соловьёв, который был старшим в тобольском Братстве Св. Иоанна Тобольского – организации, которая, как мы теперь знаем, была сформирована для того, чтобы вывезти оттуда Царскую Семью.

Находясь в этом городе, Б. Н. Соловьёв, как уже говорилось ранее, выполнял функции курьера Царской Семьи, передавая послания от родственников и друзей. (При этом он использовал секретный символ братства – совастику (свастику в зеркальном изображении), являющуюся одним из древневосточных символов счастья [33].) Главными помощниками Б. Н. Соловьёва по участию в этой тайной организации были близкие подруги царицы: бывшая Личная Фрейлина Е. И. В. Государыни Императрицы Александры Фёдоровны А. А. Вырубова («Аня») и Ю. А. Ден («Лили»), которые при посредстве сочувствующих Царской Семье лиц смогли собрать для них немалые денежные средства, часть которых была вручена Ей через оного. Другим курьером, передававшим деньги и послания от К. Ярошинского и других друзей Царской Семьи, был бывший Корнет Крымского Конного Е. И. В. Государыни Императрицы Александры Фёдоровны полка С. А. Марков [34].