Римская диктатура последнего века Республики - Нина Чеканова Страница 24

Заключая сюжет, еще раз подчеркнем те аспекты социально-политической истории Рима II — начала I в., которые представляются наиболее значимыми. Важнейшим фактором эволюции римской государственности в этот период стала дезорганизация и модификация всех тех начал, на которых была создана Римская республика и на которых она до этого времени покоилась. Дезорганизация была обусловлена как активизацией внешней римской агрессии в целом, так и постепенным усложнением внешнеполитической ситуации; изменением отношений внутри римско-италийской федерации и расширением римской периферии. Рим, оставаясь формально гражданской общиной, превратился по существу в территориальную державу. Расширение территорий, объединенных римским империем, обусловило чрезвычайную территориальную мобильность римского гражданства и особенно не связанного границами римской civitas италийского населения. Римские граждане и италики, вплоть до начала I в. не включенные в состав римского гражданства, оказались разбросанными по миру. В результате усилилась социальная мобильность: принадлежность к гражданскому коллективу постепенно начала заменяться территориальной, общинные отношения — общественными. Вместе с тем полисные принципы социальной организации (принцип римского гражданства и соответствовавших ему социальных прав и обязанностей) оставались доминирующими: население Рима, Италии и провинций в связи с этим оказалось чрезвычайно дезорганизованным; появились новые статусные группы со своими правами, обязанностями и претензиями. Даже после Союзнической войны значительная часть италиков, провинциалы, вольноотпущенники, рабы не были последовательно интегрированы в римскую социальную структуру. При этом мера страданий и социальных потрясений, которые переживали эти сословные группы, была различна, но всех объединяло то, что они были лишены полноценного гражданского статуса. Те же, кто этот статус сохранил, пытались закрепить его и противопоставить остальным. Это вызывало социальное напряжение и требовало адекватных мер.

Территориальная и социальная мобильность имела важные политические последствия. Рассеянные по огромной территории римские граждане оказались лишены возможности полноценной государственной жизни и полноценного государственного мышления, сопряженного с политической практикой. Народное собрание перестало быть выразителем воли демократического большинства и превратилось в собрание люмпенизированной массы. Сенат также оказался дезорганизованным и утратил социально-политическое единство. Для сенатского большинства была характерна политическая пассивность и консерватизм; для сенатского правящего меньшинства — социально-политический эгоизм. Реально у власти оказался гетерогенный блок сил, в той или иной степени понимавший необходимость реформ. Внутри этого блока шла сложная борьба за гегемонию. Эта борьба стала фактом кризиса римского государственно-политического республиканизма, ослабления римской демократии, усиления политического лидерства и нарастания монархических тенденций.

Государство — система публичной власти и права, основанная на социально-экономических связях, безусловно, организующая сила общества. Но не только власть и право определяют нормы жизни. Важным элементом культурной основы государственности является ценность определенного типа межличностных отношений. Состояние общественных отношений в Риме во II—I вв. в исторической литературе оценивается по-разному: «революция», «кризис», «переходность», «процесс обновления», «адаптация» и т. п. При всем многообразии дефиниций исследователи имеют в виду такое состояние общества, при котором обнаруживаются кардинальные структурные изменения во всех сферах жизни при одновременном зарождении новых структур, в том числе и в области межличностных отношений. А. Тойнби определил подобное состояние как «палингенез», что соответствует понятию «регенерация» или «внутреннее возрождение».

Специфика межличностных отношений в Риме определялась тем, что Римская республика оформилась и развивалась как гражданская община — civitas. Это предполагало особый тип социальных связей, особую систему эталонных норм и морально-этических ценностей, особый менталитет, т. е. особые социально-психологические стереотипы, автоматизмы поведения, привычки сознания и ценностные ориентации. Еще Р. Пёльман определил подобный тип общественных отношений как уравнительно коммунистические. О равенстве и коммунизме древних римлян говорил Ж. Вальтер. Развернутую характеристику подобной модели социальных связей дал Ф. Теннис, а В. Тернер определил подобный тип отношений как «коммунократический», «коммунитарный» или «солидаристский». Против подобного определения социальных отношений в республиканском Риме особенно резко выступали сторонники ортодоксального марксизма и формационной теории общественного развития. Безусловно, в определениях Р. Пёльмана и его последователей заметна модернизаторская тенденция. Однако эгалитаризм и принудительная нивелирующая социально-экономическая тенденция были естественными для общинных социальных отношений и межличностных связей. В общине неотъемлемой и необходимой формой существования было объединение всех ее членов во имя общего блага в союз на основе общности территории и коллективного владения землей. При этом основными принципами, эталонными нормами социального поведения были следующие. Каждый член общины обязан трудиться и имел такую возможность. Труд должен быть умеренным, и отдельный общинник не должен выделяться из общего ряда. Община гарантировала каждому своему члену определенный материально обеспеченный досуг, если человек принимал на себя необходимые обязательства. Общинные интересы имели приоритет перед интересами личными и семейными. Община имела право вмешиваться во внутрисемейные и личные отношения, если они вступали в противоречие с нормой и традицией. Между общинниками по всем вопросам должно существовать согласие, они должны поддерживать коллективизм, солидарность и общинные морально-этические нормы. Коллектив и каждый в отдельности ориентировался на старину как на образец. Инициатива признавалась до тех пор и в тех границах, пока она не нарушала обычая.

Эти принципы обеспечивали стабильность, закрепляли корпоративный дух, обеспечивали прочную связь индивида с общиной. Такое единение имело много проявлений: общественные раздачи, угощения, общественные культовые праздники, зрелища. При этом каждый член общины стремился к публичности. Не было сугубо личных дел, которые не касались бы соседей, родственников: свадьба, рождение, похороны, передача и получение наследства не были действительными, если не одобрялись общиной. Открытость личности была необходимым условием ее действительности; публичность общественных отношений — условием действительности этих отношений. Одиночество (индивидуализм) воспринималось как величайшее преступление и тягчайшее наказание. Мы согласны с Г. С. Кнабе, который определил сущность социальных связей в римской общине — civitas — как равновесие общего и частного, гражданского и личного.

Таким образом, характер социальных связей в римской civitas был задан объективно, а главными условиями их стабильности были консерватизм и традиционализм всех сторон общинного бытия. Однако развитие римской гражданской общины не могло не менять заданной объективной реальности. Изменения общинных социальных связей были также объективно заложены. Рядом с объективно заданной идеологией консерватизма и традиционализма возникала и укреплялась столь же объективно заданная идеология развития и новаций. В истории римской общины эти тенденции сосуществовали. В V—III вв. в период становления и развития civitas определяющей была первая. Именно это время считалось латинскими авторами продолжением времени «предков» с их доблестями, обычаями, институтами. К этому же времени относятся и выделенные Полибием идеальные качества римлян, которые обеспечивали им победы и оправдывали притязания на мировое господство: совершенство политического строя; мудрость решений; способность усваивать то, что полезно для равновесия в государстве; справедливое распределение наград и наказаний; равная выгода для всех от откупов; соблюдение обычаев и законов; прославление подвигов предков, воспитывавшее патриотизм и мужество; жизнь скромная, без роскоши; неподкупность и верность долгу (см.: Polyb., III, 118, 79; VI, 10, 10—13; 14, 79; 18, 4; 47, 14; 56, 615; IX, 10, 1; XVIII, 35, 1—2). Хотя необходимо подчеркнуть, что уже в Ранней республике консервативная идеология не была универсальной: принятые в ходе борьбы патрициев и плебеев реформы диктовались необходимостью перемен (Liv., IV, 4, 1-2).