Луначарский - Юрий Борев Страница 23

Именно так, через гоголевский образ, воспринимал Луначарский историческое бытие России 1917 года. Во многих эпизодах протекающей на его глазах истории он сам принимал активное участие.

Анатолий Васильевич в 1918 году вспоминал в очерке «Смольный в великую ночь»: «Весь Смольный ярко освещен. Возбужденные толпы народа снуют по всем его коридорам… Вспоминаешь, как какую-то особенную музыку, как какой-то особенный психологический запах, эту тогдашнюю взрывчатую атмосферу. Это были часы, в которые все казалось гигантским и в которые все висело на волоске, часы и каждая минута которых приносили с собой огромные известия… Кто пережил это, тот никогда этого не забудет, для того Смольный останется центром его жизни».

В Смольном всюду развевались знамена и самодельные транспаранты: «Мир народам, война капиталу», «Напором дружным, усилием сильным мы капиталу сорвем главу», «Да здравствует власть Советов, власть трудящихся», «Мир всему миру», «Да здравствует всенародный демократический мир», «Да здравствует Интернационал».

Вечером 25 октября революционные события бурно нарастают.

20 часов. В Народном доме с опозданием на полчаса начался спектакль «Дон Карлос». В зрительном зале, в фойе, за кулисами царит возбуждение. И зрители, и актеры обсуждают воззвание «К гражданам России», текст которого расклеен на стенах многих петербургских домов. Шум в зале прекратился: вышел исполнитель партии Филиппа — Федор Шаляпин и сразу же захватил внимание аудитории.

20 часов 05 минут. Ранее ушедший в качестве парламентера в Зимний дворец Григорий Чудновский по прошествии условленного времени не вернулся. Сведения от него не поступают. Он задержан. Генерал Пильчевский колеблется: вести ли переговоры? Чудновский призывает защитников Зимнего сдать оружие. Он разъясняет безнадежность их положения. Среди защитников Зимнего — георгиевцев — замешательство. Часть из них слагает оружие и пытается выйти из дворца. Их увещевают офицеры, удерживают юнкера. Наконец офицеры, опасаясь сопротивления солдат, выпускают их и они уходят.

Появление на Дворцовой площади солдат-георгиевцев неожиданно и поначалу непонятно. Оно вызывает в цепях восставших недоумение. Когда ситуация проясняется, «ура!» катится через площадь. Среди солдат и вооруженных рабочих, осаждающих Зимний, нарастает нетерпение.

В это же время большевик Петр Дашкевич безуспешно пытается добиться капитуляции и вывода из Зимнего юнкеров, которые согласились вести переговоры. С группой красногвардейцев Дашкевич проходит через цепи восставших, пересекает пустое пространство Дворцовой площади. У баррикады из дров эту группу останавливают ударницы из женского батальона. Задержанного Дашкевича и его группу юнкера и активистки «бабьего батальона» ведут в ворота Зимнего дворца, к уполномоченному по наведению порядка в Петрограде H. М. Кашкину, который строго спрашивает:

— Имеете ли вы полномочия для переговоров с Временным правительством?

Дашкевич:

— Да, имею.

Кашкин поясняет:

— Никто из юнкеров не собирается покидать дворец.

Юнкер удостоверяет:

— Мы согласились вести переговоры. И мы гарантировали парламентерам неприкосновенность.

Кашкин отдает распоряжение:

— Освободить парламентеров и вывести через проход на набережную.

20 часов 50 минут. Свободный отряд Военно-революционного комитета в ожидании сигнала к штурму Зимнего расположился на Петроградской стороне, у Народного дома, где идет опера «Дон Карлос». Солдаты, матросы, красногвардейцы по очереди бегают в зал греться и слушать Шаляпина. Билетерши безропотно пропускают их. Вооруженные люди на цыпочках проходят в зал, где стоят, прижавшись к стене, замирая от восторга и удивления, а потом вновь уходят на позицию. Шаляпин, не ведая о том, поет для бойцов, осадивших Зимний.

