Главная тайна горлана-главаря. Книга 4. Сошедший сам - Эдуард Филатьев Страница 24

Зал вновь разразился аплодисментами, и Маяковский, повторивший (в который уже раз!) лефовские притязания на лидерство в области литературы и искусства, гордо покинул трибуну.

В августе-сентябре 1926 года журнал «Новый мир» опубликовал статью Маяковского «Как делать стихи?». В ней Владимир Владимирович сразу заявлял:

«Я должен писать на эту тему…

Я хочу написать о своём деле не как начётчик, а как практик…

Ещё раз очень решительно оговариваюсь: я не даю никаких правил для того, чтобы человек стал поэтом, чтобы он писал стихи. Таких правил вообще нет. Поэтом называется человек, который именно и создаёт эти самые поэтические правила».

Статья довольно большая – в 12-ом томе собрания сочинений Маяковского она занимает 36 страниц.

И сразу вспоминается небольшое стихотворение Константина Бальмонта «Как я пишу стихи» (из сборника «Фейные сказки»):

«Рождается внезапная строка,

За ней встаёт немедленно другая,

Мелькает третья ей издалека,

Четвёртая смеётся, набегая.

И пятая, и после, и потом,

Откуда столько, я и сам не знаю,

Но я не размышляю над стихом,

И, правда, никогда – не сочиняю».

В 1926 году начались съёмки фильма «Стеклянный глаз», о котором Лили Брик написала:

«Эту пародию на коммерческий игровой фильм, которыми были тогда наводнены экраны, и агитацию за кинохронику я сняла вместе с режиссёром В.Л.Жемчужным на студии "Межрабпромфильм" по нашему с ним сценарию».

Нам этот фильм интересен тем, что на одну из главных ролей…

Аркадий Ваксберг:

«На одну из главных ролей была приглашена никому тогда ещё не известная молоденькая и необычайно прелестная Вероника Полонская, дочь одного из известнейших актёров дореволюционного русского кино Витольда Полонского. Лиля очень ей протежировала, как всегда это делала, встречая способных и нуждающихся в поддержке людей…»

Запомним эту «молоденькую и необычайно прелестную» актрису! Через три года и Владимир Маяковский обратит на неё внимание.

В октябре 1926 года Маяковский вновь отправился в Ленинград и 5 числа выступил там с докладом «Как делать стихи?». Вечерний выпуск ленинградской «Красной газеты» на следующий день сообщил:

«Час своего времени и внимания поэт подарил совершенно зрящному делу: разносу дрянной книжки Шенгели о стихотворчестве. Ну стоит ли ездить по городам Союза, выступать перед всякими аудиториями, чтобы… стрелять из пушек по воробьям? Право, молоть большими жерновами маленьких пауков и тараканов не дело большого поэта».

Как видим, опять лекционная деятельность Маяковского названа стрельбой «из пушек по воробьям».

«Красная газета»:

«Остальное время было поделено между перерывами, записками и стихами. Это большая радость – слушать прекрасное чтение автора, улавливать его интонации, проникаться его образами, сливаться с его ритмом и вдруг понять какую-то большую цельность задуманного и словесно воплощённого куска переживаний поэта… Маяковский-поэт убедителен, как стихия, которую он чувствует и умеет неподражаемо передать».

Тем временем в стране произошло чрезвычайное событие – 23 и 26 октября состоялся ещё один Объединённый пленум ЦК и ЦКК ВКП(б), который вывел из членов политбюро Льва Троцкого, а из кандидатов в члены политбюро – Льва Каменева. Таким образом, все три лидера «Новой оппозиции» перестали быть вождями большевиков.

Откликнулся ли на это судьбоноснейшее для страны событие Маяковский?

Прямых свидетельств на то, что такой отклик существует, нет. Но в октябрьском номере журнала «Крокодил» было помещено стихотворение Маяковского под названием «Три хулигана». Начиналось оно так:

«По улицам, / посредине садов,

меж сияющих клубных тетерей

хулиганов / различных сортов

больше, / чем сортов бактерий.

Из мордоворотной плеяды их

я выбираю троих».

Последние две строки в «Крокодиле» напечатаны не были.

О каких же «хулиганах» писал Маяковский? После приведённого нами вступления в стихотворении говорится:

«По окончании / рабочего дня,

стакан кипячёной зажав в кулачике,

под каждой крышей Союза бубня,

докладывают докладчики.

Каждая тема – / восторг и диво —

вмиг выясняет вопросы бытья…

Иди и гляди – / не жизнь, / а лилия.

Идиллия».

Эти строки явно намекают на политическую ситуацию в стране, когда Троцкий тянул всех в одну сторону, Зиновьев с Каменевым завлекали народ в другую, а сталинское «большинство ЦК» звали страну отправиться по совсем иному пути. Троцкисты заявляли, что только они приведут СССР к процветанию. Зиновьевцы рекламировали свой вариант развития событий. А с ними со всеми категорически на соглашались «цекисты», сторонники генсека Сталина, указывая на третью дорогу. То есть стихотворение Маяковского представляло читателям как бы три типа «докладчиков».

Дальше следовали такие строки:

«А пока / докладчики преют,

народ почему-то / прёт к Левенбрею».

«Левенбрей» – это марка популярного в те годы пива. И Маяковский описывал одного из наиболее характерных представителей народа – простого рабочего парня. У него…

«… один кулак – / четыре кило…

Мат, / а не лекции / соки корней его…

Лозунг дня – / вселенной в ухо! —

всё, что знает башка его дурья!

Бомба / из матерщины и ухарств,

пива, / глупости / и бескультурья».

Этот парень был одним из тех троих, кого имел в виду Маяковский, называя своё стихотворение «Три хулигана».

В комментариях к этому стихотворению в седьмом томе собрания сочинений поэта сказано:

«По-видимому, Маяковский предполагал вывести в последующих стихах ещё два типа хулигана. Замысел этот остался неосуществлённым».

А может быть, «хулиганами» поэт считал тех «докладчиков», которые намеревались повести за собой народ, любивший пиво «Левенбрей»? Трудно сказать. Но в издававшийся тогда пятый том собрания своих сочинений Маяковский внёс этот стих под заголовком «Тип» (так и хочется расшифровать это слово как «Троцкий и прочие»).