Падение Порт-Артура - Александр Широкорад Страница 22

Обращение крейсера в яхту вызвало перегрузку в 800 тонн. Посему с него пришлось снять две 152-мм пушки, часть боекомплекта и другое оборудование. Все это было погружено на специальный пароход, отправленный заранее во Владивосток. Впрочем, снятие орудий с кораблей, когда они мешали веселому времяпрепровождению членов императорской фамилии, было нормой в русском флоте. Вот, к примеру, отчет Морского технического комитета за 1874 г. В комитет обратился вице-адмирал Казакевич с просьбой снять кормовое 152-мм орудие с парохода-фрегата «Рюрик», «так как при плавании с Его Высочеством корма есть единственное свободное место для обедов, которые даются Его Высочеством». Великий князь, а по совместительству генерал-адмирал Константин Николаевич был большой либерал и любитель выпить. Надо ли говорить, что пушку немедленно сняли…

Итак, крейсер «Память Азова» стал красивой игрушкой. На крейсере впервые в русском флоте установили паровые машины тройного расширения, которые позволяли давать ход до 17 узлов, тем не менее оставили и парусное вооружение. Трехмачтовый крейсер был очень красив под парусами, но по скорости хода и возможности маневрирования он намного уступал чисто парусным судам. В то же время мачты, такелаж, паруса и прочий инвентарь имели большой вес и габариты, что существенно сказывалось на боеспособности крейсера. Но, увы, тогда паруса в русском флоте носили не только крейсера, но даже миноносцы. От парусов отказались у нас лишь в 1895 г.

Вместе с цесаревичем в путешествие отправился и его брат Георгий. Руководил всем генерал свиты Его Величества Барятинский. Компанию Николаю должны были составлять молодые гвардейские офицеры князья Оболенский и Кочубей и лейб-гусар Волков. Летописцем в свиту был зачислен князь Ухтомский. Позже он издаст книгу с описанием путешествия наследника. Увы, это была лишь пародийная летопись путешествия, к тому же еще прошедшая строгую цензуру самого Николая II.

Николай со свитой выехали из Гатчины 23 октября 1890 г. и по железной дороге через Вену доехали до Триеста. Александр III решил не мучить сына путешествием по северным морям. И действительно, по пути от Плимута до Мальты крейсер выдержал сильный шторм, который и смыл все дорогие носовые украшения.

26 октября Николай со свитой сели в Триесте на крейсер и отправились в Пирей в гости к греческому королю Георгу I и его жене Ольге. Кстати, королева Ольга Константиновна (1851–1926) была племянницей императора Александра II. В Пирее к путешественникам присоединился двоюродный брат Николая греческий принц Георгий. 7 ноября «Память Азова» покинул Пирей и через три дня прибыл в Порт-Саид. Затем по Суэцкому каналу крейсер дошел до Исмаилии. Там Николая приветствовал хедив (правитель) Египта Хусейн. Три недели царевич провел в Каире и в путешествии по Нилу.

Думаю, нет нужды перечислять достопримечательности, которые посетил царевич, встречи, обеды и т.д. Это все прекрасно описано у Ухтомского. Зато более веселая сторона путешествия совсем выпала из «жития Высочайших путешественников». Вот, к примеру, как описал Николай посещение русского консула в Луксоре. Консулом были наняты восточные танцовщицы. Николай и компания напоили их, и «они разделись и проделывали все в костюме Евы. Давно мы так не катались со смеху, при виде этих темных тел, которые набросились на Пули [брата Георгия]. Одна окончательно присосалась к нему, так что только палками мы его освободили от нее».

Из Исмаилии «Память Азова» проследовал в Аден, а оттуда — в Бомбей. В Индии у великого князя Георгия Александровича обнаружили заболевание чахоткой (туберкулезом). Отец приказал ему срочно вернуться в Россию на крейсере «Адмирал Корнилов».

