Советские партизаны. Легенда и действительность. 1941-1944 - Армстронг Джон Страница 24

Положение в Словакии было совершенно иным, и только здесь советскому режиму успешно удалось осуществить «пересадку» партизанского движения за пределы своих границ. В 1939 году Словакия стала номинально «независимой» страной, но по существу она полностью находилась под опекой Германии. Неясно, приветствовала или нет большая часть словаков распад чехословацкого государства, но они, несомненно, были недовольны тяжким бременем, возложенным на них военными усилиями Гитлера, – в частности, отправкой словацких войск для войны СССР. Словацкие части использовались главным образом в качестве войск охраны, они действовали вяло, и многие военнослужащие дезертировали в партизаны. После неудач держав оси в войне в словацкой армии на родине тоже началось брожение, она стала выказывать лояльность находящемуся в изгнании в Лондоне чехословацкому правительству. Но армейское командование хотело совершить революцию по выводу страны из состава держав оси с сохранением большинства ее институтов и с наименьшим риском подвергнуться жестоким репрессиям Германии. С самого начала войны чехословацкие коммунисты и советские источники жаловались, что даже руководство словацких коммунистов внутри страны попало под влияние «лондонской концепции», то есть хотело задержать восстание до тех пор, пока рядом не окажется Красная армия; совершить государственный переворот, а не вести «революционную борьбу»; сохранить «буржуазный» строй [98].

Такой план, разумеется, не устраивал Советский Союз. Представляется вполне вероятным, что советский режим в сговоре с Клементом Готвальдом, Рудольфом Слански и другими находящимися в СССР лидерами чехословацких коммунистов решил направить усилия всех ведущих борьбу внутри страны за ее выход из состава держав оси, на разжигание крупномасштабных партизанских действий. В 1943 году, совершая свой карпатский рейд, Ковпак послал нескольких находившихся в его отряде партизан словацкой национальности в Словакию для организации партизанских отрядов из коренных жителей. Но последовавший вскоре разгром отряда Ковпака оборвал эти контакты [99]. В результате основным орудием для выполнения плана по разжиганию партизанской войны в Словакии стали партизанские отряды, организованные и подготовленные Украинским штабом. Смешанные отряды, в состав которых входили 220 прошедших специальную подготовку чехов и словаков и 450 советских партизан, стали забрасываться на парашютах в Словакию начиная с июня 1944 года. К концу августа тридцать таких отрядов, каждый из которых в среднем насчитывал десяток человек, оказались на месте. Они служили ядром для организации и укрепления местных партизанских сил, создаваемых коммунистическим подпольем в Словакии [100].

К концу августа партизанское движение, в рядах которого насчитывалось 8000 человек, организовало беспорядки на большей части территории страны. По официальной просьбе словацкого марионеточного правительства германские войска начали оккупацию страны. Столкнувшись с таким положением, командование регулярной словацкой армии чувствовало, что должно начать восстание, в противном случае шанс вывести Словакию из состава держав оси будет упущен. Восстание частей регулярной армии началось 30 августа 1944 года. Украинский штаб партизанского движения дополнительно направил много партизанских отрядов (в конечном итоге в Словакии было 3000 советских партизан) и большое количество снаряжения [101]. Но координации действий со Словацким национальным советом (руководившим восстанием армии) не было, и Советский Союз не оказал восстанию существенной помощи. Отвергнув Словацкий главный штаб партизанского движения, сформированный в середине сентября Национальным советом, коммунистическое руководство обратилось к Украинскому штабу с просьбой прислать специальную руководящую группу. Группа во главе с советским полковником прибыла в конце сентября [102]. К этому времени оказавшиеся в изоляции силы словацких националистов находились в отчаянном положении и месяц спустя были вынуждены сдаться немцам. Руководимые коммунистами партизаны продолжили партизанскую войну. Их действия не смогли почти ничем помешать оккупации, но в Словакии, традиционно крестьянской стране, начался хаос [103]. Несомненно, что нарушение привычных устоев во многом помогло коммунистам утвердиться в Чехословакии после прихода Красной армии. Вместе с тем коммунистическое руководство обрело патриотический ореол, благодаря своим антигерманским усилиям. Влияние этих процессов на последующий захват коммунистами власти в Чехословакии трудно оценить однозначно. Но важно отметить, что, будучи консервативной частью довоенной Чехословацкой Республики, Словакия к 1946 году стала оплотом коммунизма.

В целом советская попытка «пересадки» партизанского движения на территорию своих соседей не выглядит впечатляюще успешной, в особенности если сравнивать ее с достижениями югославских партизан, оказывавших помощь коммунистическим повстанцам в сопредельных с Югославией странах. Но советские усилия в достаточной мере свидетельствуют о том, насколько важной советский режим считал партизанскую борьбу для распространения коммунизма. В конечном счете присутствие Красной армии обеспечило приход коммунистических правительств в большинстве восточноевропейских стран, граничащих с СССР. Но военная интервенция не способна создать видимости всенародной поддержки, которой вполне способно добиться разумно направляемое партизанское движение. Насильственное вмешательство в политические институты, являющиеся барьерами на пути коммунизма, было скорее способно вызвать возмущение, чем «спонтанный хаос», возникавший в результате действий партизан. Партизанские действия, даже если их основной движущей силой были советские партизаны, укрепляли уверенность в себе местных коммунистов. Подготовка партизан в СССР и действия партизан на местах к тому же предоставляли прекрасную возможность проводить тщательный отсев среди местных коммунистических руководителей. Путем сравнительно скромного вклада советский режим не только обеспечил вспомогательные силы для Красной армии, но и получил в ряде регионов, где партизаны добились успеха, огромные политические дивиденды.

В целом на примере продвижения партизан в Восточную Европу видно, насколько были условны в советском понимании национальные границы. Продвижение со «старой» советской территории в аннексированные регионы, на тайно обещанную территорию Закарпатья и территории бывших союзников СССР – все это было четко рассчитанными ходами на шахматной доске политической целесообразности. Советские разработчики планов тщательно изучили различия в социальных и политических условиях каждого региона и в соответствии с ними регулировали свою политику. Но соображениям, касающимся соблюдения законных обязательств или национального самоопределения, никогда не придавалось серьезного значения. Повсеместно единственной целью являлось скрытое за формулировками – вроде «помощи рабочим партиям», «развития революционной борьбы» и «свержения буржуазного строя» – установление коммунистических режимов. Экспансионистские цели коммунизма столь глубоко укоренились в сознании, что позволяли режиму рассчитывать на проявление исполнителями инициативы по продвижению динамичной политики за пределы советских границ.