Русь против варягов. «Бич Божий» - Михаил Елисеев Страница 23

2) Больше говорит о восприятии греками русских и отношении к ним другой пункт: «Пусть запретит русский князь указом своим приходящим сюда русским творить бесчинства в селах и в стране нашей. И пусть входят в город только через одни ворота в сопровождении царского мужа, без оружия, по 50 человек…»

Это дополнение должно обезопасить мирное византийское население от буйных русских гостей, которых они явно побаиваются. Поэтому в город с оружием купцам из Руси входить вообще нельзя, они и без оружия опасны, они и могут дел различных наворотить. Привыкшим к более праздной жизни византийцам с ними не сладить. Сил не хватит. Поэтому и число ограничивается, и царский муж к купцам приставлен. За ними глаз да глаз. Иначе беда горожанам.

Но самое интересное в текстах – это то, что Игорь ни в одном из двух договоров с Византией даже не упомянут. Послы обозначают себя так: «Мы от рода русского… ибо посланы от Олега, Великого князя русского». А уж кому, как не им, знать, кто их послал и кому они служат. Это лишь говорит о том, что на данный момент Олег никакой не опекун Игоря, а полноправный хозяин своего государства. Если бы было хоть как-то иначе, без имени Игоря в документе договор не мог бы быть не только составлен, но и подписан. В те далекие времена этикет строго соблюдался. Да и Византия была в курсе дел на Руси и знала, кто и на что имеет право. Так что Игорь пока всего лишь потенциальный наследник Вещего Олега без права подписи.

Возвращение русов из победного похода к родным берегам вновь картинно. Но совершенно в духе киевского князя. Покидая Царьград, князь приказал грекам сшить паруса: для руси из паволок (златотканый шелк), славянам из коприны (простой шелк). И правильно. «И сказал Олег: Сшейте для руси паруса из паволок, а славянам копринные», – и было так. И повесил щит свой на вратах в знак победы, и пошел от Царьграда. И подняла русь паруса из паволок, а славяне копринные, и разодрал их ветер; и сказали славяне: «Возьмем свои толстины, не даны славянам паруса из паволок». И вернулся Олег в Киев, неся золото, и паволоки, и плоды, и вино, и всякое узорочье. И прозвали Олега Вещим, так как были люди язычниками и непросвещенными».

Шик должен быть во всем, но и разделение по сословиям тоже. Его родная дружина, столько для него повоевавшая и состоящая в первую очередь из варягов, возвращалась в родные пенаты под золотыми парусами. Может, это была и дурновкусица, но для Олега важно было показать свою удачу, сопутствующую ему во всех его начинаниях, и то, что поход закончился успешно и что все герои вернулись с богатой добычей. Славяне должны были довольствоваться простым шелком, но для них и это было немало. Народ Киева ждал зрелища. Он всегда до него был охоч. Олег знал это, и он людям его предоставил. Это немного напоминает парады, которые после своих побед устраивали римские полководцы для того, чтобы лучше продемонстрировать свою силу, свою удачу, да и иные разные диковины показать. И ничего невозможного в этом нет. К тому же летописец делает и из этой истории нравоучительный вывод. Куда же без морали! А она такова – не суйся со свиным рылом в калашный ряд. То, что по рангу и по чину позволено варягам, славянам большей своей частью недоступно. То же самое, только другими словами, отражено в соотношении среди ближних людей князя Олега варягов и славян. Преобладание первых до сих пор сильно заметно.

Именно по возвращении в Киев с богатой добычей народ прозвал Олега Вещим. Повторяем эту фразу. Ибо именно в ней, возможно, и звучит неприкрытая ирония. Выскажем предположение. Вещим народ прозвал своего князя не за склонность к волховству и чародейству или еще какие-то магические и религиозные вещи. И даже не за мудрость. А за предвидение. За то, что все умел просчитать наперед, как будто мог приоткрыть завесу судьбы и в будущее заглянуть.

Олег обладал трезвым умом шахматиста. Он всегда просчитывал партию на несколько ходов вперед и не знал себе в этом равных. Казалось, что именно потому, что он видит будущее, ему все дается легко и просто, именно поэтому ему чаще всего сопутствует удача. Но в этом и заключается ирония судьбы. Видя наперед и просчитывая действия князей, императоров и каганов, то есть прямых своих противников, он просмотрел измену, зреющую у себя под носом. Измену, которая стоила ему и власти, и, возможно, жизни.

Но это случится чуть позже.

А пока князь занялся рутинными государственными делами.

Через несколько лет Олег, все еще находящийся при власти, продлевает мирный договор с империей, внося в него лишь небольшие изменения. И снова Игорь в тексте договора не значится. А к этому времени он уже вполне вошел в возраст, когда можно править самостоятельно. Но нет, Олег твердо держит в руках бразды правления, никого к трону близко не подпуская. Сейчас киевский князь на пике своего могущества.

Когда-то молодой небогатый норвежский конунг, приехавший во главе своей дружины в северные русские земли для сопровождения сестры, в надежде своим умом, мечом и отвагой завоевать себе место под солнцем, сейчас он полноправный владыка огромного государства, объединившего Север и Юг, подвинувшего Хазарский каганат. Государства, которому платила дань сама Византия, чей император был теперь практически ровня Олегу. Вещий князь перешагнул даже могущество Осколда, встав в один ряд с самыми влиятельными людьми в мире. Теперь ему не было нужды воевать, совершать утомительные переходы, махать мечом. Он достиг всего, чего хотел. Да и возраст был уже не тот, чтобы проводить дни и ночи в седле.

Вот как описывает этот этап жизни Вещего Олега Н.М. Карамзин: «Сей Герой, смиренный летами, хотел уже тишины и наслаждался всеобщим миром. Никто из соседей не дерзал прервать его спокойствия».

Русь отдыхала от войн. Жила мирно. Государство процветало. Казна исправно пополнялась. Насильно загнанные в новый славянский рай некогда свободные земли не дергались и терпели, ибо знали, что с Олегом шутки плохи. Лучше понапрасну его не дразнить. Хазария не нападала, теперь Русь стала совсем не по зубам каганату. В Византию было отправлено новое посольство с задачей пролонгировать прежний договор, или, говоря по-русски, подтвердить, уже заключенный в 907 году «многолетний» мир. Олег именуется в этом договоре не иначе как «великим князем русским».

В подлинности соглашения 911 года сомнений не возникает: оно подкрепляется как лингвистическим анализом, так и упоминанием в византийских источниках. Послы Олеговы были приняты с честью, и никаких трудностей с продлением договора не возникло. «Царь же Леон, почтив послов русских дарами, златом, парчой и одеждами и приставив к ним мужей своих, повелев показать им церковную красоту, палаты казенные, в них бывшие богатства, злата много, камни драгоценные и страсти Господни – венец, гвоздь и хламиду (одежду) багряную, и мощи святых, уча их вере христианской; и после сего отпустил их обратно с честию великою и богатством» (В. Н. Татищев).

Посещение храма Святой Софии «сильнее умственных доказательств могло представить воображению грубых людей величие Бога Христианского» (Н. М. Карамзин). Византия даже в такой момент использовала факт идеологического воздействия на послов «союзного» с ней государства, неся религию в массы. Увлекая и пропагандируя.