В феврале 1891 г., когда Николай охотился на Цейлоне, в порт Коломбо вошла яхта «Тамара», принадлежавшая троюродному брату Николая великому князю Александру Михайловичу. Кстати, пусть слово «яхта» не вводит читателя в заблуждение. Это было довольно большое (водоизмещением 1000 т) мореходное судно с экипажем в 80 человек. Николай был рад видеть Александра и Сергея Михайловичей. Великие князья с удовольствием охотились в джунглях острова. Но вскоре в Коломбо пришла телеграмма о смерти матери Михайловичей. Братья оставили «Тамару» и на быстроходном английском пароходе отправились в Россию.

После Индии Николай посетил Сингапур, остров Ява, Сиам (нынешний Таиланд), Сайгон (Вьетнам был тогда французской колонией), Гонконг, Ханькоу и Шанхай. Наконец, 15 апреля 1891 г. «Память Азова» вошел на рейд Нагасаки.

Японские власти с помпой встретили наследника русского престола. Однако 29 апреля в маленьком городке Оцу на Николая было совершено покушение. По улице Николая вез один рикша, а двое других бежали сбоку, помогая везущему. За наследником двигалась коляска с принцем Георгием, а третьим, тоже на рикше, ехал японский принц Арисугава. Улица была шириной всего в восемь шагов. Кортеж растянулся, многочисленные японские полицейские прижались к стенам домов. И тут-то к наследнику кинулся полицейский Тсуда Сацо. После Николай напишет матери: «Не успели мы отъехать двухсот шагов, как вдруг на середину улицы бросается японский полицейский и, держа саблю обеими руками, ударяет меня сзади по голове! Я крикнул ему по-русски: что тебе? И сделал прыжок через моего джип-рикшу. Обернувшись, я увидел, что он бежит на меня с еще раз поднятой саблей, я со всех ног бросился по улице, придавив рану на голове рукой».

Все произошло столь быстро, что большинство сопровождавших и полицейских остолбенели. Быстрее всех среагировал греческий принц. Он одним ударом кулака сбил Сацо с ног. Сабля выпала из рук нападавшего, рикша, везший наследника, схватил ее и попытался убить Сацо. Но тут едва живого террориста скрутила полиция. Позже расследование показало, что самурай Тсуда Сацо был крайним националистом. Был ли он психически болен, как это утверждали японские официальные лица, вопрос спорный.

Сшитый из твердой ткани котелок спас Николаю жизнь. Раненого наследника отправили в ближайшую лавочку, где ему промыли рану и наложили два шва.

Никакой опасности для жизни царевича не было. Япония не хотела тогда ссориться с Россией. Японский император совершил беспрецедентный шаг. Он лично посетил «Память Азова». Чуть ли не вся палуба крейсера была завалена ценными дарами. Но Александр III не придумал ничего умнее, как отправить телеграмму командиру крейсера: «Отставить дальнейшее путешествие. Немедленно идти во Владивосток».

Японцы, несомненно, были обижены. Но большого значения этот эпизод в русско-японских отношениях не имел. Ошибочно мнение многих историков, что нападение в Оцу заставило Николая возненавидеть Японию. Увы, Николай до 1905 года судил о Японии по кланяющимся и улыбающимся чиновникам и готовым на все гейшам. Николай глубоко презирал японцев, они для него были какими-то недочеловеками, и иначе как «япошками» и «макаками» Николай никогда не называл жителей Страны восходящего солнца. К сожалению, так думало и подавляющее большинство русских генералов и адмиралов.

4 мая 1891 г. Николай прибыл во Владивосток. Там ему привелось присутствовать на закладке памятника первопроходцу Амура адмиралу Г.И. Невельскому, а также сухого дока и т.п. Во Владивостоке Николай получил императорский рескрипт: «Повелев ныне приступить к постройке сплошной через Сибирь железной дороги, имеющей соединить обильные дары природы Сибирской области с сетью внутренних рельсовых сообщений, Я поручаю Вам объявить таковую волю Мою, по вступлении Вами вновь на Русскую землю, после обозрения иноземных стран Востока».