21 час. Заседают все фракции Второго Всероссийского съезда Советов. На заседании фракции большевиков выступает В. И. Ленин. Он формулирует программу и оглашает состав советского правительства, который будет предложен на обсуждение Второму съезду Советов. На заседании присутствует Луначарский и слышит свое имя в предлагаемом Лениным составе будущего правительства.

21 час 15 минут. В Малахитовом зале Зимнего дворца, в полумраке, вокруг большого стола, над которым висит прикрытая газетой лампа, сидят двенадцать министров Временного правительства. Их власть рушится. Они не знают, что предпринять для ее спасения. Из углового окна видна Нева и на ней — военные корабли Балтфлота. Обреченные министры в Малахитовой мышеловке одиноки, забыты народом и покинуты армией. Порой министры обмениваются короткими репликами. Вокруг дворца сгущается темная и холодная враждебность, заползает в души министров, приводя их в отчаяние, которое сменяется безразличием.

Министр юстиции Временного правительства П. Малянтович размышляет про себя: «Нужен короткий и решительный приказ. Впрочем, приказ о чем? Держаться до последнего человека, до последней капли крови? Ради чего? Если народ не защищает свое правительство, значит, он не нуждается в нем».

21–23 часа. Комиссары Военно-революционного комитета разъезжаются по всему Петрограду во главе красногвардейских отрядов и занимают ключевые позиции города.

21 час 30 минут. К «Авроре» подошла шлюпка со связным Военно-революционного комитета на борту. Он передал распоряжение: если Временное правительство не сдастся, над Петропавловской крепостью появится красный огонь, означающий, что «Аврора» должна дать залп, который станет сигналом к штурму Зимнего дворца. Комиссар «Авроры» А. Белышев отправился на бак, где у шестидюймового орудия стоят вахтенные комендоры. С набережной доносится винтовочная стрельба.

21 час 40 минут. На Петропавловской крепости красного огня все нет.

22 часа 10 минут. Комендант Петропавловской крепости Благонравов ворчит: «Все-таки Россия не была бы Россией, если бы в ней можно было все исполнять строго по плану. Что-нибудь обязательно помешает. Сорок минут искали красный фонарь — условный знак к началу штурма Зимнего. Нашли, слава богу. Теперь не знаем, как на шпиль поднять сей фонарь. Опять заминка, а в Смольном из-за нас открытие съезда задерживается».

22 часа 20 минут. Военно-революционный комитет приказывает коменданту Петропавловской крепости Благонравову стрелять из пушек Петропавловской крепости в сторону Зимнего.

Раздался орудийный выстрел, и над дворцом разорвалась шрапнель. Гул понесся над Петроградом, небо озарилось всполохом. Голуби и вороны черной стаей в ужасе метнулись в темное ночное небо. Офицер пулеметного батальона А. Тарасов-Родионов влез на площадку бастиона, чтобы корректировать огонь. Снизу раздался голос: «Только не полевому крылу дворца! Там лазарет!»

22 часа 25 минут. Наводчики-матросы навели орудие без всяких панорамных прицелов — на глаз. Из крепости грянул новый выстрел. В небе над дворцом вспыхнула ракета.

22 часа 30 минут. В третий раз громыхнул орудийный выстрел. Во дворце и на набережной погас свет. Воцарилась жуткая тишина. Смолкли даже пулеметы и ружейные выстрелы на площади перед дворцом. И лишь с Троицкой донесся веселый, обыденно-привычный звук трамвая. Трамвай летел в ночь, и подрагивала мостовая под тяжестью его колес. А может быть, сорвался с пьедестала Медный всадник и это его тяжело-звонкое скакание сотрясает мостовую, напоминая загадочный подземный гул, который случается при землетрясениях? В этом чудящемся подземном грохоте созревали тектонические сдвиги истории, гигантские смещения жизненных пластов.