Маргелов - Борис Костин Страница 22

В дни новой смертельной опасности, нависшей над страной после военных неудач в Крыму и под Харьковом, Сталин подписал 28 июля 1942 года приказ № 227, вошедший в историю под названием «Ни шагу назад!». Им, в частности, предусматривалось «сформировать в пределах армиихорошо вооруженных заградительных отрядов (до 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной». Предполагалось «сформировать в пределах фронта от одного до трех (смотря по обстановке) штрафных батальонов (по 800 человек, куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить свои преступления против Родины... Сформировать в пределах армии от пяти до десяти (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной».

28 сентября 1942 года было утверждено «Положение о штрафных ротах, батальонах и заградотрядах действующей армии», один из пунктов которого гласил: «Штрафники, получившие ранение в бою, считаются отбывшими наказание, восстанавливаются в звании и во всех правах».

21 июля 1941 года Маргелов сдал гарнизон в Муравьевских казармах и на следующий день поутру вместе с Гусевым прибыл в Ленинград. На Московском вокзале царило столпотворение и неимоверный гвалт — отправляли в эвакуацию детей. От вокзала до Смольного, где располагался штаб фронта, прошлись пешком. На Суворовском проспекте их дважды останавливал патруль и тщательно проверял документы, ссылаясь на то, что в город засланы немецкие лазутчики. Дежурный долго не мог связаться с начальником штаба фронта полковником Н. В. Городецким, но наконец в трубке раздался его голос: «Жду тебя, майор, ровно в 18 часов».

В распоряжении офицеров был почти целый день! В мирное время о таком подарке приходилось только мечтать. Теперь же Ленинград стал прифронтовым городом, и даже яркое июльское солнце казалось блеклым, а вода в Неве свинцовой. Невский изменился до неузнаваемости. Дворцы и памятники скрывали холщовые полотнища, маскировочные сети и нелепые пейзажи. На площадях торчали устремленные ввысь жерла зенитных орудий. Хотя в городе вот уже несколько дней действовала карточная система, офицеры смогли без проблем «отовариться» продуктами в Елисеевском магазине по «коммерческим» ценам. Они примостились перекусить на скамейке в Летнем саду, на аллеях которого шла поразившая их работа: группа людей, по внешнему виду мало напоминавшая саперов, рыла траншеи, в которые бережно укладывались скульптуры. Они молчаливо и сосредоточенно занимались своим делом даже после того, как надрывно завыли сирены и по соседству, с Марсова поля, заухали зенитки.

Разговор в Смольном был краток. Предписание гласило: «Майору Маргелову немедля прибыть в райком ВКП(б) Невского района и приступить к формированию полка 1-й гвардейской дивизии народного ополчения». От себя начштаба добавил: «Решение назрело и будет принято не сегодня-завтра. Остатки дисбата использовать по твоему усмотрению. Даю двое суток на передислокацию».

Гусев отправился на Волхов, а Маргелов, скоротав ночь у Бастина, наутро без труда отыскал новое место службы.

...Ополченцы. Слово это появилось на устах ленинградцев в конце июля 1941 года. Вновь ожил в нем великий патриотический смысл, поднимавший на защиту родной земли от вражеских нашествий народные ополчения Минина и Пожарского, фельдмаршала Кутузова... Война с фашистскими захватчиками едва ли не с первых дней стала народной.

Еще 27 июня 1941 года Военный совет фронта и городской комитет ВКП(б) приняли решение о формировании ленинградской «Армии народного ополчения» численностью в 200 тысяч человек. Каждый район Ленинграда, а их к началу 1941 года насчитывалось 15, обязан был отправить на фронт одну дивизию. Командующим этой армией был назначен генерал-майор А. И. Субботин. О составе дивизии вспоминает ленинградец В. Щеглов:

«...Многие из них (ополченцев. — Б. К.) впервые возьмут винтовку, впервые увидят миномет, первое время плохо будут бросать гранату, плохо переползать — все это так! Все знают это! И знают, что крови прольется много, но другого выхода нет».

Через две недели работы по комплектованию соединений из добровольцев стало ясно — районный принцип негоден. Дивизии получались куцые, без артиллерии, боевой техники. Вместо запланированных 15 формирований к середине июля удалось отправить на фронт всего лишь 4 дивизии народного ополчения.

Тем временем обстановка на Ленинградском фронте катастрофически ухудшалась. 14 июля командующий Северо-Западным направлением маршал К. Е. Ворошилов отдал приказ: «Товарищи красноармейцы, командиры и политработники. Над городом Ленина — колыбелью пролетарской революции — нависла прямая опасность вторжения врага... Требую отстоять Ленинград во что бы то ни стало... Наша земля должна стать могилой гитлеровскому фашизму».

25 июля Военный совет Северо-Западного направления и бюро Ленинградского горкома партии решили создать еще четыре гвардейские дивизии народного ополчения. Как известно, почетное звание гвардейских частей и соединений было официально установлено позднее, в сентябре 1941 года после боев под Ельней. Применительно к ополчению это решение утвердил секретарь Ленинградского горкома ВКП(б) А. А. Кузнецов, объяснив свое решение многочисленными просьбами ополченцев, связавших судьбу города с событиями 1918 года, когда отряды Красной гвардии оставили немцев на подступах к Петрограду.

В «Очерках истории Ленинграда» упоминается, что «в относительно лучшем положении находилась 1-я гвардейская дивизия, куда влилось несколько кадровых подразделений». Добавим, что в их числе были остатки 15-го дисциплинарного батальона ЛенВО. Впрочем, в полку Маргелова насчитывалось всего лишь три кадровых офицера. После трех суток, отпущенных на формирование, 27 июля дивизия 31 выступила к Красному Селу. Здесь бывшие дисбатовцы основательно взялись за обучение новобранцев, но... Майор с горечью смотрел на вооружение своих подчиненных: винтовок — одна на двоих, гранаты и бутылки с зажигательной смесью — наперечет, несколько пулеметов. И это против до зубов вооруженного врага!

В автобиографии Василий Филиппович Маргелов о своем участии в героической обороне Ленинграда сообщает скупо: «Июль 1941 по октябрь 1941 г. Командир 3-го гвардейского полка, 1-й гвардейской дивизии Ленфронта. Действовал в районе Луги, Волосово, Ропши, Ораниенбаума. Два раза был в тылу противника с полком по приказу вышестоящего командования».

Уже только по одним названиям городов можно судить, что ополченцы дрались с фашистами на самом болевом участке фронта, от Нарвы до Кингисеппа, протяженностью семьдесят километров. В корреспонденциях многотиражной газеты народного ополчения «На защиту Ленинграда» говорилось, что «при отбитии у врага поселка N отличились воины Энского полка под командованием майора М.». По этим прошедшим строжайшую цензуру строчкам трудно понять и оценить весь драматизм ситуации. Что мог в такой обстановке и с такими силами сделать командир полка, который был обязан выстоять любой ценой? Выстояли. Командование фронта по достоинству оценило стойкость и мужество гвардейцев-ополченцев, приняв решение о переформировании дивизий в кадровые. 1 сентября 1941 года Дивизия, в которой сражался Маргелов, стала 80-й, а его полк получил порядковый номер 218-й стрелковый.