Танки в Гражданской войне - Максим Коломиец Страница 23

21 августа 1920 года в 9.30 танки 3-го танкового отряда в районе Михайловки пошли в атаку, чтобы отбросить части красных, потеснивших Марковскую дивизию. В течение дня танки три раза возвращались на исходные позиции для заправки горючим и пополнения боекомплекта.

В результате боя противник бежал, танки преследовали его на расстоянии около двух километров. В это время у танка «Атаман Ермак» заглох мотор и машина встала. На выручку пришел «Фельдмаршал Потемкин», который взял «Ермака» на буксир. В это время 76-мм снаряд попал в спонсон «Потемкина» — и машина загорелась, затем взорвались находившиеся в танке снаряды. После этого прямое попадание снаряда получил и «Ермак». Экипажи покинули подбитые танки. В этом бою погиб унтер-офицер Голубец, получили ранения капитан Сиппле, штабс-капитаны Боголюбский, Голубев, Карповец, Артамонов, а подпоручик Макаренко был контужен. Ночью при содействии пехоты и артиллерии, подбитые танки удалось вывести в тыл, и их отправили на ремонт в Севастополь.

Условия работы экипажей в танках были ужасные. Тряска, рывки, толчки. Отработанные газы от двигателя, запах бензина, пороховая гарь пронизывали всю атмосферу. Концентрация углекислого газа (СO2) нередко превосходила предельно допустимую в несколько раз. Соединяясь с гемоглобином, СO2 приводил к кислородному обеднению крови — работоспособность быстро падала.

В боевой обстановке частые обмороки наблюдались даже у крепких людей. Предел выносливости экипажа приближался к восьми часам. Обычно после трех дней боев экипаж совершенно выходил из строя. Головные боли, головокружение, тошнота, учащенное сердцебиение — типичное состояние даже хорошо тренированных и закаленных танкистов.

Температура внутри танка доходила до 52 градусов и более. Также в машинах MK-V свою лепту вносила и выхлопная система, проходившая, в основном, внутри корпуса, и через час работы раскалявшаяся чуть ли не добела.

Транспортировка трофейного танка МК-А «Сфинкс» в тыл — для этого использовались 70 человек и деревянные бревна в качестве катков (РГАКФД).

В летний период находиться в танке более трех часов было невозможно, и поэтому даже в разгар боя, несмотря на обстрел, танкисты вываливались из танка лишь бы отдышаться.

Так что активная боевая работа в тесных, загазованных танках не очень-то хорошо отражалась на состоянии здоровья экипажей.

Поэтому 6 сентября 1920 года полковник Бочаров обратился с ходатайством на имя генерал-квартирмейстера штаба главнокомандующего Русской армии с просьбой «предоставить для поправки здоровья восемь кроватей в одном из санаториев Крыма, так как условия работы в танках весьма вредно влияют на здоровье людей:

— температура в солнечные дни достигает в танке 50–55 градусов, а при работающем двигателе и выше;

— отработанные газы двигателя;

— пороховые газы;

— работать в танках за боевой день приходится 6–8 часов не выходя из машины, что часто влечет за собой обмороки наиболее слабых людей экипажа;

— большая часть людей экипажей танков жалуется на боли в области легких».

Многочисленные боевые выезды также сильно изнашивали и материальную часть самих танков, а запасных частей имелось очень мало, и взять их было негде — еще в апреле 1920 года Великобритания отказалась помогать армии П. Врангеля. Поэтому была принята попытка пополнить танковый парк Русской армии весьма нетрадиционным способом.

В середине августа 1920 года на Южный фронт прибыл 2-й танковый автоброневой отряд Красной Армии (три танка MK-V), кроме того, ожидалось прибытие еще нескольких танковых отрядов. Узнав об этом, командование белых решило «переманить» танки красных на свою сторону.

Для этого предполагалось отправить в тыл противника специального делегата с большой суммой денег для подкупа необходимых людей. Правда, судьба этой довольно авантюрной операции неизвестна, о ней сохранились очень отрывочные сведения. Один из таких отрывков — часть записи переговоров по прямому проводу командира 1-го дивизиона танков полковника Бочарова с инспектором танковых и автоброневых частей при штабе главнокомандующего Русской армией полковником Староверкиным от 24 августа (6 сентября) 1920 года:

«Староверкин: Кого из офицеров командировали в особую командировку, о которой я говорил с вами по аппарату? Есть ли надежда, что красные танки попадут к нам?

Бочаров: Офицера для командировки еще нет. Принимаю все меры.

Староверкин: Надо командировать офицера обязательно. Это распоряжение Генкварглава (генерал-квартирмейстера штаба главнокомандующего. — Прим. автора). Вы это проделайте через посредство Начштабгруппы (имеется ввиду начальник штаба группы войск генерала Кутепова — 1-й армейский корпус. — Прим. автора), деньги же выдайте из своих сумм, а затем получите из сумм разведки. В этом направлении Начштабгруппы окажет вам полное содействие».

Окопы полного профиля, оборудованные Красной Армией на Каховском плацдарме. Октябрь-ноябрь 1920 года (ЦМВС).

Проволочные заграждения в три кола, установленные Красной Армией на Каховском плацдарме. Сентябрь 1920 года. На фото — последствия прохождения танка через это заграждение, о чем и написано на оригинале фото (ЦМВС).

Проволочные заграждения и рогатки, установленные Красной Армией на Каховском плацдарме. Сентябрь 1920 года (ЦМВС).

Наиболее значительным эпизодом использования танков Русской армии стали бои за Каховский плацдарм в августе-октябре 1920 года. Именно об этих боях была сложена когда-то знаменитая (а теперь почти забытая) песня «Каховка, Каховка, родная винтовка, горячая пуля лети…», написано много книг и статей.

В ночь на 7 августа 1920 года правобережная группа 13-й армии, закончив подготовку и сосредоточение основных сил в районе Берислава, после артиллерийской подготовки начала форсирование Днепра. К утру части 15-й, 52-й и Латышской стрелковых дивизий, сбив прикрытие белых, закрепились на левом берегу и приступили к строительству оборонительных сооружений. Так было положено начало Каховскому плацдарму.

Расположенный на левом берегу Днепра плацдарм своими флангами и тылом упирался в реку. Длина фронта плацдарма составляла 40 километров, наибольшая глубина — 12 километров. Открытая степная местность с небольшими холмами и неглубокими балками создавала условия, удобные для обороны подступов к нему. Инженерное оборудование Каховского плацдарма велось непрерывно до середины октября силами инженерных частей и непосредственно войсками. Попытки привлечь для работ местное население не увенчались успехом.