Как богатые страны стали богатыми, и почему бедные страны остаются бедными - Эрик С. Райнерт Страница 22

В прошлом веке Торстейн Веблен яростно критиковал основание Рикардовой экономической науки. Как Поланьи после него, Веблен в своей типичной насмешливой манере утверждал, что примитивное экономическое поведение нельзя объяснить теорией Смита и Рикардо. «Предполагается, что орава алеутов-островитян, тычущих граблями в водоросли в полосе прибоя, вооруженных магическими заклинаниями для ловли ракушек, занимались гедонистическим поиском равновесных уровней ренты, зарплаты и процентной ставки». Считалось, что именно этим занимается экономическая наука независимо от времени, пространства и контекста.

В статье «Почему экономика не является эволюционной наукой», написанной в 1898 году, Веблен попытался сформулировать альтернативу английской традиции, т. е. взгляду на человека как на пассивное гедонистическое существо, которое внешние события швыряют так и эдак, и заменить его континентальной традицией. Как Джонатан Свифт и Людвиг Хольберг за полтора века до него, Веблен обратился к иронии. «Гедонистическая концепция человека уподобляет человека быстродействующей счетной машине для исчисления ощущений наслаждения и страдания, который вибрирует, как некая однородная глобула стремления к счастью, и приходит в движение под воздействием стимулов, оставаясь при этом неизменной. У него нет ни прошлого, ни будущего. Он представлен изолированным субъектом, находящимся в устойчивом равновесии, которое нарушается лишь под ударами внешних сил, перемещающих его то в одном, то в другом направлении. Удерживающий равновесие в пространстве стихии, он симметрично вращается вокруг собственной духовной оси до тех пор, пока не окажется во власти параллелограмма сил и не последует в направлении результирующей. Когда сила толчка исчерпывается, он приходит в состояние покоя, в прежнее состояние глобулы желания. В духовном отношении гедонист не является инициатором перемен. Не на нем держится процесс жизни, он разве что является объектом серии изменений, которые производят с ним обстоятельства, по отношению к нему чужеродные»[70]. Несмотря на эти резкие слова, Торстену Веблену предложили стать президентом Американской экономической ассоциации, хотя сейчас логику этого решения трудно понять.

Такое утверждение звучит несколько недобро, но главный вклад Смита в понимание богатства и бедности заключается в том, какие именно понятия он вынес за пределы или исключил из экономической науки, ставшей сегодня мейнстримовой. Смит вычеркнул из стандартной экономической модели четыре понятия, необходимых для объяснения экономического развития:

1. Понятие инноваций считавшееся важным в общественной науке Англии более 150 лет, начиная с эссе «О новшествах», написанного Фрэнсисом Бэконом в начале XVII веке, и заканчивая «Исследованием принципов политической экономии» Джеймса Стюарта (1767 г.).

2. Идея, что экономическое развитие — это результат синергии и что люди, выходящие на рынок труда в стране, где действуют инновационные отрасли, будут получать большие зарплаты, чем остальные; эта тема повторялась в европейской экономической мысли еще с XV века.

3. Понимание того, что разные виды экономической деятельности могут качественно различаться как источники экономического развития.

4. Сведение производства и торговли к трудовым часам. Именно оно проложило дорогу ныне доминирующей в общественном сознании теории торговли Рикардо. Эта теория понимает мировую экономику как систему, в которой обменивающиеся собаки Адама Смита меняются друг с другом трудовыми часами, лишенными каких-либо свойств.

Первый труд Адама Смита был посвящен астрономии. Метафора Смита и его последователей по сей день остается влиятельной в современной экономической науке: так же, как планеты удерживает на орбите вокруг Солнца невидимая рука, она же автоматически поможет рыночной экономике найти равновесие, если только не мешать ей. Грань между верой в невидимую руку рынка и верой в судьбу и провидение, как мы видим, весьма тонка. Более того, нам известно, что Адам Смит верил, что земля должны распределяться среди людей по воле скорее провидения, чем общества. Он был уверен, что и тут невидимая рука придет на помощь беднякам. «Земля почти всегда питает все то население, которое обрабатывает ее. Одни богатые избирают из общей массы то, что наиболее драгоценно или редко. В сущности они потребляют не более, чем бедные. Несмотря на свою алчность и на свой эгоизм, несмотря на то, что они преследуют только личные выгоды, несмотря на то, что они стараются удовлетворить только свои пустые и ненасытные желания, используя для этого труд тысяч, тем не менее они разделяют с последним бедняком плоды работ, производимых по их приказанию. По-видимому, какая-то невидимая рука заставляет их принимать участие в таком же распределении предметов, необходимых для жизни, какое существовало бы, если бы земля была распределена поровну между всеми населяющими ее людьми. Таким образом, без всякого преднамеренного желания и вовсе того не подозревая, богатый служит общественным интересам и умножению человеческого рода. Провидение, разделив землю между небольшим числом знатных хозяев, не позабыло и о тех, кого оно только с виду лишило наследства, так что они получают свою долю из всего, что производится землей. Что же касается того, что составляет истинное счастье, то они нисколько не стоят ниже тех, кто, казалось, был поставлен значительно выше них. Относительно физического здоровья и душевного счастья все слои общества находятся на одном уровне, и греющийся на солнышке у дороги нищий обычно обладает таким чувством безопасности, к которому короли лишь стремятся»[71].

Смит использует невидимую руку, чтобы построить воистину Панглосову теорию. Стандартная экономическая наука по сей день следует его примеру. Включив в свою систему невидимую руку и исключив из нее четыре основных понятия прежней экономической науки, Смит заложил основу идеологии, которая считает экономику некой Harmonielehre (нем. «теорией гармонии»), в которой рынок должен автоматически создать повсеместную гармонию и выровнять всеобщее благосостояние. Можно даже не говорить, что последствия современной экономической политики просто катастрофичны.

Экономику можно представить в виде двух соединенных сфер (илл. 4). С одной стороны находится гетерогенный и хаотический мир реальной экономики, к которому принадлежит производство множества товаров и услуг — от шнурков до гостиниц и парикмахерских. С другой стороны находится куда более гомогенная финансовая часть, которая занимается тем, что переводит все виды деятельности реальной экономики в доллары. Сегодняшняя теория глобализации гласит, что все виды деятельности, из которых состоит реальная экономика, качественно равны как носители экономического развития. Из этого делается вывод, что глобализация и свободная торговля автоматически ведут к мировой экономической гармонии. Но в реальной жизни многообразие и сложность того, что скрывается в «черном ящике» реальной экономики, приводит к неравенству.

Конец ознакомительного фрагмента